Абхазские и осетинские нартские сказания о Сасрыкуа / Сослане / Созырыко (Опыт сравнительного указателя)
18 августа 2011. Разместил: admin
Джапуа Зураб Джотович
доктор филологических наук, профессор, заместиль директора по науке Абхазского института гуманитарных исследований им. Д.И.Гулиа (г. Сухум)
доктор филологических наук, профессор, заместиль директора по науке Абхазского института гуманитарных исследований им. Д.И.Гулиа (г. Сухум)
Один из первых и крупнейших исследователей всемирно известной кавказской «Нартиады» В. И. Абаев еще в 1956 г. отмечал: «Пока мы не разберемся во взаимоотношениях, связях и расхождениях всех национальных типов нашего эпоса в рамках Кавказа, изучение каждого из этих типов в отдельности будет лишено солидной научной основы»1. В этом отношении особый интерес представляет составление тематических, сравнительных и иных Указателей нартских сказаний.Нам известно несколько Указателей по нартскому эпосу. Это - «Примерный Указатель сюжетов нартского эпоса (по русским источникам)» Е.М.Мелетинского2, «Указатель циклов и сюжетов осетинских нартских сказаний и песен» А.Х.Бязырова3, составленные нами «Систематизация текстов абхазского нартского эпоса»4, «Сходные сюжетно-тематические единицы в абхазо-адыгских нартских сказаниях (Опыт составления Указателя)»5. «Систематика и интерпретация текстов цикла сказаний о Сасрыкуа», «Хронолог ический Указатель записей абхазских эпических сказаний о Сасрыкуа и Абрыскиле»6. Вопросов сравнительного изучения разных версий нартского эпоса, в частности цикла сказаний о Сасрыкуа / Сослане / Созырыко касались почти все нартоведы. Более подробно рассматривают этот вопрос: А.И.Алиева7, Ш.Д. Инал-ипа8, Ю.С. Гаглойти9, Ю.А.Дзиццойты10, З.К.Ханаева11 и др.
Нами предпринимается первая попытка составления сравнительного Указателя абхазских и осетинских сказаний о Сасрыкуа/Сослане/Созырыко - основного героя абхазо-адыгского нартского эпоса и одного из главных персонажей осетинской версии кавказской «Нартиады». Материалом для сравнительного Указателя послужили тексты почти всей сохранившейся коллекции абхазского нартского эпоса и осетинские нартские сказания, изданные в академической серии «Эпос народов Европы и Азии»12.
Данный Указатель строится в следующем порядке: в начале даются аннотации сюжетов по абхазской версии эпоса, далее - под каждой аннотацией их краткие комментарии в сопоставлении с осетинской версией, а в конце подводятся некоторые итоги.
Содержание Указателя
1. «Чудесное рождение героя из камня»:
Матерь нартов Сатаней-Гуаща утром направилась к берегу реки; в полдень, купаясь в реке, она увидела на противоположном берегу «пастуха» нартов (вернее - его фаллос) и окликнула его (по некоторым вариантам сказания, «пастух» первым обращается к Сатаней-Гуаще). «Пастух», пробудившись ото сна, воспылал к ней страстью и, не сумев переплыть реку, отправил с того берега свое мужское семя; оно попало в камень, на котором появился человеческий образ. Кузнец нартов Айнар-жьи высекает из камня человеческий образ; Сатаней-Гуаща, завернув его (иногда весь камень) в вагу (или в какой-либо другой теплый материал), кладет под мышку или прикладывает к животу, и по прошествии определенного времени «рождается» сын. Кузнец нартов тайно от всех закалил младенца в горниле кузницы, изготовил для него железную (или золотую) колыбель, железное седло и железную узду13.
Основные сходные мотивы и эпизоды в осетинской версии: 1) встреча Сатаны и «пастуха» на берегу реки; 2) закалка новорожденного героя (этот вариант связан с Сырдоном)14.
Чудесное рождение героя из камня - одно из самых распространенных и наиболее устойчивых сказаний в нартском эпосе абхазов (зафиксировано более 130 вариантов). Ему свойственна высокая степень контаминации с другими мотивами и сюжетами о Сасрыкуа и не только о нем. Большинство вариантов предстает в контаминации, и в сюжетосложении сказание почти постоянно занимает первую позицию. По логике развития эпических событий богатырь рождается, и далее следуют: его закалка, чудесный рост, укрощение коня, ковка меча, добывание огня и другие героические подвиги.
Также и в осетинском нартском эпосе сюжет о чудесном рождении Сослана /Созырыко из камня Сос-дар (Сос-камень) широко распространен. Однако в осетинской версии часто отсутствует описание посылки семени «пастуха» через реку: «пастух» /табунщик /Уастырджи / Сосаг-Алдар/ дьявол падает на камень (или засыпает на нем), на который изливает семя, при виде Сатаны. Даже в академическом издании осетинского нартского эпоса только в одном варианте сюжета (и то в усеченной форме) фигурирует описа-ние посылки семени через реку15. В осетинской версии мотив чудесного рождения из камня «приписывается ... Батрадзу, а в другом случае - Сырдону... есть вариант, где Сосрыко рождается не из камня, а является сыном Сасана»16. В абхазской же версии эпоса этот мотив неизменно связан только с именем Сасрыкуа, что, на наш взгляд, свидетельствует об исконности и атрибутивности столь древнего мотива чудесного рождения из камня в нартском эпосе абхазов. Если в абхазской версии более устойчив мотив высечения «человеческого образа» из камня нартским кузнецом Айнар-жьи, то в осетинской версии чаще Сагана сама (вместо небесного кузнеца Курдалагона) извлекает героя из камня или камень сам начинает раскрываться, испускать синее пламя.
Из сопоставления разных версий и вариантов сюжета явствует, что в абхазо-адыгской нартской традиции данное сказание получило наиболее интенсивное художественное развитие и поэтическую насыщенность. Это выражается в изображении эпического пространства (реки и противоположных берегов), эпических образов, действий (Сатаней и «пастуха», хождение к реке, изготовление веретена и прясла, прядение шерсти и т.п.) и эпического эротизма (купание в реке, нагота и страстная внешность Сатаней и «пастуха», страстный диалог между ними, посылка семени через реку и т.п.)17.
2. «Укрощение бог атырского коня»:
Одновременно с Сасрыкуа появляется на свет, предназначенный для него аращ (крылатый конь), по кличке Бзоу. Никто из нартов не может подойти к аращу (пар, вырывающийся из ноздрей коня, сжигает их). Сасрыкуа не выдерживают другие нартские кони - в землю погружаются. Матерь нартов подсказывает Сасрыкуа местонахождение Бзоу. Взнуздав коня, он сел на него. Когда аращ взлетел, чтобы ударить его о небо, он спрятался под брюхом коня, когда ударился о землю, он взбирается на круп коня, а когда аращ боком ударился о гору, он перешел на другой бок коня, когда же ударился о берег, он перешел на второй бок. И конь покорился, стал его верным помощником18.
Данный мотив, предстающий как составная часть сюжета о чудесном рождении героя из камня, встречается в структуре ряда нартских сказаний и особенно в начале повествования о добывании огня. Поэтому мотив этот в контаминированных сказаниях очень часто вписывается в сюжеты о чудесном рождении героя из камня и добывании огня. В осетинской версии столь универсальный эпический мотив укрощения богатырского коня представлен довольно эпизодично. Он хорошо разработан в сказаниях о Батразе, Амзоре, Крым-Султане19, однако в цикле сказаний о Сослане / Созырыко почти отсутствует. Встречаются лишь сообщения о богатырском коне в прямой речи Сатаны: «На западе для тебя жеребенок подрастет, который, когда понадобится, за один день будет проходить столько, сколько проходят за месяц»20.
3. «Изготовление меча из необычного железа»:
Герой находит чудесное железо - «громовой заряд» (абх. афырхы), и нартский кузнец Айнар-жьи кует из него меч для Сасрыкуа21.
Этот сюжет, представленный как самостоятельное сказание, сохраняет довольно близкое сходство в абхазской и осетинской версиях нартского эпоса, однако в осетинском эпосе он связан с другими персонажами - Урызмагом и Ахсаром.
4. «Добывание огня»:
Братья-нарты отправляются в поход без Сасрыкуа (иногда до его рождения), посчитав его («незаконнорожденного») недостойным участвовать в их походах за славой. Сасрыкуа отправляется за братьями-нартами, но, увидев их пренебрежительное отношение к себе, возвращается обратно; заставляет мать раскрыть тайну своего рождения и вновь следует за своими братьями. Сатаней-Гуаща в гневе насылает на них ненастье; сбывается заклятие Сатаней-Гуащи: Сасрыкуа нагоняет окоченевших от холода братьев-нартов на вершине неприступных гор (или в глубине страшного ущелья), где никогда они не бывали. (Иногда он их застает в конском (бычьем, человеческом) черепе (или в подколенной впадине великана-трупа), кажущегося им пещерой, которую некий пастух концом своего посоха сбрасывает в пропасть). Чтобы согреть братьев-нартов, Сасрыкуа сбивает с неба звезду (иной раз рукой срывает ее, или же ударом своей плети разжигает костер); заметив далеко дым, поднимающийся до небес, отправляется туда за огнем и в ущелье (или в пещере, у подножья горы, в глубине дремучего леса) находит огромный костер, вокруг которого, свернувшись кольцом, спал адауы-великан: его ноги лежали под головой (или во рту), огромное, мохнатое ухо стелилось по земле. По заклятию Сасрыкуа, или Сатаней-Гуащи, герой и его конь становятся легкими, и, посоветовавшись с конем, Сасрыкуа залезает в одно ухо адауы-великана, выходит из другого, взяв из костра одну головешку (подчас герой перепрыгивает адауы), на обратном пути искра от горящей головешки попадает в мохнатое ухо (или в лицо) адауы-великана. Он просыпается и ловит Сасрыкуа вместе с конем (иногда проглатывает их или подкладывает под голову и продолжает спать); не узнав его, адауы-великан спрашивает героя о Сасрыкуа (о его подвигах и «играх»); герой прикидывается стремянным (или пастухом, соседом, слугой, другом) Сасрыкуа. Он стал рассказывать о мнимых «играх» Сасрыкуа, а адауы-великан - выполнять их: а) разбивание головой (лбом) огромного валуна (иногда несколько больших камней), скатываемого с высокой горы; б) выдувание до дна полного огромного котла расплавленного металла (иногда мяса диких животных); в) вмерзание в глубокий водоем. Адауы-великан легко справляется с двумя первыми «играми», но последнее испытание он не выдерживает. По заклятию Сасрыкуа или Сатаней-Гуащи, ударил лютый мороз, и за девять ночей и девять дней адауы-великан так вмерзает в лед, что просит Сасрыкуа, которого уже узнал, отсечь ему голову его мечом, и советует ему опоясать Сатаней-Гуащу и самого себя шейной жилой (или кожей), которая выскочит из шеи после отсечения головы. Сасрыкуа отрубил голову адауы-великану, вынул жилу из шеи. Когда он опоясал ею огромный бук, та мигом перерезала его, герой выбросил ее (иногда берет ее и впоследствии пользуется ею в своих деяниях или изготавливает из нее плеть) и вернулся с огнем к братьям-нартам.
Основные сходные мотивы и эпизоды в осетинской версии: 1) мнимые «игры» Сослана /Созырыко; 2) отсечение головы великану его же мечом; 3) жила (или спинной мозг) великана22.
Добывание огня самое популярное и исходное сказание в нартском эпосе абхазов (записано более 150 вариантов). Очень часто оно сливается воедино с сюжетом о чудесном рождении героя из камня. Это, пожалуй, самая естественная и традиционно устойчивая контаминация сюжетов в тематике нартского эпоса абхазов. Во всех вариантах «творческой» контаминации последовательность соединяемых основных стержневых сюжетов («чудесное рождение героя из камня» + «добывание огня») постоянно сохраняется. Причем в одних вариантах оба сюжета обладают равной художественной целостностью, равным поэтическим совершенством, в других же случаях чаще первый сюжет оказывается менее целостным, самостоятельным, он становится как бы началом, прологом следующего эпического события.
В осетинской версии первая часть сюжета получает другую интерпретацию: Сослан / Созырыко во время лютой зимы скот нартов гонит в теплую страну великана Мукары (добывание огня заменяется захватом пастбища)23. Мотив захвата пастбища великана разрабатывается в абхазской версии эпоса в другом нартском сказании, связанном с Уахситом, сыном Сита24. И в этом сказании в осетинской версии фигурирует не только Сослан / Созырыко, но и Урызмаг25. Кроме того, в некоторых вариантах осетинского эпоса мотивировка встречи с великаном может меняться26. Таким образом, в осетинском сказании «Как Сослан / Созырыко одолел великана Мукару» отсутствует сам мотив добывания огня - основной подвиг основного героя абхазского нартского эпоса Сасрыкуа.
5. «Освобождение водного источника»:
Братья-нарты с помощью хитрой уловки сталкивают героя в пропасть с целью погубить его. Герой в подземном мире убивает чудовище, запрудившее единственный источник воды. Освобожденные от чудовища люди и орел в знак благодарности предлагают Сасрыкуа свои услуги; герой отказывается от всего и сообщает им единственное свое желание - выбраться на землю (в Абхазию); по совету орла, люди заготовили мясо ста быков и сто бурдюков (кувшинов) воды. Со всем этим Сасрыкуа садится на орла, подавая ему в полете по куску мяса и бурдюку воды; таким образом орел выносит Сасрыкуа из подземного царства на поверхность земли27.
Основные сходные мотивы и эпизоды в осетинской версии: 1) герой оказывается в подземном мире; 2) герой возвращает похищенное стадо (змееборство заменяется возвращением стада); 3) герой высказывает желание вернуться на землю; 4) герой поднимается на землю с помощью чудесных башмаков (орел заменяется чудесными башмаками)28.
Основу данного сюжета составляет традиционный и необычайно широко распространенный в мировом фольклоре (в мифе, эпосе, сказке, легенде, духовном стихе) мотив змееборства [AT 300]. В нартском эпосе абхазов это сказание довольно традиционное, собственно эпическое, исконное произведение (его варианты составляют более 40). В осетинской версии эпоса мы имеем довольно слабое, эпизодическое сходство.
6. «Чудеса по пути к жене»:
По пути к жене Сасрыкуа наблюдает чудесные явления: бой двух бараньих (или бычьих) голов посередине большой реки (или медведя в реке, в пасть которого вливается весь поток); большое дерево посередине поля, по стволу которого поднимается новая обувь, а спускается старая; черные вороны в глубоком ущелье во мраке; яблоневый сад, в котором яблоки снаружи хорошие, а внутри гнилые; заросли кустарниковых растений, в которых герой не смог выбрать себе ветвь для ручки плети; мрак, отсутствие света во дворе родителей жены, который при его приезде всегда освещался; лай щенят из утробы щенной суки родителей жены (к тому времени уже околевшей) и окрик на щенят младенца из утробы умершей служанки тестя; большую черную змею под изголовьем тестя; нечистоты под подушкой тещи; жену - без головы. Жена истолковывает их как предзнаменования его скорой гибели, как признаки загробного мира. На обратном пути богатырь встречается с противниками и погибает в схватке с ними29.
Основные сходные мотивы и эпизоды в осетинской версии: 1) отправление к жене; 2) чудеса по пути (они варьируются); 3) толкование чудес30.
Присутствие данного сюжета, встречающегося и в нартском эпосе, и в сказке (ср.: [АТ471**]), в тематике абхазской версии нартского эпоса достаточно стабильно. И в осетинской нартской традиции этот сюжет (как Сослан / Созырыко живым побывал в стране мертвых и вернулся к нартам) широко бытует31. Он входит в цикл сказаний о Сослане / Созырыко, но может быть связан и с именем Ахснарт32. Если в абхазских сказаниях место действия героя конкретно не обозначено как подземный мир, то в осетинских вариантах сюжет повествует именно о путешествии Сослана/ Созырыко в загробный мир за листьями чудесного дерева Аза. Это - одно из условий дочери Солнца, на которой женится герой. Сказание часто контаминируется с сюжетом о гибели героя. На наш взгляд, вполне объективно мнение Ю.С.Гаглойти о том, что из всех национальных версий этого сюжета «в наиболее полной и завершенной форме он представлен в осетинском эпосе»33.
7 . Оживление великана:
В походе все братья-нарты возле неприступной скалы проходят сквозь «большую пещеру»; Сасрыкуа останавливается, заметив, что это - подколенная впадина великана-трупа; по просьбе Сасрыкуа бог оживляет адауы-великана без глаз, который, рассказывая о своем образе жизни, из огромного камня выжимает ореховый сок; наполнив свой бурдюк этим соком, Сасрыкуа «превращает» адауы-великана в прежнее состояние, а сам, напоив ореховым соком, спасает братьев-нартов, которые за это время попали в беду (умирали от холода и голода)34.
В осетинской версии этот сюжет соотносится с Сосланом, а иногда и с Батразом35. Сюжет сказаний данной группы в абхазской и в осетинской версиях нартского эпоса сохраняет близкое сходство.
8. «Оживление жены /суженой»:
Возвратившись из очень долгого путешествия, Сасрыкуа вскрыл могилу жены (или суженой - дочери Айргов), которая умерла за время его отсутствия, и лег рядом с ней; убил одну змею, вползшую в могилу укусить жену, затем - другую, с листом во рту, желавшую оживить первую; этим листом он оживляет жену (или, по другой записи, увидев во сне, как один голубь оживляет другого голубя с помощью травинки, Сасрыкуа той же травинкой, оставленной голубями, оживляет суженую, выкопав ее из могилы)36.
Основные сходные мотивы и эпизоды сюжета в абхазской и осетинской версиях эпоса почти тождественны. В абхазской версии сюжет этот встречается отдельно как самостоятельное сказание, а в осетинской версии - в контаминации с другими сюжетами и мотивами37. Сказание предстает как своеобразная версия сюжета о посещении загробного мира и мотива змееборства [AT 612]. Оно встречается и в фольклоре многих северокавказских народов38. В абхазской версии данный сюжет связан с именем Сасрыкуа, а в осетинской версии - то с Сосланом / Созырыко, то с Болат-Хамицем.
9. «Встреча с великаном-пахарем»:
Сатаней-Гуаще надоели «забавные игры» Сасрыкуа (перебрасывание своего коня или нартской скамьи через дом), его слова о том, что нет человека, который превзошел бы его в силе, и она снаряжает сына в путь, чтобы проучить его. Герой встречает полусухого-полусырого великана-пахаря (без одной руки, парализованного на один бок), пашущего на запряженных быках (буйволах, ослах или великанах); в ответ на приветствия Сасрыкуа, пахарь засовывает его вместе с конем под ком земли, вывороченной плугом (или сажает в мешок с семенами кукурузы), и продолжает пахать. В полдень жена пахаря великанша приносит мужу еду: на ее голове стоит огромное деревянное корыто (плетеная корзина), а в нем - целый зажаренный бык и полный кувшин вина; она пряла шерсть с целым буком в руках в качестве веретена с насаженным на нем пряслицем-жерновом. Наевшись, пахарь отдает своей жене Сасрыкуа и его коня, она сажает их в корыто и несет домой как забавные иг рушки для детей; по дороге Сасрыкуа попытался сбежать, но великанша расставила силки, сплетенные из волос, вырванных из своего лона; затем помочилась и «река» подхватила героя, и он попался в силок. Великан-пахарь, узнав Сасрыкуа, рассказывает ему о своих приключениях, вследствие которых он стал «полусухим»: Их было сто братьев. Шли они в поход, и когда в пути их застигла непогода, укрылись в конском черепе, который показался им пещерой. Некая пастушеская собака притащила этот череп пастуху. Пастух сбросил череп в отвесную скалу, где и погибли все его братья, а он остался калекой - полувысохшим- полусырым39.
Этот сюжег, встречающийся и в эпосе, и в сказке [AT 650В], в абхазской и осетинской версиях нартского эпоса постоянно соотносится с Сасрыкуа / Сосланом / Созырыко. В осетинском эпосе образ пахаря заменяется образом великана-рыбака40, и ряд мотивов и эпизодов варьируется, предстает в своеобразной контаминации, но в целом абхазские и осетинские варианты сюжета сохраняют близкое сходство.
10. «Встреча с Талумбаком, сыном Алтара»:
Сатаней-Гуаща указывает путь Сасрыкуа; он встречает богатыря-всадника - Талумбака, сына Алтара (Таграща), который не удостаивает его вниманием: в ответ на приветствия Сасрыкуа, всадник берет Сасрыкуа и сажает в свой карман, а коня подвязывает к седлу (или наскакивает конем на коня, начинается поединок, который длится с утра до полудня, в ходе борьбы они землю пропахали); Сасрыкуа терпит поражение и возвращается, попросив соперника перенести поединок на другой день. По наущению матери, в назначенный день герой убивает обидчика: Сатаней-Гуаща подготовила попону из разноцветных кусочков материи и увешала ее колокольчиками, изготовленными кузнецом нартов Айнар-жьи; от неожиданного появления Сасрыкуа в таком виде конь Талумбака шарахается, герой не удерживается в седле, падает, и Сасрыкуа отрубает ему голову41.
В абхазской и осетинской версиях эпоса данный сюжет сохраняет устойчивую структуру, могут быть лишь незначительные вариации и различные трактовки некоторых мотивов и элементов42. По предположению А. А. Аншба, «этот сюжет первоначально был разработан в осетинской среде, а затем, позднее, переплел к другим кавказским народам - адыгам и абхазам»43.
11. «Роковая смерть младенца»:
Сасрыкуа в честь гостей устраивает пир; перед началом пиршества он выходит во двор; неожиданно большой орел поднимает на небо Сасрыкуа и, пролетев над лесами, реками, морем, опускает его на большой камень посередине моря; герой находит проход сквозь камень и по лестнице спускается в какой-то дом, в котором в его честь устроили пир; Сасрыкуа, заметив веселого младенца, на кончике своего ножа подает ему кусок мяса; младенец, споткнувшись, прокалывается на острие ножа и испускает дух. Так Сасрыкуа нечаянно убивает младенца (своего сына), которого мать тайно от него отдала на воспитание в чужие руки; затем тот же орел доставляет его обратно44.
Данный сюжет в осетинской версии эпоса весьма популярен4". Он устойчиво входит в структуру сказания о том, как Урызмаг и Сатана спасли нартов от голодной смерти, и связан с образом Урыз- мага. Как замечает Ю.С.Гаглойти, «между осетинскими и абхазскими вариантами сказания существуют незначительные расхождения, однако основные сюжетные линии этих вариантов полностью совпадают»46.
В абхазском эпосе сюжет предстает как часть, как продолжение сказания о героическом сватовстве. Его воплощение в нартс- кой тематике мотивируется следующей сказительской ремаркой: детям героя было суждено погибать от его же рук. Еще более конкретно эта деталь выражается в контаминации сюжетов о героическом сватовстве и о роковой смерти младенца: в первой части сказания (героическое сватовство) герой (сын старика), за которого не вышла красавица, накладывает на нее заклятие не иметь детей, и этот сюжетообразующий эпизод как бы определяет дальнейшее развитие второго сюжета (роковая смерть младенца)47. Сказание преимущественно связано с Сасрыкуа, но иногда прикрепляется к именам других эпических персонажей - Хныща48, Нарта Жакьа Ххуца49 или Татраща50. По всему видно, что данное сказание в осетинской версии эпоса выглядит наиболее полно и устойчиво, и оно, вероятнее всего, имеет осетинское начало.
12.«Гибель героя»:
Братья-нарты (иногда адауы-великаны), желавшие гибели Сасрыкуа с самого его рождения, с помощью старухи-ведьмы (обычно ездящей на петухе Бога-кузнеца Щашвы со змеёй в руках в качестве плети), выведывают «уязвимое место» («ахиллесову пяту» - правую ногу, оставшуюся незакаленной) и способ поражения богатыря (от камня). Призывают его как бы на «боевое состязание». Сасрыкуа становится внизу - у подножия высокой скалы; братья-нарты сбрасывают на него с вершины скалы большой камень (величиной с дом), Сасрыкуа разбивает его вдребезги левой ногой (или закатывает обратно на вершину скалы). Заставив его повторно ударить камень правой ногой, братья губят героя. К погибающему Сасрыкуа стекаются разные звери и птицы, которые впоследствии приобретают свои свойства и особенности от проклятия или благословения героя («этиологические мотивы»)51.
Фабула другой версии сюжета о гибели героя вкратце сводится к следующему: Братья-нарты (дьявол или черт) с помощью волшебства, превращаясь в различные предметы (в шелковый платок, кошелек, кремень и т.п. ), выведывают местонахождение души героя (внутри колена) и его коня (под копытом). Найдя местона хождение души, они губят коня и самого богатыря. (Конь и после смерти служит герою: по совету самого же коня, Сасрыкуа наполнил его нутро сухим сеном, или снял с него шкуру)52.
Основные сходные мотивы и эпизоды в осетинской версии: 1) уязвимое место («ахиллесова пята»); 2) «этиологические мотивы» о различных свойствах птиц и зверей; 3) выведывание местонахождения души героя и его коня; 4) наполнение шкуры коня сеном / соломой53.
В абхазском нартском эпосе первая версия сюжета о гибели героя - от камня самое традиционное, собственно эпическое и завершенное сказание из всех сюжетных версий и мотивов, связанных с темой эпической судьбы Сасрыкуа (записана более 50 вариантов). Записи 80-х и 90-х годов XX века (16 текстов) свидетельствуют о том, что данное сказание о гибели героя - от камня является одним из самых распространенных и в настоящее время. Вторая версия сюжета о гибели героя - выведывания местонахождения души героя и его коня, строящаяся из сказочных мотивов (ср.: [AT 302]), в абхазском эпосе немногочисленна. В абхазских сказаниях в большинстве вариантов причиной гибели героя является зависть братьев-нартов, а в осетинской версии - гнев дочери Солнца. В абхазской версии уязвимое место героя сообщает старуха-ведьма, а в осетинской версии разгадка уязвимого места героя старухой- ведьмой заменяется мотивом выведывания местонахождения души героя и его коня с помощью магического превращения в различные предметы. В основной версии сюжета о гибели героя - от камня в абхазских сказаниях постоянно присутствует образ камня (обычно в роли «игровою снаряда»), а в осетинских сказаниях вместо камня встречается колесо Балсага или колесо Ойнона, которое действует как живое существо. Длительная и интенсивная борьба между Сосланом/Созырыко и колесом Балсага очень близко напоминает богоборческие мотивы, мотив поимки абхазского Абрыскила посланниками Бога54.
В осетинском нартском эпосе первая и вторая версии сказаний о гибели героя весьма популярны и встречаются в контаминации, т. е, мотив выведывания местонахождения души героя и его коня вписывается в сюжет о гибели героя от колеса. А в абхазской версии такая контаминация сказочного и собственно эпического мотивов почти не встречается.
13. «Уход в загробный мир»:
После перелома ноги, Сасрыкуа не желает отправляться в потусторонний мир, не увидев человека, совершившего больше него подвигов, чем он. К герою приходит человек с необычным прошлым: он смог восстать из могилы, сесть на своего коня и убить человека, погубившего в свое время его самого. Когда Сасрыкуа услышал этот рассказ, он встал и последовал за этим необычным героем в загробный мир55.
В осетинской версии56, где описание сошествия Сослана в загробный мир служит постоянным финальным мотивом сюжета о смерти героя, этот мотив как бы удваивается, необычный подвиг сопроводителя героя в потусторонний мир повторяет и он сам, применительно к Сырдону: из могилы всадил в него свою стрелу. Примечательно, что в осетинской версии эпоса рождение и смерть Сырдона связаны с рождением и гибелью Сослана / Созырыко.
Данный сюжет разрабатывается на основе мотивов легендарных сказок - «покаяние пустынника», «мертвец в гостях у живого и живой в гостях у мертвеца», «волшебный конь» (ср.: [AT 470, 530, 756 С]). Сказание в нартской сюжетике (и в абхазской, и в осетинской версиях) представлено устойчиво в одной эпической ситуации и продолжает тему гибели Сасрыкуа / Сослана /Созырыко от камня или колеса. Поэтому и контаминируется оно только со сказаниями на данный сюжет.
Некоторые предварительные итоги
Как видно из содержания Указателя, в абхазских и осетинских нартских сказаниях о Сасрыкуа / Сослане / Созырыко выявились 13 сюжетов, обладающих разной степенью сходства.
Между абхазскими и осетинскими сказаниями особую близость обнаруживают следующие сюжеты: изготовление меча из необычного железа (3); чудеса по пути к жене (6); оживление великана (7); оживление жены / суженой (8); встреча с великаном-пахарем (9); встреча с Талумбаком, сыном Алтара (10); роковая смерть младенца (11); гибель героя с помощью выведывания местонахождения души героя и его коня (12); уход в загробный мир (13). Часть выделенных сюжетов (чудеса по пути к жене, оживление великана, оживление жены / суженой, встреча с великаном-пахарем, гибель героя с помощью выведывания местонахождения души героя и его коня, уход в загробный мир) сохраняет иножанровое (сказочно-мифологическое) начало. Эти сказания бытуют отдельно и в сказочном репертуаре абхазов и осетин, что может свидетельствовать об их несобственно эпической (нартской) природе, хотя некоторые из них (например, чудеса по пути к жене) довольно устойчиво вошли в сюжетную тематику нартского эпоса. Примечательно и то, что в сказаниях этих часто меняется основной персонаж (особенно в осетинской версии эпоса), одни и те же сюжеты прикрепляются к разным героям. Так, сюжет об оживлении великана в осетинской версии связан то с Сосланом / Созырыко, то с Батразом, а сюжет об оживлении жены / суженой - то с Сосланом, то с Хамицем. Кроме того, из этой группы абхазо-осетинских сходных сюжетов сказание об изготовлении меча из необычного железа в одних осетинских вариантах относится к Урызмагу, а в дру-гих - к Ахсару, а сюжет о роковой смерти младенца в осетинской версии устойчиво относится к Урызмагу, а в абхазской версии - к разным персонажам (к Сасрыкуа, Хныщу, Нарту Жакье Ххуцу, Татращу). Из названных сюжетов два сказания - о роковой смерти младенца и об уходе в загробный мир - встречаются только в абхазской и осетинской версиях нартского эпоса.
Из сопоставительного анализа видно, что выделенная группа более сходных абхазских и осетинских сказаний является не самым основным и собственно эпическим составляющим цикла сказаний о Сасрыкуа / Сослане / Созырыко. Тем более, что некоторые из них (изготовление меча из необычного железа, оживление великана, оживление жены / суженой, роковая смерть младенца) в осетинском эпосе принадлежат другим эпическим персонажам или не сохраняются за одними и теми же героями.
Говорить о формировании сказаний со сказочной основой только на аланской (осетинской) или абхазской почве, на наш взгляд, некорректно, поскольку эти сюжеты имеют в своем большинстве универсальный характер. Но что касается остальных сюжетов (изготовление меча из необычного железа, встреча с Талумбаком, сыном Алтара, роковая смерть ребенка), то здесь, вероятнее всего, присутствуют осетинские корни.
Из обозначенных в Указателе абхазо-осетинских нартских параллелей более слабой, иногда несколько эпизодической близостью отличается другая группа сюжетов: чудесное рождение героя из камня (1); укрощение богатырского коня (2); добывание огня (4); освобождение водного источника (5); гибель героя - от камня (12).
Один из этих сюжетов (освобождение водного источника) имеет сказочно-мифологическую основу, восходит к мотиву змееборства [AT 300]. Однако это - не позднее заимствование из сказки, просто привязанное к эпическому имени, и не искусственное привнесение сказочного сюжета в нартский эпос, а часть прямой логической последовательности эпических событий, результат естественного первоначального взаимопроникновения разных форм фольклора57. И все варианты сказания связаны с образом Сасрыкуа.
Выделенная группа менее сходных абхазских и осетинских сказаний является самым основным, собственно эпическим составляющим цикла сказаний о Сасрыкуа / Сослане / Созырыко. Данные сказания и создают остов, архаическую основу, ядро всей сю- жетики абхазского (точнее - абхазо-адыгского) нартского эпоса. В абхазо-адыгской версии эпоса эти стержневые сюжеты (кроме сказания об освобождении водного источника) «обнаруживают такую близость, что их можно (с известными оговорками) объединить в одну группу»58, в определенном смысле они могут восприниматься как варианты одних и тех же национальных сказаний или даже - разновременные повторные записи от одного и того же сказителя (прасказителя)59.
Характерно, что в абхазской версии эти центральные сюжетные линии постоянно связаны с образом основного героя эпоса Сасрыкуа и не прикрепляются ни к одному другому персонажу. В осетинской версии, напротив, почти все названные сюжеты приписываются как Сослану /Созырыко, так и другим персонажам: чудесное рождение героя из камня - Сырдону и Батразу, укрощение богатырского коня - Батразу, Амзору, Крым-Султану, добывание огня - Урызмагу.
Таким образом, с уверенностью можно предположить, что вер- сионные различия, слабая разработка или отсутствие некоторых стержневых сюжетов цикла сказаний о Сасрыкуа / Сослане / Созырыко в осетинской версии нартского эпоса свидетельствуют о формировании этих сказаний в праабхазо-адыгской среде (за исключением сюжета об освобождении водного источника).
Приведенные в Указателе абхазо-осетинские сюжетные параллели говорят о том, что в период абхазо-аланского соседства две эпические традиции взаимно обогащались сюжетами, мотивами и эпизодами. Осетинская традиция могла усвоить из абхазского нартского эпоса основные сказания о Сасрыкуа (чудесное рождение героя, добывание огня и т.п.). Абхазская же традиция восприняла из осетинского другие нартские сказания (встреча с Талумбаком, сыном Алтара, роковая смерть ребенка и т. п.). При этом, речь идет не о простом, механическом заимствовании, а именно о взаимообогащении двух архаических культур и, возможно, об общем субстрате.
Примечания
AT: The Types of The Folktale. A Classification and Bibliography. A. Aarne's Verzeichnis der Marchentypen translated and enlarged by S. Thompson // FF Communications, N 184. - Helsinki, 1961.
1 А б a e в В. И. Проблемы нартского эпоса // Нартский эпос: Материалы совещания 19-20 октября 1956 г. Орджоникидзе, 1957. С. 28.
2Мелетинский Е. М. Место нартских сказаний в истории эпоса // Нартский эпос: Материалы совещания 19-20 октября 1956 г. Орджоникидзе, 1957. С. 74-81.
3 Б я з ы р о в А. X. Указатель циклов и сюжетов осетинских нартских сказаний и песен // Известия Юго-Осетинского научно-исследова- гельского института. Вып. XVII. Цхинвали, 1971. С. 43-71.
4Джапуа 3. Д. Систематизация текстов абхазского нартского эпоса // Фольклор: Проблемы тезауруса. М., 1994.С. 218-237. О н ж е: Нартский эпос абхазов: Сюжетно-тематическая и поэтико-стилевая система. Сухум, 1995. С. 7-24, 98-140.
5. Д ж а п у а 3. Д. Сходные сюжетно-тематические единицы в абхазо-адыгских нартских сказаниях (опыт составления Указателя) // Абхазо- ведение: Язык. Фольклор. Литература. Вып. I. Сухум, 2000. С. 115-126.
6. Д ж а п у а 3. Д. Абхазские архаические сказания о Сасрыкуа и Абрыскиле (Систематика и интерпретация текстов в сопоставлении с кавказским эпическим творчеством. Тексты, переводы, комментарии). Сухум, 2003. С.29-94, 145-160.
7 Алиева А. И. Сосруко в адыгском героическом эпосе о нартах (Этапы эпической биографии героя. Сравнительная характеристика версий и вариантов народных сказаний) // Ученые записки КБНИИ. Т. XX. Серия филологическая. Нальчик, 1964. С. 178-203.
8.И н а л - и п а Ш. Д. Исторические корни древней культурной общности кавказских народов (Опыт сравнительного изучения нартского эпоса) // Сказания о нартах - эпос народов Кавказа. М., 1969. С. 30-68.
9. Г а г л о й т и Ю. С. Абхазо-осетинские нартские параллели // Известия Юго-Осетинского научно-исследовательского института. Вып. XVI. Цхинвали, 1969. С. 57-71; Его же: Некоторые вопросы историографии нартского эпоса. Цхинвали, 1977; Е г о ж е: Осетино- абхазские нартовские параллели // Проблемы осетинского мартовского эпоса (сборник статей). Владикавказ, 2000. С. 7-37; Его же: Некоторые вопросы цикла Сослана-Сосруко в нартском эпосе // Актуальные проблемы иранистики и теории языкознания. Владикавказ, 2002. С. 128-150.
10. Д з и ц ц о й т ы Ю. А. Нарты и их соседи: Географические и этнические названия в нартском эпосе. Владикавказ, 1992.
11 Ханаева 3. К. Сослан (Созырыко - Сосруко) в осетинских и адыгских нартовских сказаниях // Вопросы осетинской литературы и фольклора. Владикавказ, I993.C. 229-244.
12 Нарты: Осетинский героический эпос. Кн.2. / Сост. Т.А. Хамица- евой и А.Х. Бязырова; вступ. ст. В.И. Абаева; пер. А.А. Дзантиева и Т.А. Хамицаевой; коммент. и глоссарий Т.А. Хамицаевой. М., 1989.
13 Д ж а п у а 3. Д. Абхазские архаические сказания о Сасрыкуа и Абрыскиле (Систематика и интерпретация текстов в сопоставлении с кавказским эпическим творчеством. Тексты, переводы, комментарии). Сухум, 2003. С. 30.
14. Нарты: Осетинский героический эпос. Кн.2. / Сост. Т.А. Хамицаевой и А.Х. Бязырова; всгуп. ст. В.И. Абаева; пер. А.А. Дзантиева и Т.А. Хамицаевой; коммент. и глоссарий Т.А. Хамицаевой. М., 1989. С. 86- 89, 108, 198-199.
15 Там же, с. 87-89.
16 Д а л г а т У. Б. Героический эпос чеченцев и ингушей: Исследование и тексты. М., 1972. С. 23]
17 Д ж а п у а 3. Д. Абхазские архаические сказания о Сасрыкуа и Абрыскиле (Систематика и интерпретация текстов в сопоставлении с кавказским эпическим творчеством. Тексты, переводы, комментарии). Сухум, 2003. С. 31-32.
18 Там же, с. 48.
19 Нарты: Осетинский героический эпос. Кн.2. / Сост. Т.А. Хами- цаевой и А.Х. Бязырова; вступ. ст. В.И. Абаева; пер. А.А. Дзантиева и Т.А. Хамицаевой; коммент. и глоссарий Т.А. Хамицаевой. М., 1989. С. 265-266, 272-273, 381.
20 Там же, с. 89.
21 Д ж а п у а 3. Д. Абхазские архаические сказания о Сасрыкуа и Абрыскиле (Систематика и интерпретация текстов в сопоставлении с кавказским эпическим творчеством. Тексты, переводы, комментарии). Сухум, 2003. С. 50
22 Нарты: Осетинский героический эпос. Кн.2. / Сост. Т.А. Хамицаевой и А.Х. Бязырова; вступ. ст. В.И. Абаева; пер. А.А. Дзантиева и Т.А. Хамицаевой; коммент. и глоссарий Т.А. Хамицаевой. М., 1989. С. 125-131.
23 Там же, с. 108-110, 112, 125-135.
24 Ш и н к у б а Б. В. Золотые россыпи: Абхазские уст ные народные сказания и этнографические материалы. Сухуми, 1990 (на абх. яз.). С. 233-239; Д ж а и у а 3. Д. Наргский эпос абхазов: Сюжетно-тематичес- кая и поэтико-стилевая система. Сухум, 1995. С. 114.
25 Нарты: Осетинский героический эпос. Кн.2. / Сост. Т.А. Хамицаевой и А.Х. Бязырова; вступ. ст. В.И. Абаева; пер. А.А. Дзантиева и Т.А. Хамицаевой; коммент. и глоссарий Т.А. Хамицаевой. М., 1989. С. 48-49.
26 Там же, с. 108-110, 112.
27 Д ж а п у а 3. Д. Абхазские архаические сказания о Сасрыкуа и Абрыскиле (Систематика и интерпретация текстов в сопоставлении с кавказским эпическим творчеством. Тексты, переводы, комментарии). Сухум, 2003. С. 60-61.
28 Нарты: Осетинский героический эпос. Кн.2. / Сост. Т.А. Хамицаевой и А.Х. Бязырова; вступ. ст. В.И. Абаева; пер. А.А. Дзантиева и Т.А. Хамицаевой; коммент. и глоссарий Т.А. Хамицаевой. М., 1989. С. 98.
29 Д ж а п у а 3. Д. Абхазские архаические сказания о Сасрыкуа и Абрыскиле (Систематика и интерпретация текстов в сопоставлении с кавказским эпическим творчеством. Тексты, переводы, комментарии). Сухум, 2003. С. 66-67.
30 Нарты: Осетинский героический эпос. Кн.2. / Сост. Т.А. Хамицаевой и А.Х. Бязырова; вступ. ст. В.И. Абаева; пер. А.А. Дзантиева и Т.А. Хамицаевой; коммент. и глоссарий Т.А. Хамицаевой. М., 1989. С. 152-154, 160-162, 177-180.
31 Наргы: Осетинский героический эпос. - Кн.З: Комментарий. М., 1991. С. 39.
32 Нарты: Осетинский героический эпос. Кн.2. / Сост. Т.А. Хамицаевой и А.Х. Бязырова; вступ. сг. В.И. Абаева; пер. А.А. Дзантиева и Т.А. Хамицаевой; коммент. и глоссарий Т.А. Хамицаевой. М., 1989. С. 27-29.
33 Г а г л о й т и Ю. С. Осетино-абхазские нартовские параллели // Проблемы осетинского нарговского эпоса (Сборник статей). Владикавказ, 2000. С. 21.
34 Д ж а п у а 3. Д. Абхазские архаические сказания о Сасрыкуа и Абрыскиле (Систематика и интерпретация текстов в сопоставлении с кавказским эпическим творчеством. Тексты, переводы, комментарии). Сухум, 2003. С. 56.
35 Нарты: Осетинский героический эпос. Ки.2. / Сост. Т.А. Хамицаевой и А.Х. Бязырова; вступ. ст. В.И. Абаева; пер. А.А. Дзантиева и Т.А. Хамицаевой; коммент. и глоссарий Т.А. Хамицаевой. М., 1989. С. 451-455.
36 Д ж а п у а 3. Д. Абхазские архаические сказания о Сасрыкуа и Абрыскиле (Систематика и интерпретация текстов в сопоставлении с кавказским эпическим творчеством. Тексты, переводы, комментарии). Сухум, 2003. С. 67-68.
37 Нарты: Осетинский героический эпос. Кн.2. / Сост. Т.А. Хамицаевой и А.Х. Бязырова; вступ. ст. В.И. Абаева; пер. А.А. Дзантиева и Т.А. Хамицаевой; коммент. и глоссарий Т.А. Хамицаевой. М., 1989. С. 423, 442.
38 А л и е в а А. И. Поэтика и стиль волшебных сказок адыгских народов. М., 1986. С. 32, 47; Д а л г а г У. Б. Героический эпос чеченцев и ингушей: Исследование и тексты. М., 1972. С. 249.
39 Д ж а п у а 3. Д. Абхазские архаические сказания о Сасрыкуа и Абрыскиле (Систематика и интерпретация текстов в сопоставлении с кавказским эпическим творчеством. Тексты, переводы, комментарии). Сухум, 2003. С. 68-69.
40 Нарты: Осетинский героический эпос. Кн.2. / Сост. Т.А. Хамицаевой и А.Х. Бязырова; вступ. ст. В.И. Абаева; пер. А.А. Дзантиева и Т.А. Хамицаевой; коммент. и глоссарий Т.А. Хамицаевой. М., 1989. С. 93-96.
41 Д ж а п у а 3. Д. Абхазские архаические сказания о Сасрыкуа и Абрыскиле (Систематика и интерпретация текстов в сопоставлении с кавказским эпическим творчеством. Тексты, переводы, комментарии). Сухум, 2003. С. 72-73.
42 Нарты: Осетинский героический эпос. Кн.2. / Сост. Т.А. Хамицаевой и А.Х. Бязырова; вступ. ст. В.И. Абаева; пер. А.А. Дзантиева и Т.А. Хамицаевой; коммент. и глоссарий Т.А. Хамицаевой. М., 1989. С. 385- 403.
43 Аншба А.А. Абхазский фольклор и действительность. Тб., 1982. С. 116.
44 Д ж а п у а 3. Д. Абхазские архаические сказания о Сасрыкуа и Абрыскиле (Систематика и интерпретация текстов в сопоставлении с кавказским эпическим творчеством. Тексты, переводы, комментарии). Сухум,2003. С.77.
45 Нарты: Осетинский героический эпос. Кн.2. / Сост. Т.А. Хамицаевой и А.Х. Бязырова; вступ. ст. В.И. Абаева; пер. А.А. Дзантиева и Т.А. Хамицаевой; коммент. и глоссарий Т.А. Хамицаевой. М., 1989. С. 50-52, 59-61, 69-70.
46 Г а г л о й т и Ю. С. Осетино-абхазские нартовские параллели // Проблемы осетинского мартовского эпоса (Сборник статей). Владикавказ, 2000. С. 6-7.
47 Д ж а м у а 3. Д. Абхазские архаические сказания о Сасрыкуа и Абрыскиле (Систематика и интерпретация текстов в сопоставлении с кавказским эпическим творчеством. Тексты, переводы, комментарии). Сухум, 2003. С. 76.
48 Д ж а п у а 3. Д. Систематизация текстов абхазского нартского эпоса // Фольклор: Проблемы тезауруса. М., 1994. С. 227.
49 Ранние записи абхазского фольклора (Из рукописей А.Н. Генко)/ Сост., предисл. и коммент. З.Д. Джапуа. Сухум, 2001 (на абх. яз.). С. 54- 55, № 29.
50 Абхазские сказки. T.2 / Сост. К.С. Шакрыла. Сухуми, 1968 (на абх. яз.). С. 13, № 1.
51 Д ж а п у а 3. Д. Абхазские архаические сказания о Сасрыкуа и Абрыскиле (Систематика и интерпретация текстов в сопоставлении с кавказским эпическим творчеством. Тексты, переводы, комментарии). Сухум, 2003. С. 81-82.
52 Там же, 87-88.
53 Нарты: Осетинский героический эпос. Кн.2. / Сост. Т.А. Хамица- евой и А.Х. Бязырова; вступ. ст. В.И. Абаева; пер. А.А. Дзантиева и Т.А. Хамицаевой; коммент. и глоссарий Т.А. Хамицаевой. М., 1989. С. 154-156, 162-176, 181-182.
54 Д ж а п у а 3. Д. Абхазские архаические сказания о Сасрыкуа и Абрыскиле (Систематика и интерпретация текстов в сопоставлении с кавказским эпическим творчеством. Тексты, переводы, комментарии). Сухум,2003. С.84.
55 Там же, с. 87.
56 Нарты: Осетинский героический эпос. Кн.2. / Сост. Т.А. Хамицаевой и А.Х. Бязырова; вступ. ст. В.И. Абаева; пер. А.А. Дзантиева и Т.А. Хамицаевой; коммент. и глоссарий Т.А. Хамицаевой. М., 1989. С. 168-170, 186-187.
57 Д ж а п у а 3. Д. Абхазские архаические сказания о Сасрыкуа и Абрыскиле (Систематика и интерпретация текстов в сопоставлении с кавказским эпическим творчеством. Тексты, переводы, комментарии). Сухум, 2003. С. 59.
58 М е л е т и н с к и й Е. М. Происхождение героического эпоса: Ранние формы и архаические памятники. М., 1963. С. 204.
59 Д ж а п у а 3. Д. Сходные сюжетно-гематические единицы в абхазо-адыгских нартских сказаниях (опыт составления Указателя) // Абхазоведение: Язык. Фольклор. Литература. Вып. 1. Сухум, 2000. С. 117.
Источник:
Кавказоведение: опыт исследований
Материалы международной научной конференции (Владикавказ, 13-14 октября 2005 г.). Стр. 246 - 266.
при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна
Вернуться назад