Многолетнее, кровавое противостояние, завершившееся победой русского оружия, имело тяжелые последствия для горцев Северного Кавказа как в экономическом, так и в психологическом аспектах. Оканчивая дело покорения Кавказа, Россия вполне естественно должна была обратиться к мерам упрочения за собой обладания этим краем через устройство порядка в управлении покоренными народами: определение прав и обязанностей как отдельных лиц, так и целых обществ; обеспечение права собственности; обращение туземцев к правильному труду и вообще привидение между ними начал гражданственности[1].

После окончания Кавказской войны и пленения в 1859 году Шамиля, царизм приступил к «обустройству» вновь завоеванного края. Начался этап так называемой «реформаторской» деятельности, направленной на унификацию управленческих институтов в рамках единой империи.

Задача совершенствования всей системы административного управления Северным Кавказом требовала повышенного внимания ко всем горским народам. Управление горцами должно теперь стать главной задачей[2] - эта установка провозглашалась в качестве генеральной линии в кавказской политике царизма.

Между тем, многие из мероприятий по устройству Кавказа совершенно не соответствовали местным условиям, не отвечали складу местной жизни, или были, по меньшей мере, преждевременными. При этом условии реформы, вводимые на Кавказе начиная с конца 50-х годов, не только не принесли пользу делу, но часто были положительно вредными для жизненных интересов местного населения и русского дела в крае[3].

Преследуя уже не столько административные, сколько политические цели, правительство принялось преобразовывать и общинную жизнь осетин, которых фактически лишили возможности самоуправления. Искусственное формирование сельских общин шло под правительственным контролем: «Небольшие аулы из 5, 10, 20 и более дворов объединялись в общины, в 50 дворов каждая. Во главе такой общины стоит выборный старшина (хистар), со своим помощником. Старшины эти подчиняются выборному начальнику селения, который заведует делами целого прихода. Эти общественные лица утверждаются правительством и подчинены участковому управлению»[4].

Уменьшение земель, находящихся в руках местного населения (а земельный вопрос, как известно, являлся самым острым и насущным у горцев), проведение половинчатой крестьянской и аграрной реформы, тяжелый двойной пресс как со стороны местных феодалов, так и новоявленных царских чиновников, непосильное налогообложение и многое другое день ото дня ухудшало и без того незавидное положение простого крестьянина.

Царизм открыто проводил политику экспроприации земли. Лучшие земли под разными предлогами изымались у сельчан и раздавались русским колонистам, казачеству, чиновникам разного ранга, и, в качестве поощрения, - местной феодальной верхушке, - социальной опоре самодержавия в крае. Например: казаки Терской области получали значительно больше земли, чем горцы, а именно по 24 десятины на душу, а местные жители - 12-18 десятин на дым. Если семья горца в среднем составляла 10 человек, то получается, что казаки получали земли в 12-15 раз больше[5].

Такая политика не могла не вызвать законное недовольство со стороны народа, которое выражалось не только в глухом ропоте, но и в переселении в Турцию.

Видя, что многолетняя религиозная борьба на Кавказе приняла решительный оборот в пользу русского господства и считая священной обязанностью всякого истинного мусульманина воспользоваться случаем для перехода в подданство правоверного государя, сотни семей устремились за море. Абазины и прикубанские ногайцы первые явились в большом числе просить об увольнении их в Турцию, под предлогом странствия в Мекку, а на самом деле с намерением навсегда переселиться с Кавказа: снаряжаясь в путь, они продавали всё свое имущество, часто за бесценок. Примеру их последовали некоторые из магометанских народов Ставропольской губернии, потом кабардинцы, осетины и чеченцы[6].

О тогдашнем состоянии умов осетинский поэт Инал Кануков писал: «Недовольные нововведениями после покорения Восточного Кавказа горцы хотели избавиться от них. С наивным доверием они слушали рассказы о том, как их детей скоро будут забирать в солдаты, и как их будут крестить силою. Солдатчина, измена религии - самые большие вопросы у горцев-мусульман»[7].

Отметим, что понятие о Султанской Турции у осетин, как и у других горцев Кавказа, складывались на основании ложных представлений. Они устремлялись в страну, которую ни один из них не знал, не представляя, какие ужасы постигнут их в этой неизвестной и чужой стране. Единственной исторической нитью, связывающей горцев Северного Кавказа с Турцией, являлась общность религии - магометанской веры, главой которой считался Турецкий султан.

Баделята, опасаясь расправы со стороны осетинского крестьянства и потери феодальных прав, а, также стремясь сохранить свои феодальные права и даровую рабочую силу, решили перебраться в Турцию. Скрывая свои истинные цели, они стремились увлечь за собой поддающуюся часть мусульманского крестьянства Дигории и Осетии в целом в Турцию, играя на их религиозных чувствах путем распространения слухов о скором всеобщем и насильственном крещении мусульман, о рекрутчине, о громадных, непомерных податях и т. д.

Первое переселение осетин в Турцию произошло в 1859 году. Переселились, главным образом, некоторые привилегированные фамилии со своими подвластными крестьянами, в частности, Тугановы и Абисаловы - из дигорских баделят, Кусовы и Козыревы - из кардиусар[8].

Главой первой партии переселенцев-осетин в 1859 году был Али-Мурза Абисалов. Ни точными, ни приблизительными данными о числе переселившихся в это время осетин мы не располагаем. Надо полагать, что с упомянутыми переселенцами в 1859 году ушла и незначительная часть осетинских крестьян-мусульман, в связи с сильно проявившимся стремлением части осетин к уходу в Турцию. Наиболее сильно оно проявилось в селении Магометановском (ныне Чикола). В декабре 1859 года жители Магометановского села подали прошение на имя генерал-фельдмаршала князя А.И.Барятинского (главнокомандующего Кавказской армией) об увольнении всего аульного общества в Турцию[9].

Начальником Военно-осетинского округа в 1859 году был полковник Мусса Кундухов. Получив прошение жителей селения Ма гометановского, М.Кундухов нашел невозможным это переселение, так как опасался общего переселения жителей всего Военно-Осетинского округа, а также считал жителей этого аула полезными для Кавказского края и правительства Российской империи[10].

На основании изложенного Кундуховым, генерал А.И.Евдокимов решил просьбу жителей оставить без последствий. Таким образом, если Мусса Кундухов в 1859-1860 годах в целом был против массового переселения коренного населения региона в Турцию, то по части освобождения края от неспокойного, опасного царскому правительству населения, вполне разделял взгляды Кавказского командования.

Несмотря на запрет, из Магометановского аула выселились Тавказаховы, Хасановы и другие[11].

Второе переселение осетин в пределы Османской империи произошло в 1860 году, и свершилось оно в несколько больших размерах, чем в 1859 году. Оно большей частью охватило тагаурцев, но были и дигорцы-мусульмане.

В течение 1859-1860 годов в Турцию переселилось осетин не менее 300-350 дворов или до 3000 душ обоего пола. Одних Кануковых переселилось до 10 дворов[12].

Переселение осетин в 1860 году возглавили тагаурские алдары. Разумеется, не все горели желанием переселения в Турцию. Достаточно было одному влиятельному феодалу той или иной фамилии решить вопрос об уходе в Турцию, как он своим давлением, при тогдашних родовых отношениях и родовых пережитках, принуждал к уходу многих близких родственников. Так было и с семейством поэта И.Канукова (давление со стороны брата отца).

* * *

Общепризнано, что идея переселения осетин в Турцию пришла из Кабарды.

В качестве дополнения и доказательства того, что кавказские власти препятствовали переселению горцев Центрального Кавказа в Османскую Империю, привожу рапорт № 486, подписанный полковником Князем Орбелиани, на имя Командующего войсками Левого Крыла Кавказской линии Господина Генерал Адъютанта и Кавалера Графа Евдокимова от 17 апреля 1860 года, а также дополнение от 21 апреля 1860 года:

«16 апреля собрались у меня аульные владельцы и старшины, а также многие из желающих переселиться в Турцию. Руководствуясь наставлениями Вашего Сиятельства, данными мне в крепости Грозной, и инструкцией от 11 апреля, я в самых сильных и убедительных выражениях объяснил им бедственное положение горцев, переселившихся с Правого Крыла в Турцию. А также не желание тамошнего правительства дальнейшего переселения туда кавказских горцев, вследствие беспорядков, которые они дозволили себе учинить в Турции. И напротив этого человеколюбие и великодушие нашего Правительства соболезнующего им в их страданиях.

Затем я объявил:

Первое. Что 450 семейств, получивших уже разрешение на переселение, могут им воспользоваться, но переселение разрешено только через Тамань - морем, и что они не должны медлить с отправлением и выехать из округа до 10 мая, после этого они потеряют право на переселение. Я не сказал им, что наше правительство препятствует им в переселении, вполне надеясь, что одни только законченные фанатики отправятся морем, и ни один из благонадежных людей не решится предать семейство свое случайностям морского путешествия, столь страшного, по мнению кабардинцев, а короткий срок я объяснил тем, что потом будут переселяться из других округов, но имел в виду ещё более ограничить численность переселяющихся, ибо весьма не многие успеют в этот срок быть совершенно готовыми к переселению.

Второе. Кто из этих 450 семейств не успеет до 10 мая, и другие желающие переселиться должны просить разрешения в новом году.

Третье. Для того чтобы они были наглядно убеждены в бедственном положении переселенцев (горцев с Правого Крыла), я предложил им, чтобы оставшиеся после этого срока в Кабарде по выбору своему отправили делегацию в Турцию, которая могла бы на самом деле убедить их в этом.

Желающие переселиться, но ещё не получившие разрешение, изъявили непременное намерение составить делегацию для отправки в Турцию, чтобы самим убедиться в тех бедствиях, которые ожидают их там по нашим словам.

Если же они успеют собраться, то полагаю необходимым предоставить возможность владельцам предъявлять свои права к удержанию отправляющихся, с тем чтобы я мог из них уволить только фанатиков, а остальных задержать под предлогом не позволения владельцев»[12].

«В дополнении рапорта моего от 17 апреля № 486 имею честь донести Вашему Сиятельству, что депутация для отправления в Турцию, для того чтобы на месте убедиться в бедственном положении переселенцев наших с Правого Крыла Кавказской линии, кабардинцы единодушно избрали из своей среды: полковника князя Атажука Атажукина, майора Кайсына Анзорова, подполковника Али Тамбиева, поручика Заракуша Тамбиева, юнкера князя Бек Мурзу Наурузова, Хаджи Ашабова, прапорщика князя Джамботова, поручика князя Казиева, узденя Муссу Женокова, Хаджи Хамурзу Алтудокова, Хаджи Коголкина, Хаджи Куныжева и подпоручика Ахмета Масарова. Выбор этот тем более хорош, что назначенные к отправке в Турцию люди совершенно преданны нам, никогда не желали подобного переселения»[13]


Примечания

1 СОНИИ. Материалы по истории Осетии. Т..З. Дзауджикау, 1950.

2 АКАК. T..XII.

3 Гершельман Ф. Причины неурядиц на Кавказе. СПб., 1908.

4 Пфаф В. Б. Народное право осетин // Сборник сведений о Кавказе. Тифлис, 1871. Т. 1.

5 Абрамов Я.К. Кавказские горцы. Краснодар, 1927. Вып. № 3. С. 5.

б Магомедханов М. М. Дагестанцы в Турции. Махачкала, 1997. С. 19.

7 Кануков И. Д. В осетинском ауле. Орджоникидзе, 1985. С. 61.

8 Тотоев М.С. Переселение горцев Северного Кавказа в Турцию. ОРФСОИГСИ. Ф.17.Д. 6. Л. 158.

9 Там же, л. 159.

10 Там же.

11 Там же, л. 162.

12 Там же.

13 ЦГА РСО-А Ф.12. Оп. 5. Д. 20. Л. 1-2.

14 Там же, л. 4.

Источник:
Кавказоведение: опыт исследований
Материалы международной научной конференции (Владикавказ, 13-14 октября 2005 г.)