Кавказ, обширный перешеек между Черным и Каспийским морями, занимая важное геополитическое и географическое положение, является уникальным полиэтническим и многоконфессиональным регионом мира, очень сложным по своему этническому составу, и представляет собой один из древнейших очагов ранней цивилизации, где смыкаются Европа и Азия.

«Горой языков» назвал Кавказ древнегреческий географ, историк и мыслитель Страбон. Крупнейший арабский энциклопедист ал-Масуди, живший в X в. н. э., отмечал, что и гора Кабк (Кавказ) — великая гора, занимающая огромную территорию. Она помещает много царств и народов».

Уникальная и величественная горная система Большого Кавказа делит его на две большие части — Закавказье и Северный Кавказ.

Северный Кавказ, одна из составляющих Кавказ территорий, является самым многонациональным регионом нашей страны. В составе десяти коренных народов, населяющих республики Северного Кавказа, самыми многочисленными автохтонами являются чеченцы, которые по своей численности занимают первое место на Северном Кавказе и четвертое — в Российской Федерации.

Вайнахи имеют многовековую, очень богатую и еще далеко не во всем познанную историю и культуру, питающуюся глубокими самобытными истоками и постоянно обогащающуюся в результате взаимополезных контактов с внешним миром. Предки современных нахских народов еще в глубокой древности контактировали с древними обитателями Северного Кавказа, славянами и народами Закавказья.

По мнению Багаева М. X. [1], довольно четко прослеживаются следы древних русско-чеченских связей. Так, исследования советских историков свидетельствуют о том, что восточные славяне стали заселять пространства между Волгой, Доном и Кавказскими горами с VII в., если не с VI в. н.э. В 942-944 гг. русы через Самкерц — Тмутаракань, Северный Кавказ вместе с аланами и «лизгинами» нападают на самый богатый город Закавказья — Бердаа. Не исключено, — пишет профессор И. Ю. Алироев, — что вайнахи участвовали не только в этом, но и знаменитом походе русского князя Святослава 965 г., когда последний «по каспийскому морю добрался до столицы Хазарии Семендера и, опустошив его, двинулся вдоль Кавказа на запад... По пути к Азовскому морю Святослав столкнулся с ясами (аланами) и касогами...».

Русско-чеченские связи поддерживались и через Хазарский каганат, в пределах которого пребывало и русское население.

«Когда Хазарский каганат выступил наиболее активным противовесом арабской агрессии на Северном Кавказе, а заодно в качестве щита, оградившего от арабов восточно-европейские земли, вайнахи вместе с народами Дагестана и Алании активно поддерживали хазар. Этим поступком чеченцы вместе с горцами Северного Кавказа в определенной степени содействовали объединению восточнославянских племен в единое государство с центром в Киеве. Совпадение интересов кавказцев и славян подготовило почву для их тесного знакомства»,— пишет Багаев М. X. [1].

Правда, эти связи не носили постоянный характер. Этому сначала мешали кочевые племена, а позже кипчаки и половцы, осевшие на Северо-Кавказских равнинах и постоянно вступавшие в военные конфликты как с русскими, так и с народами Северного Кавказа. И все же, несмотря ни на что, вайнахи в какой-то степени сохранили связи с древней Русью. Об этом говорит и ингушский профессор Мальсагов Д. Д., утверждая, например, что кипчак Овлур, способствовавший побегу князя Игоря из половецкого плена, не кто иной, как племянник русских от брака с вайнахом.

Характеристика этого непростого периода с уникальной яркостью раскрыта в выдающемся древнерусском литературном и историческом источнике XIII в. — «Слове о полку Игорове».

Неудачный поход против половцев в районе Донца и реки Каялы стал итогом пленения князя Игоря, который все же смог бежать (с помощью того же Овлура) и вернуться на родину:

«Там, где Игорь соколом летит,
Там Oe-лур как серый волк бежит» [3].

Согласно полевому материалу, Ов-лур родоначальник ов-некъе (ветвь) Алароевского тайпа, второй компонент-лур с чеченского переводится на русский язык как кровник. В настоящее время его потомки проживают в п. Старая Сунжа (Вазархановы и др.), станице Гребенская Шелковского района, селе Турти — хутор Ножай-Юртовского района. Одним из них является руководитель налоговой службы ЧР генерал-лейтенант Ислам Вазарханов.

В XIII в. русско-нахские контакты на целые столетия прерываются нашествием татаро-монгольских орд, заселивших Северный Кавказ и загнавших вайнахские народы в горные теснины. Это нашествие внесло кардинальные коррективы в этническую карту Северного Кавказа и в определенной степени затормозило процесс закономерного социально-экономического и культурного развития населения региона.

Восточнославянское население Чечни и Ингушетии складывалось на протяжении длительного времени. «Беглые русские лица», поселившиеся на гребнях между Тереком и Сунжой, дали начало гребенскому казачеству, которое упоминается в российских письменных источниках с XVI в. В притеречных районах по распоряжению царского правительства расселяются и в дальнейшем обживаются донские казаки. Последующая колонизация русскими Предкавказья связана с пореформенным периодом.

Терско-гребенское казачество складывалось не только из беглых русских, ищущих волю на Северном Кавказе, но и из представителей самих горских народов: чеченцев, кабардинцев, дагестанцев и т. д. Горцы бежали к казакам, спасаясь от кровной мести, рабства, от феодального гнета и произвола. Трудно определить, какова была доля горцев среди терско-гребенских казаков. Но бесспорно, что она была значительной. У терских казаков были целые станицы, состоящие из горцев-нехристиан. Правда, гребенцы принимали в свою среду только тех «инородцев», кто принимал христианство [4].

В состав гребенских казаков вливались представители разных чеченских тайпов. К числу таковых относятся оказачившиеся галаевцы, варандоевцы, и особенно гуноевцы (выходцы из села Гуни, Ичкерия) из станицы Червленной (чеч. Оьрза-г1ала по имени первопроходца гуноевца) — Егоркины, Галкины, Гулаевы, Бусунгуровы, Титкины, Закаевы, Борискины, Костиковы, Хановы и др., переселившиеся в 16-17 вв. к казакам из-за кровной мести и нежелания принять ислам, который проповедовал Курчалинский Берс-шейх, являющийся племянником гуноевцев по материнской линии.

Но происходил и обратный процесс. Немало свободолюбивых казаков находили приют в отдельных чеченских тайпах. За них выдавались замуж горянки и от них уже шла новая ветвь чеченского рода — Васал-некъи (потомки русского Васи), Митик-некъи (потомки Мити), Игрой некъи (потомки Игоря), Украин — некъи (потомки украинцев) и т. д.

Еще пример... В 40-е гг. XIX в., когда была в разгаре Кавказская война, чеченец из тайпа гуной, наиб имама Шамиля Ахмад Автуринский, во время набега на г. Кизляр (чеч. Пизляр) увидел известную красавицу-казачку Марию, которую полюбил с первого взгляда. Несмотря на то, что имам Шамиль строго запрещал браки между иноверцами, он, похитив ее, женился на ней. Впоследствии она приняла ислам и новое имя — Пизларха (от назв. «Кизляр»).

Если бы о таких исторических фактах знало бы нынешнее поколение казаков, наверное, в Ставропольском крае казачье подразделение не было бы названо именем палача Ермолова, предназначенного для очередного истребления нашего народа уже на современном этапе — во II чеченскую компанию. Правда, по приезде в Чечню от нее осталось одно название и лампасы.

К чести атамана Кубанского казачьего войска генерала Владимира Прокофьевича Громова, когда ему предложили создать аналогичное подразделение у себя, он наотрез отказался, заявив, что никогда не пойдет войной на братьев- чеченцев...

Особенно большое влияние оказывали друг на друга вайнахи и их соседи, терские и гребенские казаки-староверы, бежавшие из царской России за Терек от крепостного права и религиозного преследования.

Одежда и манера ее ношения также во многом были общими. Казаки носили кавказскую бурку, папаху, башлык, черкеску, бешмет, пояс, кинжал, газыри. Эти элементы одежды, принятые на вооружение царской армией, использовались также и Советской армией до 1946 г. Женщины надевали рубахи с широкими рукавами и бешметы, голову покрывали платком. В костюме горцев постепенно появлялись элементы европейской одежды, которую все больше начинали шить из привозных тканей. В начале XX в. и женщины-горянки стали постепенно отказываться от традиционной одежды.

У терских и гребенских казаков были в ходу горские музыкальные инструменты: зурна, свирель, двухструнная балалайка, барабан. В то же время у чеченцев и ингушей значительное распространение получили русские гармоники (чеч. кехат пондар), на которых в основном играли женщины.

Казаками были восприняты не только мелодии горских песен, но и некоторые виды танцев (например, Наурская лезгинка), широко бытовал у них и популярный горский обычай джигитовки. Очень много общего наблюдалось и в характере казаков и горцев: веками общаясь друг с другом, они постоянно пополняли за счет друг друга свой словарный запас. Современники отмечали, что речь казаков «приняла оригинальный склад» и сами себя они называли не русскими, а казаками, и практически в каждом из них течет кровь чеченца, кабардинца, ногайца и других народов Кавказа.

Многие терские и гребенские казаки были кунаками чеченцев, они гордились своей дружбой и передавали ее из поколения в поколение. Ярким примером тому явилась дружба Льва Толстого с кунаком-чеченцем Садо Мисирбиевым из древнего тайпа Элстанжой. По словам Л. Н. Толстого [5], «...живя между чеченцами, казаки перероднились с ними и усвоили обычай, образ жизни, нравы горцев... Еще до сих пор казацкие роды считаются родством с чеченскими... Щегольство в одежде состоит в подражании черкесу... Красота гребенских женщин особенно поразительна соединением чистого типа черкесского лица с широким и могучим сложением северной женщины. Казачки носят одежду черкесскую..., но платки завязывают по-русски... », а в другом месте устами Дедуки Ерошки он говорит: «Вся наша родня чеченская — у кого бабка. У кого тетка была чеченка».

Куначество между казаками и чеченцами поддерживалось не только в мирной жизни. Особо оно проявлялось в трагические моменты истории народа. Тому немало примеров. Когда 16 сентября 1819 г. нависла смертельная угроза над цветущим чеченским аулом Дады-Юрт, находившегося по правому берегу Терека, казаки, верные кунаки чеченцев, жившие на левом берегу, ночью прислали гонца с известием, что их аул на рассвете будет уничтожен, а население истреблено.

Когда старейшины, приняв решение отразить нападение, поблагодарили вестового и попросили его покинуть село, казак ответил: «Останусь с вами до последнего. Истинные казаки не бросают друзей в беде».

На рассвете действительно аул был сожжен дотла, люди уничтожены, вместе с ними погиб и казак. После полного истребления живы остались три мальчика в возрасте 2-3 лет из тайпа Харачой: один, взятый на воспитание братом генерала Ермолова, впоследствии стал знаменитым академиком живописи Петром Захаровым, второй — Бота Шамурзаев (бывший наиб имама Шамиля, «перешедший из наибов в майоры царской армии»), получил воспитание и образование в семье Раевских, третий К. М. Айбулат-Розен, впоследствии известный поэт в русской литературе XIX в., также воспитан в России.

Таким образом, чеченцы на протяжении всей своей многовековой истории не были изолированы от окружающих племен и народов. Часть из них проходила по территории края, не задерживаясь надолго, другие находили здесь вторую Родину, с третьими издавна поддерживались торгово-экономические, политические, культурные и иные взаимоотношения. Соприкасаясь с многочисленными окружающими народами, вайнахи воспринимали у них передовые элементы материальной и духовной культуры, в то же время делясь с ними тем положительным опытом, который был накоплен ими веками.

В заключение хочу привести вам старинную чеченскую мудрость, которая гласит так: «Человек с друзьями — степь широкая, без друзей — ладонь узкая».

Список использованной литературы:
1. Багаева М. X. К вопросу о культурных связях чеченцев с народами Кавказа и русскими // Хьехархо— Грозный, 2010.— № 22 (142).—27 нояб.

2. Мальсагов Д. Д. О некоторых непонятных местах в «Слове о полку Игореве» // Изв. Чечено-Ингуш. НИИ истории, языка и лит-ры. Языкознание.—Грозный, 1959.—Т. 1, вып. 2.— С. 141-146.

3. Тотоев С. М. Взаимоотношения горских народов с первыми русскими поселениями на Северном Кавказе // Изв. Северо-Осетинского НИИ,—Дзауджикау, 1948.—С. 148.

4. Толстой Л. Н. Избранные повести и рассказы. Т. 1. // Кавказ.—1847.