История: Вклад российской науки в историческое изучение Северокавказского края (XVIII—XIX в.)

Опубликовал admin, 6 июня 2015
Блейх Н. О., Керцева (Вольная) Г. Н., г. Владикавказ

Вклад российской науки в историческое изучение Северокавказского края (XVIII—XIX в.)Историю становления научной мысли народов Северного Кавказа невозможно представить в отрыве от предшествующего этапа развития отечественной науки, вне ценного интеллектуального наследия, оставленного дореволюционными исследователями. Вилен Савельевича Уарзиати хорошо знал и широко использовал в своих работах изыскания исследователей Кавказа XVIII и XIX вв.

К началу XVIII в. кавказоведение уже располагало некоторыми историко-этнографическими сведениями. В течение многих веков разнообразный материал о Кавказе и горцах накапливался в летописях, исторических исследованиях, в хронографах, в описаниях путешествий, в географических обзорах, в официальных актах, донесениях, памятниках законодательства и суда и даже в произведениях художественной литературы различных стран, народов, эпох.

Первые упоминания о Кавказе мы находим в сочинениях греческих и римских писателей [1], в русских летописях [2. С.88, 89,120] и в грузинских источниках [3]. В их отрывочных, далеко не полных, а иногда противоречивых сведениях имеется немало ярких фактов из истории народов, проживающих на Северном Кавказе.

Начиная с XIII столетия и до XVIII века, историю северокавказских народов наиболее полно отражают труды западноевропейских путешественников. За этот период в крае побывали доминиканский миссионер Юлиан (1231 г.) [4], французский монах Вильгельм де Рубрук (1253 г.) и итальянец Плано Карпини (1246 г.) [5], венецианский дворянин и дипломат Иосафат Барбаро (1436 1462 гг.) [6] и другие [7].

В их трудах содержатся интересные сведения о быте и хозяйственных занятиях горцев, о социальных отношениях, нравах, обычаях и религиозных верованиях. Многое в быту и жизни горских народов оставалось непонятным для этих авторов, но материалы, основанные на их личных наблюдениях, представляют определенную ценность для изучения древней истории Северного Кавказа.

Начиная с XVIII в., в связи с ростом опасности ирано-турецкой агрессии и по мере приближения русских границ к Кавказу, все теснее становятся экономические, политические, дипломатические связи России с народами Кавказа. Русские источники — летописи и дипломатические документы стали играть все большую роль в описании кавказских народов. Эти документы дают материал о расселении кавказцев, их жизни и быта. Особенность этих источников, — ярко выраженная тенденциозность, так как составлялись они по поручению тех или других государственных или религиозных учреждений, а авторы их руководствовались, прежде всего, практическими соображениями. Например, ценные в научном отношении сведения об Осетии и осетинах первой половины XVIII в. сообщает грузинский историк Вахушти [8]. Он пишет о расселении осетин конца XVII и начала XVIII столетий, дает первую в осетиноведческой литературе указанного периода характеристику социально-экономического строя в Осетии, приводит множество исторических фактов о борьбе осетин с монголами, о разгроме их Тимуром и бегстве в горы Центрального Кавказа. Грузинский историк повествует о захвате равнинных областей, принадлежащих Осетии, пришлыми адыгами (кабардинцами — Н. Б., Г. К.) [9].

Исследования российских ученых отличались сравнительно-историческим подходом, они не только описывали отдельный народ, но и сравнивали некоторые области его культуры и быта с другими народами. Более последовательный и интенсивный характер кавказоведению придавали экспедиции русской Академии наук, организованные во второй половине XVIII в. с целью «изучения естественных и производительных сил Кавказа» [10. С.324]. Но они были нечастыми. Систематическое изучение Северного Кавказа и его народов российскими учеными стало возможным только после добровольного вхождения горских обществ в Российскую империю и с дальнейшим развитием русско-кавказских отношений. Тем более что период присоединения северокавказского региона к России как раз совпал с невиданным прежде развитием культуры русского народа, с подъемом прогрессивной общественно-просветительской мысли, оказавших благотворное влияние на все стороны жизни народов Северного Кавказа — социально-экономическую, общественно-политическую и культурную. Во многом этому способствовали и мероприятия российского правительства, заинтересованного в накоплении экономических и политических знаний о Кавказе, занимавшем важное положение в военно-стратегическом отношении.

Изучение кавказских народов в этот период шло параллельно с изучением всей страны. Передовые русские образованные люди: М. В. Ломоносов, В. Н. Татищев, С. П. Крашенинников и другие провозгласили лозунгом эпохи — «знать своё отечество во всех его пределах, знать промыслы граждан и подвластных народов, знать обычаи их, веру, содержание и в чем состоит богатство их, также места, в коих они живут, с кем пограничны» [11. С.87].

Большую роль в формировании и развитии кавказоведения сыграли научные экспедиции, организованные Российской Академией наук во второй половине XVIII в. Участники этих экспедиций проводили геологические изыскания, определяли уровень развития отдельных отраслей сельского хозяйства и т.д.

Экспедиции ботаника-академика Самуила-Готлиба Гмелина (1768 1774 гг.), врача и естествоиспытателя, академика Иоганна-Антона Гюльденштедта (1768 1775 гг.), врача, естественника, академика Петра-Симона Палласа (1768 1775 гг.) обследовали многие районы Кавказа [12]. Ученые-академики путешествовали в тяжелых условиях, связанных с финансовыми и продовольственными затруднениями. Они надолго были оторваны от главного научного центра и испытывали недоверие со стороны коренных жителей, но, несмотря на это, их сведения расширили знания по истории и этнографии кавказского народа.

Заслуга Гюльденштедта и Палласа заключается в том, что они положили начало «лингвистическому изучению Кавказа и лингвистической классификации кавказских народов [13. С.234], поэтому их публикации до сих пор остаются заслуживающими внимания источниками для изучения многих сторон жизни и быта горцев.

В исследовании И. Г. Георги «Описание всех в Российском государстве обитающих народов», являющемся первым сводным трудом о народах России, содержится и характеристика кавказских народов. Автор в этой части своей работы опирался на материалы И. А. Гюльденштедта. При этом он не ограничивался их изложением, а постарался заново осмыслить и обобщить их. Характеризуя общественный строй осетин, И. Г. Георги отмечал, что горцы «имеют у себя князьков и дворянство», которые «весьма небогаты» [14. С.67].

Во второй половине XVIII в. был организован ряд геологических экспедиций в Северную Осетию. Данные, добытые участниками этих экспедиций С. Вонявиным (1768 г.) и А. Батыревым (1774 г.), имели большое научное значение. Помимо выявления рудных месторождений, задачей этих экспедиций был и сбор различного рода материалов об осетинах (в частности, выяснение уровня их экономического развития, их отношения к России). В этой связи С. Вонявин отмечал, что осетины «с крайнею охотою желают выйти из гор для поселения на степь Малой Кабарды и быть под покровительством Российского двора», подчеркивал, что к переселению на равнину осетин вынуждает «претрудная их жизнь в хлебопашестве и скотоводстве по горам». По его мнению, передача осетинам части равнинных земель не только благотворно скажется на их жизни, но и послужит упрочению русско-осетинских отношений. Большое внимание В. Вонявин уделял вопросу о развитии просвещения в Осетии. Он считал необходимым присутствие в Моздоке или в осетинском монастыре «ученой должности персоны, дабы выходящие из гор бедные смыслом в законе могли как в духовном, так и в светском поучаться и через то к Российской стороне склониться». В материалах В. Вонявина и А. Батырева содержится немало сведений о социальном устройстве осетинских обществ, о взаимоотношениях осетин с Кабардой и Грузией [15. С.14 15].

Изучением различных сторон жизни осетинских обществ занималась и Осетинская духовная комиссия. Из числа документов, составленных её членами, особый интерес представляют описание нравов и обычаев осетин, составленное протопопом И. Болгарским.

Большое значение для изучения истории горских племен Северного Кавказа имеют работы А. Берже [16], С. Броневского [17], П. М. Буткова [18].

В. С. Уарзиати широко использует сведения кавказоведов XIX в. В работе посвященной изучению праздничного мира осетин он приводит слова кавказоведа В. Б. Пфаффа «Праздники для осетин имели большое значение, на них происходило что то вроде олимпийских игр, были состязания в верховой езде, кулачном бою, стрельбе, танцах, пении и т.д.» [19. С.134. Цит. по: 20. С.14 15].

Отдельная статья посвящена В. С. Уарзиати исследованиям в области осетиноведения Андреаса Йохана Шегрена. Ссылаясь на работу Клапрота «Asia poliglotta», Шегрен писал писал об осетинском языке как «отдельной ветви индо-германского корня в Азии»…Тот же самый ученый основательно доказывает, что «нынешние осетинцы суть не что иное, как асы (as) и аланы средних веков». Этого намека весьма достаточно для поощрения к точнейшим исследованиям осетинских нравов и обычаев, а в особенности свойств и конструкций языка, равно как и преданий, религиозных мнений и народных песен, если только они имеют их. Содействие Председателя Российской академии наук графа С. С. Уварова обеспечило А. Шегрену необходимую финансовую поддержку. В мае 1837 г. он совершил поездку в горы Дигории в Кубатикау (ныне Верхний Фаснал). Помимо осетинского языка, Шегрен собирает здесь и этнографический материал. Предварительные итоги были изложены в работе «Описание дугорского народа». Он описывает горские снегоступы, обувь, другие бытовые особенности традиционной культуры тех мест. Затем он достигает границы с Грузией и переходит ее по перевалу через Главный Кавказский хребет из Дигории в Рачу. Затем осенью 1837 года он совершает путешествие в станицы Черноярская и Новоосетинская (нынешний Моздокский район). С 1844 и до самой своей смерти в 1855 г. А. Шегрен руководит музеем антропологии и этнологии им. Петра Великого Санкт-Петербургской Академии наук. В статье «О цели путешествия академика Шегрена» отдельным пунктом значится его намерение заняться «точнейшим исследованием осетинских нравов и обычаев», а в письме к графу С. С. Уварову о поездке в Дигорское ущелье вновь подчеркивается желание «собственными глазами увидеть и изучить на месте повседневный быт осетин именно в самой отдаленной части края». Путевые заметки А. Шегрена, преизданные на французском языке в 1848 г. были озаглавлены так «Путешествия по склонам Центрального Кавказа для углубленного изучения языка, обычаев и народных традиций горцев Осетии, совершенное в 1836 и1837 годах господином Шегреном по заданию Санкт-Петербургской Императорской академии наук»…Результаты этих исследований изложены в работе «Религиозные обряды осетин, ингуш и из соплеменников при разных случаях» [22. Сс.427,430, 459 460].

В развернутую российским правительством деятельность по исследованию Кавказа были вовлечены и кадровые офицеры, которым, в частности, было поручено выявление путей сообщения между северными и южными его областями. Большую научную ценность представляет «Дневник путешествия из пограничной крепости Моздок во внутренние местности Кавказа, предпринятого в 1781 году» русского офицера Л. Л. Штедера. В противовес многим авторам Штедер хорошо знает жизнь горцев. «Они, — отмечал исследователь, — склонны к работе, в особенности женщины постоянно заняты. Они заботятся обо всей одежде, о домашнем хозяйстве, о жатве, сборе плодов, дровах и тому подобных работах. Мужчины, напротив, занимаются седельной сбруей, обработкой земли, пахотой, ремеслом кузнеца, каменщика и строителя, приготовлением пороха, выделкой из кожи ремней и обуви, охотой и войной» [21. С.213].

Характеризуя общественно-политическую жизнь горцев, Л. Штедер отмечал у них политическую раздробленность. Он одним из первых рассказал о восстании в Дигории — важнейшем событии истории крестьянского движения в Осетии.

Сведения о горских народностях встречаются в сочинении Я. Рейнеггса «Общее историко-топографическое описание Кавказа» [23. С.87]. Он собрал большое количество сведений о населении края, его занятиях, промыслах, быте, культуре, памятниках материальной культуры. Автор обращает внимание на то, что в религиозных верованиях горцев присутствует синкретизм.

Эти сведения, собранные Л. Штедером и Я. Рейнеггсом являются самыми ранними до сих пор известными в литературе письменными известиями о классовой борьбе осетин. Но разносторонний и интересный материал, представленный авторами в их записках, требует строгого критического подхода. Потому что они были представителями царской администрации, прежде всего исполнявшими её волю и выражали чаще всего интересы колониальной политики русского самодержавия и его ставленников на местах.

Определенный вклад в решение вопроса о происхождении осетинского народа внесли видные ученые Г. Ф. Миллер [24] и И. О. Потоцкий [25. C.287; C.229 258.]. В. С. Уарзиати, исследуя их изыскания, отмечает, что культурно-генетическая преемственность между аланами и осетинами была впервые обозначена в 1773 году академиком Герардом Фридрихом Миллером (1703-1773) и научно обоснована в 1802 г. Яном Потоцки [26. С.430].

Ценные работы об адыгах оставили русские офицеры Г. В. Новицкий и Ф. Ф. Торнау, написавшие «Воспоминания кавказского офицера», напечатанные в «Русском вестнике» в 1864 г., в которых имеется богатый фактический материал. К. Ф. Сталь составил «Этнографический очерк черкесского народа», появившийся в «Кавказском сборнике». Особо следует отметить серьезные исследования С. М. Броневского «Новейшие географические и исторические известия о Кавказе» и Ф. Леонтовича «Адаты кавказских горцев», которые и сегодня служат источником сведений о Кавказе [27. С.335 336].

Заслугой вышеназванных и многих других русских ученых явилось организованное и тщательное изучение народов Кавказа под непосредственным воздействием русской науки. Их деятельность во многом способствовала установлению в российском обществе объективного взгляда на горские народы Северного Кавказа, на их историю и культуру, развитию передовой кавказской культуры и научно-просветительской мысли, повышению национального самосознания северокавказских народов и укреплению дружбы и братства между русским и кавказским народами. Под их непосредственным наблюдением с конца XIX века началось изучение Северного Кавказа местными учеными, которые занимались записью и систематизацией фольклора, описанием личных наблюдений, созданием грамматик родного языка; передовая русская наука имела решающее значение для развития письменности горских народов.

Большое значение в изучении этнографии осетин придавалось в творчестве В. С. Уарзиати и местным кавказским исследователям XVIII в. Б. Т. Гатиеву (Суеверия и предрассудки осетин, 1876), А. А. Канукову (Годовые праздники осетин 1892), С. Кокиеву (Записки о быте осетин, 1885), Дж. Шанаеву (Свадьба у северных осетин,1879). В. С. Уарзиати приводит свидетельства одного из них. «Вот как описывал данный праздник (праздник первой борозды — Н. Б., Г. К.) Б. Т. Гатиев. «Обыкновенно жители аула собираются по одному или более человек из семейства в саклю, где вечно пребывает Хъæуы зæд, принося с собой разные яства и напитки. Когда все усядутся в известном порядке, один из стариков берет правой рукой треугольный чурек (æртæдзыхон / сæфсæг В. У.), а левой — чашку браги бурого цвета и торжественно возглашает известное славословие Богу, а потом начинает молитву к Уацилле [28. Сс.15,39].

В 1859 г. была создана Императорская Археологическая Комиссия, которая инициировала изучение древних и археологических памятников. С 70 х гг.XIX в. начинается планомерное археологическое изучение ее представителями памятников Северной Осетии, связанное с открытием Кобанского могильника в 1869 г. С этого периода началось собрание различных бронзовых предметов Н. В. Ханыковым и И. А. Бартоломеем относящихся к кобанской и скифской культуре.

Особую роль в изучении археологических памятников всего Кавказа в целом и Северной Осетии, в частности, сыграл V Археологический съезд в Тифлисе в сентябре 1881 г. За этим событием последовало изучение памятников В. Б. Антоновичем, Д. Я. Самоквасовым, А. С. Уваровым, П. С. Уваровой и др. Богатые коллекции вещей были добытые из него местными жителями, осетинами и были отчасти приобретены иностранцами (Р. Вирховым, Э. Шантром), отчасти поступили в собрания К. П. Ольшевского (во Владикавказ), Н. С. Семенова (теперь в Московском Историческом Музее), графа Уварова и других лиц [29. C.7]. «Находки… курганные и могильные древности по свидетельству гр. А. А. Бобринского усердно скупаются иностранцами и высылаются во множестве за границу» [30. С.2 3]. Во второй половине XIX в. по мнению П. С. Уваровой приоритет в изучении памятников Кавказа принадлежал зарубежным ученым [31. C. V].

Итак, в конце XVIII — начале XIX столетий началось систематическое изучение русской наукой северокавказского региона и населяющих его народов. Рост кавказоведческих знаний в России в данный период не был чисто академическим процессом, он отражал глубинные основы русской жизни. Это явление было предопределено тем историческим фоном, на котором протекало развитие русского кавказоведения.

С одной стороны, рост кавказоведческих знаний диктовался практической необходимостью, обусловленной российской экспансией на Северном Кавказе; с другой стороны, уже с 20 х годов XIX века в русском обществе отмечается широкий общественный интерес к Кавказу, который не был лишен некоторого налета романтизма, столь характерного для умонастроений европейского общества начала XIX столетия. Кавказ представлялся сказочной, удивительной страной, полной тайн и загадок. Туда, на Кавказ, в поисках смерти или славы устремлялись все непонятые, отвергнутые, мятущиеся души, лишние люди, герои того времени; «кавказская» литература, представленная романтическими стихами А. Пушкина, М. Лермонтова, повестями А. Бестужева-Марлинского, В. Нарежного и других, оставила ярчайший след в истории русской словесности. В. С. Уарзиати приводит в своей статье «Ислам в культуре» впечатления А. С. Пушкина от посещения Татартупа в мае 1829 г. в «Путешествии в Арзрум» и поэме «Тазит» [32].

М. Ю. Лермонтов оставил о Кавказе не только литературные произведения, а также ряд замечательных живописных произведений маслом: «Перестрелка в горах Дагестана», «Воспоминания о Кавказе» (1838 г.), «Нападение»(1838), «Черкес» (1838),акварель «Бой при Валерике» (1840-1841 гг.), набросок к акварели «Эпизод из сражения при Валерике» (1840 г.) и сама акварель Лермонтова и Гагарина (1840 г.). Эти работы являются источником по изучению костюма горцев первой половины XIX в.

Костюм горцев уже был знаком русскому читателю по произведениям художественной литературы. А. С. Пушкин. М. Ю. Лермонтов, Л. Н. Толстой открыли широкому читателю и описали одежду горцев раньше, чем этнографы. Но описали в общих чертах, создавая поэтические образы «горца» и «горянки», этническую принадлежность которых (например, лермонтовской Бэлы) определить не так то легко. И путешественники, и даже исследователи в большинстве случаев не отмечали особенностей одежды у отдельных народов, локальные различия внутри народа. [33. С.9].

Длительная, почти полувековая Кавказская война тоже послужила сильнейшим фактором, формировавшим общественное мнение в России. Одна часть общества привыкла смотреть на горцев как на врагов, фанатиков, не понимающих благ мирной жизни под сенью великой державы; другая часть общества восхищалась самоотверженной борьбой горцев за свободу. Кавказская война привлекла интерес русского общества к Кавказу, к его природе, истории, нравам и обычаям его разноплеменного населения.

Интерес к прошлому России и истории вновь присоединенного Кавказа возрос необычайно именно в период социально-политических преобразований всех сторон жизни русского общества во второй половине 50 х — 70 х гг. XIX в.

Вот на фоне таких достаточно противоречивых тенденций русской общественной мысли развивалось и русское кавказоведение. Им уже к середине XIX столетия был накоплен определенный историко-этнографический материал о Северном Кавказе и народах, проживающих на нем, различный по качеству и объему, разбросанный в многочисленных источниках, опубликованный нередко на иностранных языках. Это, естественно, затрудняло их использование в науке, задерживало популяризацию через общедоступную литературу. И, тем не менее, основные проблемы кавказоведения намечались. Исследователи приходили к определенным, хотя не всегда правильным выводам, делали важные обобщения, служащие в ряде случаев отправными пунктами для будущих кавказоведов-историков, лингвистов, этнографов. Так рос интерес к истории северокавказского края, обусловленный особенностями эпохи и развитием общественно-просветительской мысли в России в XIX веке.


Литература

1. Латышев В. В. Известия древних писателей греческих и латинских о Скифии и Кавказе. — Спб., 1893. — Т. 1. 1904. — Т. 2.

2. Гадло А. В. Этническая история Северного Кавказа X XIII вв. — СПб., 1994.

3. Вахушти. География Грузии // Записки КОИРГО. — Кн. XXIV. Вып. 5. –Тифлис, 1904.

4. Известия венгерских миссионеров XIII XIV вв. о татарах и восточной Европе // Исторический архив. — М. Л., 1940. — Т. III.

5. Рубрук В. Путешествие в Восточные страны в 1253 г. В кн. Карпини Дж. История монголов. — М., 1957.

6. Барбаро и Контарини о России. К истории итало-российских связей в ХVІ в. / Вступ. статья, подг. текста, пер. и комм. Е. Ч. Скржинской. — Л., 1971.

7. Рейнеггс Я. Общее историко-топографическое описание Кавказа // Осетия глазами русских и иностранных путешественников. — Орджоникидзе, 1967.

8. Вахушти. География Грузии // Записки КОИРГО. — Кн. XXIV. Вып. 5. — Тифлис, 1904.242

9. Васильева Л. М. Проблемы истории Осетии в русской науке XIX века. — Орджоникидзе, 1975.

10. Гнучева В. Ф. Материалы для истории экспедиции Академии наук в XVIII и XIX веках, хронологические обзоры и описание архивных материалов АН СССР // Труды архива. — М. Л., 1940. — Вып. 44.

11. Крашенинников С. П. Неопубликованное предисловие к «Описанию земли Камчатки» // Крашенинников С. П. Описание Камчатки. — М. Л., 1949.

12. Гмелин С. Г. Путешествие по России для исследования трех царств естества. 4 части. — Спб., 1771 1785; Гюльденштедт И. А. Географическое и статистическое описание Грузии и Кавказа из путешествия г-на академика И. А. Гюльденштедта через Россию и по Кавказу в 1770, 1772, 1773 годах. — СПб., 1809.

13. Кокиев Г. А. Осетины во II половине XVIII века по наблюдениям путешественника Штедера. — Орджоникидзе, 1940.

14. Георги И. О. Описание всех в Российском государстве обитающих народов, также из житейских обрядов, вер, обыкновений, жилищ, одежд и прочих достопамятностей. — Спб., 1776 1777. — Ч. I III.

15. Васильева Л. М. Проблемы истории Осетии в русской науке XIX века. –Орджоникидзе, 1975.

16. Берже А. Краткий очерк горских племен на Кавказе. –Тифлис, 1858; Берже А. Горные племена Кавказа// Живописная Россия. –СПб., 1883. –Т. IX.

17. Броневский С. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. –М., 1823. –Ч. II.

18. Бутков П. М. О древнегреческих церквах в верховьях р. Б. Зеленчука, осмотренных в 1802 г. майором Потемкиным// Библиографические листы Кепена. — СПб., 1825. — № 30; Бутков П. И. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 г. — СПб., 1869. — Ч. I II.

19. Пфафф В. Б. Этнологические исследования об осетинах // Сборник сведений о Кавказе. II. — Тифлис,1872.

20. Уарзиати В. С. Праздничный мир осетин // Уарзиати В. С. Избранные труды. — Владикавказ,2007.

21. Штедер Л. Дневник путешествия из пограничной крепости Моздок во внутренние местности Кавказа, предпринятого в 1781 году // Осетия глазами русских и иностранных путешественников. — Орджоникидзе, 1967.

22. Уарзиати В. С. Осетиноведческие штудии академика А. Й. Шегрена // Уарзиати В. С. Избранные труды. Владикавказ,2007.

23. Рейнеггс Я. Общее историко-топографическое описание Кавказа // Осетия глазами русских и иностранных путешественников. — Орджоникидзе, 1967.

24. Миллер В. Ф. Осетинские этюды. — Владикавказ,1992.

25. Потоцкий И. О. Путешествие в Астраханские степи и на Кавказ // Северный архив. — 1825. — № 3; 1828. — № 2.

26. Уарзиати В. С. Осетиноведческие штудии академика А. Й. Шегрена // Уарзиати В. С. Избранные труды. — Владикавказ, 2007.

27. Очерки истории Адыгеи. — Майкоп, 1957.

28. Уарзиати В. С. Праздничный мир осетин // Уарзиати В. С. Избранные труды. — Владикавказ, 2007.

29. Уварова П. С. Могильники Северного Кавказа // Материалы по археологии Кавказа. — М., 1900. — Вып. VIII.

30. Архив ИИМК. — Д.№ 64,1888. Письмо из ИАК. Январь 1888 г. от А. А. Бобринского В. И. Долбежеву.

31. Уварова П. С. Археология. Коллекции Кавказского музея. Тифлис,1902. — Т. V.

32. Уарзиати В. С. Ислам в культуре осетин // Эхо Кавказа. — 1993. — №3.

33. Студенецкая Е. Н. Одежда народов Северного Кавказа XVIII XX вв. — М., 1989.





Источник:
Блейх Н. О., Керцева (Вольная) Г. Н. Вклад российской науки в историческое изучение Северокавказского края (XVIII—XIX в.) // Народы Кавказа: история, этнология, культура. К 60-летию со дня рождения В. С. Уарзиати. Материалы всероссийской научной конференции с международным участием. ФГБОУ ВПО СОГУ им. К.Л. Хетагурова; ФГБУН СОИГСИ ВНЦ РАН и РСО-А. – Владикавказ: ИПЦ СОИГСИ ВНЦ РАН и РСО-А, 2014. – 294 с.


Об авторах:
Блейх Надежда Оскаровна — профессор кафедры психологии СОГУ им. К. Л. Хетагурова, доктор исторических наук (г. Владикавказ)

Керцева (Вольная) Галина Николаевна — доцент кафедры психологии СОГУ им. К. Л. Хетагурова, кандидат исторических наук (г. Владикавказ)

Похожие новости:

  • Концепт «достоинство» как ментально-поведенческая доминанта культурного пространства народов Кавказа
  • Основные направления кавказоведческих исследований в Абхазии
  • Завершение вхождения Северного Кавказа в состав России. Итоги.
  • Объективность и субъективность в современной историографии Кавказа (Постановка вопроса). Заключение.
  • Историки-кавказоведы в поисках истины в русско-чеченских взаимоотношениях
  • Очерки по демонологии народов Северного Кавказа
  • Общественный строй горских («вольных») обществ Северо-Восточного и Северо-Западного Кавказа XVIII — первой пол. XIX в.
  • Хозяйственный строй «вольных» обществ Северо-Восточного и Северо-Западного Кавказа накануне и в период Кавказской войны
  • Информация

    Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.

    Цитата

    «Что сказать вам о племенах Кавказа? О них так много вздора говорили путешественники и так мало знают их соседи русские...» А. Бестужев-Марлинский

    Реклама

    Популярная домашняя одежда официальный сайт оптом от производителя в РФ

    Популярное

    Авторизация

    Реклама

    Наш опрос

    Ваше вероисповедание?

    Ислам
    Христианство
    Уасдин (для осетин)
    Иудаизм
    Буддизм
    Атеизм
    другое...

    Архив

    Октябрь 2021 (1)
    Март 2021 (7)
    Февраль 2021 (5)
    Январь 2021 (6)
    Ноябрь 2020 (3)
    Октябрь 2020 (1)
      Осетия - Алания