Нам далеко не безразлично все, что связано с бывшим Союзом ССР, а, значит, и с Кавказом, который наши предки всегда считали (и мы считаем) своей истинной родиной. Мы переживаем вместе со всеми россиянами за страну, за судьбы людей, ее населяющих, за судьбу преобразований, которые так многообещающе начались под знаком Перестройки.

Ни один черкес, где бы он ни находился, не может быть безразличным к тому, что происходит в России.

Находясь в другой стране, вряд ли возможно постичь все причины, приведшие к кризису общество, состоящее из сотен миллионов человек. И все же представляется, есть нечто общее между событиями времен Октябрьской революции и нынешними. Это, прежде всего то, что теперь, как и тогда, сработала масса накопившихся социальных проблем, решение которых тормозилось, или же актуальность которых вообще игнорировалась. Говорят, история повторяется и не всегда в виде фарса. Если не воспользоваться благоприятным случаем для выправления прошлых ошибок, общество может оказаться обреченным.

Конечно же, всеобщий кризис в огромном государстве может вызываться не одной или двумя проблемами: здесь в тугой узел переплелись многие большие и малые беды. Одна из них непосредственно касается нас, черкесов. Об этом и хочется сказать подробнее.

Коренной вопрос при решении национальных проблем - это право нации на самоопределение. Результатом его реализации призвана стать атмосфера полного взаимопонимания, доверия и уважения между людьми, независимо от национальной и расовой принадлежности и вероисповедания. Несмотря на многонациональность империи, созданной вследствие завоевания и порабощения многих народов, живущих на юге, востоке, западе и севере от исторической России, царизм фактически игнорировал национальный вопрос. Вся подвластная территория была разделена на губернии, которые усиленно заселялись людьми из Центральной России. Везде насаждалось единообразное административное правление.

Как бы мы ни относились к большевизму, как явлению, большевикам надо воздать должное за создание национально-территориальных образований. Впервые на политической картине цивилизованного мира появились территориально-административные названия, установленные по национальному признаку. Впервые громко заговорили о национальных языках, о национальных культурах. Как оказалось впоследствии, во всем этом, к сожалению, было не столько истинного благородства, сколько стремления произвести впечатление на мировую общественность. Многое из провозглашенного по части прав народов и прав личности оказалось лишь пустой декларацией, ничем не подкрепляемой. Всякие разговоры о возможности истинного самоуправления расценивались как преступления против государственных устоев. Все сколько-нибудь серьезные вопросы экономики, культуры и политики решались не иначе как в Москве. Там же определялись и границы национальных территорий. По сути, это была реализация права сильного, и чем сильнее представлялся какой-нибудь этнический массив, тем больше ему предоставлялось прав. Так, когда дело дошло до полного развала Союза, право на самостоятельность сумели отвоевать себе сначала республики Прибалтики, известные своим крутым нравом, а затем и остальные, носившие статус союзных. Но когда о суверенитете заговорила Чечня, началась ее травля.

Что же это за право на самоопределение, если вам говорят: "Ты, конечно, можешь отделиться, но если ты вправду решился на это, то мы тебя удушим?" Думается, каждый хочет жить в большой могучей стране, с которой считается весь мир, и в которой люди чувствуют себя увереннее и лучше, чем в какой-то "банановой республике". Никто от хорошего бегать не будет. Но для этого оно должно быть хорошим по-настоящему. Россия, как представляется, так и не извлекла для себя уроков ни из собственной истории, ни из истории других колониальных держав. Между тем, как бы ни клеймили наш век, именно в двадцатом столетии стали общепринятыми в политике принципы взаимного уважения, учета интересов друг друга, понимания моральной ответственности за судьбы всех народов, населяющих нашу планету. И поэтому любое государство, тем более великое, просто обязано иметь глубоко продуманную и вызывающую уважение национальную политику.

Без такой политики, без учета интересов каждого народа, даже самого малочисленного, не может быть прочной никакая федерация. Колонии хороши, как правило, когда их завоевываешь или когда используешь их ресурсы. Но со временем народ-завоеватель оказывается перед моральным выбором: или преступить нравственность, или же взять на себя ответственность за судьбу народа, который был или порабощен или же изгнан со своих земель. От этой ответственности нельзя освободиться иначе, как разделив с другим народом все его заботы.

Один из народов, который имеет сегодня право предъявить свои веские претензии Российскому государству, это черкесы (адыги и абхазы). Это выглядит особенно убедительно в связи с тем, что новое российское руководство демонстрирует преемственность старой царской России вплоть до возвращения ее символической атрибутики.

ЦАРСКАЯ ЭПОХА В СУДЬБЕ ЧЕРКЕСОВ С той самой поры, как Россия увидела реальную возможность стать великой империей, Кавказ стал для нее объектом особого притяжения. Здесь неуместны моральные сентенции. Да и государственные интересы сами по себе не укладываются в простую формулу "плохое-хорошее" или "моральное-аморальное". Политическая тенденция, определяемая обстоятельствами, не может однозначно оцениваться ни одобрительно, ни отрицательно: просто она есть и ее необходимо учитывать.

Совсем иное - методы, которыми эта тенденция превращается в реальность. И если нельзя ничего предосудительного сказать о праве России на определенную роль в мировой политике, а также о ее желании распространить свое влияние на весь Кавказ, то избранный правителями способ реализации этого желания никак не может оставить беспристрастным всякого мыслящего и чувствующего человека. Разумеется, представления о добре и зле сильно зависят от нравов эпохи. Но от этого добро не перестает быть добром, а зло - злом. Если в свете этого оценивать историю освоения Кавказа Российской империей, то никак нельзя не признать, что по отношению к черкесам, дагестанцам, чеченцам, ногайцам и ряду других народов, это была длинная цепь настоящих злодеяний. Здесь впервые за период, называемый Новой историей, были широкомасштабно применены такие чудовищные методы борьбы как геноцид и тактика выжженной земли.

Вполне возможно, что широкая общественность самой России не имеет ясного представления об этой странице истории их отечества, ибо всякое государство преподносит свою историю в таком свете, который ему более угоден. Поэтому резонно будет изложить некоторые наиболее бесспорные факты.

По свидетельствам многих беспристрастных исследователей, как современных, так и тех времен, когда велось завоевание Кавказа, численность черкесов в конце ХVIII - начале XIX вв. достигала полутора-двух миллионов. В настоящее время их на родине остается немногим более полумиллиона. Известно, что при относительно спокойном историческом развитии население увеличивается за одно столетие примерно в десять раз. А здесь - сокращение втрое-вчетверо, а то и более.

Обширная горная и предгорная территория от Центрального Предкавказья до Таманского полуострова, от Черноморского побережья до прикубанских степей, некогда населенная черкесами, сейчас или пустует, или же обжита выходцами из центральных губерний России и с Украины.

И еще об одном надо обязательно сказать: именно накануне активных действий российской армии на Северном Кавказе среди черкесов начался естественный процесс этнической консолидации. Центростре-мительные тенденции подкреплялись исторической памятью народа, прочно сохранившей предания о временах правителя Инала, под властью которого были объединены все абхазы, абазины, убыхи и адыги. Последующие события разрушили эту тенденцию и разбросали черкесов по всему миру, оставив им на исторической родине лишь жалкие лоскутки от прежней территории.

Еще с XVlII века началась методичная кампания по установлению русского владычества на всей территории Кавказа. При этом главным средством достижения цели была избрана война. Правда, в середине столетия обескровленная Грузия вынуждена была попросить защиты у единоверной России, чем та не преминула воспользоваться. Но между этими двумя странами оставалось значительное пространство, населенное народами, не собиравшимися ни у кого просить поддержки, а желавшими жить по своим, данным им Богом, законам. О том, насколько жестокой и бескомпромиссной была борьба, свидетельствует одно то, что она велась фактически более столетия. И не потому, что Россия не использовала всей своей мощи: здесь во главе русских войск перебывали такие знаменитые полководцы, как Потемкин, Суворов, Ермолов, Раевский, Вельяминов, Засс и многие другие. Нет спору, что по своим личным достоинствам это были люди выдающиеся. Но волею правителей они выполняли на Кавказе отнюдь не самую благородную миссию.

Политика в отношении черкесов и других малых народов Кавказа, была цинично определена предельно ясно: царю нужны не они сами, а населяемая ими плодородная земля и стратегически важные территории. Отсюда и тактика: туземцев не жалеть, в борьбе с ними хороши все средства, ведущие к достижению цели. А поэтому русские командиры с легким сердцем уничтожали мирное население, сжигали целые селения, вырубили вековые леса, не щадили ни стариков, ни женщин, ни детей. Тех, кого не уничтожали, принуждали подчиниться чуждым для них законам, переселяли в неблагоприятные для проживания места, всячески попирали их права и достоинство. Об этом в те годы было широко известно цивилизованному миру. Об этом писала пресса европейских государств.

Но для того, чтобы заступиться за унижаемые и порабощаемые народы, видимо, требовались немалое мужество и кровная политическая, и экономическая заинтересованность. Ни одна из великих держав того времени не могла этого сделать без оглядки на мощь России. Вот одна из газетных публикаций того времени в английской газете "Стар" от 21 марта 1863 года под весьма недвусмысленным названием "Русское варварство в Черкесии".

"Мы получили из Черкесии вести, которые возбудят негодование всех цивилизованных людей. В деревне Хафифе, в области шапсугов, разыгралась людоедская сцена. Мужчины этой деревни находились на пограничных форпостах. Воспользовавшись их отсутствием, царские солдаты напали на остальное население, которое осталось без защиты, и стали убивать, жечь, грабить. Среди жертв были восемнадцать старух, восемь детей и шесть стариков. На спине одной из убитых женщин оставили доску со следующими словами: "Идите и жалуйтесь кралице (королеве) Англии, к которой поехали ваши депутаты просить помощи". На теле маленького мальчика была обнаружена такая надпись: "Оставайся здесь вместо того, чтобы продаться твоим покровителям-туркам". Наконец, на трупе старика, у которого выкололи глаза, было написано: "Поезжай к своим депутатам, в Париже есть хорошие глазные врачи". Так царские армии распространяют цивилизацию. Вследствие системы поджогов, проводимой последние пять лет, уничтожены почти все хижины, расположенные в долинах. Население, лишенное своих очагов, нашло убежище в горах. Теперь много семей голодает. В отчаянии они намереваются подчиниться русским. Покинутые турками и Европой, эти несчастные создания в их бедственном положении готовы броситься в объятия врага. Однако большинство черкесов предпочитает умереть с оружием в руках".

Уместно будет сказать, что на эту заметку обратил внимание сам Карл Маркс, чье мнение в глазах российских большевиков равно божьему во всех случаях, будь это вопросы истории, философии, экономики или же культуры, но отнюдь не политики России на Кавказе.

Черкесский народ выразил свое отношение к войне сотнями преданий и песен, повествующих о сожжении мирных аулов, о гибели десятков и сотен безвинных людей, о подвигах защитников родной земли, о страданиях тех, кого изгнали со своих земель и обрекли на вечные скитания. Песни и предания о событиях тех времен бытуют в устной традиции и сейчас, почти полтора века спустя после окончания войны.

Изобретательные на всяческие изуверства правители России постарались посеять раздор между черкесами и жившими мирно рядом с ними казаками. Они представляли миру черкесов как нецивилизованных дикарей, приобщение которых к передовой культуре или практически невозможно, или же возможно только под эгидой России.

Нельзя сказать, что они в этом совсем не преуспели. Хотя война стоила самому русскому народу жизней многих тысяч солдат и офицеров. Из центральных губерний были насильно согнаны на Кавказ сотни тысяч крестьянских семей. На новом месте их, естественно, встречали как врагов, ибо они занимали земли исконных хозяев, которые оттеснялись на другие, менее удобные для жизни места или же вовсе изгонялись за новые пределы Российской империи.

Если в течение всех лет военных действий шло планомерное уничтожение населения черкесского края, то последние годы войны (она закончилась в 1834 г.) стали ужасным заключительным аккордом невиданной трагедии. Гласно или негласно, но Российская и Османская империи договорились о том, чтобы черкесы могли беспрепятственно переселяться в Турцию. Новая русская администрация делала все, чтобы черкесам было как можно менее удобно жить на своей земле. Это - и непривычные для свободолюбивого народа чуждые ему законы, и территориальные притеснения, и всяческие иные методы унижения. Нередко перед черкесами ставились заведомо неприемлемые условия с альтернативой: в противном случае выселиться в Турцию. Со своей стороны турецкие эмиссары вели агитацию за переселение черкесов в единоверную страну. Они не жалели слов, расписывая прелести жизни под властью султана. Доведенный до отчаяния народ, обескровленный бесконечными войнами, притеснениями, унижениями, откровенным геноцидом и наглым разбоем, легко поддался на эти увещевания.

Открылась самая страшная страница истории нашего народа. Тысячи и десятки тысяч людей потянулись караванами к черноморским портам для переселения на новые места, где, по их мнению, не будет никаких бедствий, которые преследовали их на истинной родине. Начался массовый исход, а, значит, страшные эпидемии и гибель людей, что неизбежно в таких случаях.

Только по официальным данным число переселенцев насчитывает полмиллиона человек. Ученые полагают, что столько же покинуло родину без оформления паспортов. Более половины из этого числа не дошли до тех мест, куда они направлялись: их останки погребены по краям печальной дороги изгнания или же покоятся на дне Черного моря. Рассказывают, что жители побережья долгое время не употребляли морскую рыбу, поскольку черноморское дно было усеяно трупами несчастных изгнанников. А на местах новых поселений вначале появились могилы и только затем уже жилища людей.

С первых лет пребывания на чужбине среди черкесов началось массовое движение за возвращение на родину. Поняв, что турецкая империя не сулит им ничего лучшего, чем российская, они готовы были на все, чтобы только вновь обрести утраченное. Потекли прошения на имя русского императора, но ему были не нужны мятежные черкесы, а землю черкесов он получил и возвращать не собирался.

Произведены некоторые подсчеты. По данным разных авторов, численность населения к концу XVIII - началу ХIX вв. была не менее одного миллиона человек, а возможно, что достигала и двух с половиной миллионов. В результате массового переселения родину покинули от 500 тысяч до миллиона. Из них добрая половина погибла в пути от тягот дороги, голода и эпидемий.

За десятилетия войны погибло в сражениях или же от набегов на мирные аулы громадное число людей, не поддающееся никакому учету. После официального завершения военных действий и полного установления русского административного правления черкесов на их земле оставалось не более пятой-шестой части прежнего числа, а вскоре их осталось меньше еще наполовину. Так, из двухсот тысяч кабардинцев осталось менее тридцати тысяч, из двухсот пятидесяти тысяч шапсугов - всего несколько тысяч; еще хуже обстояло дело с абадзехами, бесленеевцами, немногим лучше - с бжедугами. Из некогда многочисленного массива убыхов не осталось никого!

Те немногие, кто не захотел или по какой-либо причине не смог уехать за пределы Кавказа, оказались небольшими островками в новом чужеродном окружении и должны были со временем раствориться в нем. Если этого не произошло, то только благодаря не исчерпанному, несмотря на все страдания, жизненному тонусу, сохраненному в последних остатках некогда гордого и многочисленного народа.

На чужбине, где понемногу черкесы акклиматизировались и начали обживаться, со временем миновал кризис, который грозил окончательным вырождением нации. На смену отчаянию пришло чувство самосохранения, которое побудило концентрировать все жизненные силы и консолидироваться. Люди поняли, что сохраниться, как народ, можно только сохранив лучшие качества народа - высокое достоинство, природный ум, традиции предков. Благодаря этому из числа черкесов вышли выдающиеся военачальники и политики, замечательные писатели, дипломаты, ученые, деловые люди.

Но ничто не могло возместить утраченной, родины, тоска по ней не угасает до настоящего времени. Черкесы - чужие в любой части земли за исключением своей исторической родины. XX ВЕК.

СОВЕТСКАЯ ЭПОХА

Нетрудно себе представить, каково русскому человеку читать нелицеприятные суждения о русской политике. Но следует заметить, что никогда мы, черкесы, не смешивали вершителей имперской политики России с русским народом. Но то, что пишется в этих строках, выстрадано за многие десятилетия, несколькими поколениями людей, которые были безвинно обречены на страдания, и эти страдания продолжаются доныне.

Октябрьская революция пробудила надежды кавказских народов на изменение своей судьбы к лучшему. Поначалу она сумела обнадежить их в этом: так, одним из важнейших в программе большевистской партии признавался национальный вопрос. Было провозглашено равенство всех граждан независимо от национальной принадлежности, свобода вероисповедания, право нации на самоопределение и на национальную территорию. Все это вызвало большой энтузиазм, особенно тогда, когда дело образования и возрождения национальных культур взяло на себя молодое государство. Через все идеологические заслоны к нам, зарубежным черкесам, поступала обнадеживающая информация о новом миропорядке на земле, где власть принадлежит Советам. Изгнанники-черкесы, которым каждый встречный мог без обиняков напомнить о том, что они чужие на этой земле, преисполнились надеждой на скорое возвращение или, во всяком случае, на улучшение своего положения.

Увы, мечтам не суждено было осуществиться, ибо большевики, при всем уважении ко многим из них, намерены были предоставлять права в строго ограниченных рамках, которые никоим образом не предполагали разрешения такой неудобной для них проблемы, как репатриация черкесов.

Что же было сделано хорошего и что из того получилось? Народам были даны территориальные границы их государственных образований. Нет спору, что это хорошо. Но эти территории - просто лоскутки по сравнению с тем, что было. На месте обширной исторической Черкесии были созданы: Кабардино-Балкарская автономная область (позднее республика), западнее ее -Карачаево-Черкесия, а еще западнее - Адыгея. Более десятка шапсугских селений на берегу Черного моря и несколько кабардинских селений в районе Моздока, а также отдельные аулы в степной зоне оказались за чертой созданных территориальных образований, а значит без права на развитие культуры и своего языка. Они до настоящего времени пребывают в этом положении, медленно растворяясь в чужеродной среде. Абхазия же и вовсе была присоединена к Грузии и этим самым административно изолирована от среды близкородственных этнических образований.

Таким образом, некогда единый, могучий этнический массив вначале был обескровлен, более чем наполовину уничтожен, три четверти тех, кто выжил, изгнаны со своей исконной земли, а остатки - административно расчленены на кусочки. При этом в составе России Кабарда получила статус автономной республики, другая часть адыгов под общим для всех этнонимом черкесы - статус автономной области под опекой Ставропольского краевого руководства, западные адыги или адыгейцы - автономной области в Краснодарском крае, абхазы оказались в составе Грузинской республики. Ну, а некоторые не получили и этого.

Было бы, очевидно, несправедливо видеть во всем этом только злой умысел и наплевательское отношение к национальным проблемам со стороны центральных властей. Мы знаем, какой трудный путь прошло советское государство в первые десятилетия своей истории, и в этих условиях были неизбежны большие накладки. Но разве нам, у которых нет родины, легче от понимания этого? Разве мы были бы лишними в многонациональном госу-дарстве под эгидой России?

Наши старшие передали нам по наследству мечту о возвращении на земли предков. Эта земля истосковалась по своим законным детям, и если бы советские власти позволили нам возвратиться к ней, мы готовы были бы с величайшей благодарностью принести свои силы, знания и мастерство на благо вновь обретенной Родины.

Увы, вместо этого на все наши просьбы мы получали или гробовое молчание, или отказ. В "братской семье народов" история черкесов искажалась в угоду имперской идеологии, борьба защитников родины преподносилась как разбой или иностранный шпионаж, массовое изгнание - как следствие мусульманского фанатизма, колонизация Кавказа - как благородная культурная миссия приобщения диких племен к европейской цивилизации.

Конечно же, глядя со стороны, легко судить о чужих просчетах. Но нам, черкесам, это право дано полуторавековыми страданиями и унижениями на чужбине, когда, наши полководцы, писатели, философы, деятели искусства, спорта приносят громкую славу не своему народу, а Турции или Сирии, Иордании или Египту, когда жизненный потенциал народа, воспетого Байроном и Пушкиным как один из благороднейших, разрушается, уходит в песок. И мы вправе заявить, что одним из громадных просчетов советской системы был отказ от радикального решения национальной проблемы. Ведь совершенно очевидно, что Союз был воистину нерушим до тех пор, пока народы верили в истинное равноправие и справедливую национальную политику. От добра добра не ищут, и если бы эта вера подкреплялась не только фразой, но и делами, центробежные силы не возобладали бы в вашей стране. Никто не хочет переходить из рая в ад, все хотят обратного.


ПУТИ РЕШЕНИЯ ПРОБЛЕМЫ

Эти заметки никак не могут быть рецептом, принятие которого неизбежно излечит этот застарелый недуг. Но проблема существует. Она актуальна как для черкесов, так и для самого российского государства, которое заинтересовано в своем собственном благополучии и в процветании своего населения. Поэтому смею изложить свои соображения относительно того, как можно решить проблему так, чтобы от этого все только выиграли бы. Как говорят на Востоке, если кто-то знает лучший путь, пусть посох будет вложен в его руки.

Человечество достигло своего совершеннолетия после долгих веков варварских и полуварварских методов решения острых проблем. В настоящее время все более очевидной становится бесперспективность решения споров силовыми методами. Все большую популярность обретают поиски компромиссных вариантов, учет взаимных интересов, отказ от диктата; весь комплекс взаимоотношений - от межличностных до межгосударственных - гуманизируется, приобретает истинно цивилизованный характер. Политики и все общество с все большей ясностью осознают невозможность волевого регулирования исторического процесса и ищут пути к гармонии с ним. Вместе с тем, каждая проблема имеет варианты своего решения, и при их реализации со всей остротой обнажаются интересы разных сторон. Попытаемся взглянуть на черкесскую проблему с точки зрения российского государства и с точки зрения самих черкесов, в ее ретроспективе и в настоящее время.

1. Российская позиция.

Об этом мы высказывались при изложении истории завоевания Кавказа. Впоследствии радикальных изменений не последовало: интерес к сохранению однажды занятых территорий, видимо, одинаково устойчив у всех без исключения государств, и это можно понять. Но к этому есть разные пути: от удержания грубой силой до абсолютно добровольной с обеих сторон консолидации.

Россия, начав с первого, следующим шагом избрала демографическую экспансию, т. е. заселение занятых территорий лицами русской национальности, чтобы баланс сил мог стать наиболее благоприятен для нее. Так, в современной Адыгейской республике коренное население составляет всего около 20%, и при любом демократическом голосовании верх возьмет воля другой части. В этих условиях остается лишь уповать на добрососедство и взаимопонимание между различными этническими группами населения.

Кстати, насколько нам известно, это взаимопонимание находилось всегда, когда в дело не вмешивались какие-либо третьи силы, заинтересованные в дестабилизации.

Сейчас Российское государство стоит перед проблемой выработки масштабной политической программы в области национальных отношений, основанной на безусловном признании двух международных деклараций: о правах коренных народов и о праве наций на самоопределение. Историческая перспектива такова, что сама Россия более заинтересована в существовании процветающего и дружественного государственного образования в своем составе или же вне ее, чем в сохранении черкесской проблемы, способной негативно повлиять на внутриполитическую ситуацию, на международный престиж великого государства. Пример СССР с игнорированием национального вопроса комментариев не требует.

2. Черкесская позиция.

Она претерпела существенные изменения: от вооруженного сопротивления в первой половине ХIХ века до попытки решить дело дипломатическим путем. В последние годы возможности контактов и даже переезда отдельных лиц и семей на постоянное жительство в республики Северного Кавказа значительно возросли. И, как можно судить по первым впечатлениям, это не приводит к каким-либо конфликтам на национальной основе. Надо сказать, черкесы во все времена жили миролюбиво со своими соседями, поэтому поселившиеся рядом с ними выходцы из других народов - русские, армяне, греки, евреи - чувствовали себя весьма уютно и находились под покровительством местных князей. Вместе с тем, в наше время появились несколько различных позиций:

а) сохранить существующее положение и скрыто препятствовать возвращению представителей зарубежной диаспоры. Сторонниками этой позиции чаще всего бывают местные чиновники старого коммунистического толка, не привыкшие решать что-либо без указующего перста из центра, чем они дискредитируют и себя, и центр;

б) создать на Северном Кавказе союзное образование в составе Российской Федерации. Его сторонники за возвращение черкесов из-за рубежа и за тесное сотрудничество с центральными российскими властями на основе федеративного договора. Такую позицию широко поддерживает основная часть зарубежных адыгов, хорошо понимающих, что только нахождение в составе мощного российского государства, может быть гарантией мирного цивилизованного восстановления черкесского народа как единого целого;

в) немедленно отделиться от России и создать свое независимое государство, включающее всю территорию исторической Черкесии, в т. ч. и Абхазию. Эта идея имеет своих горячих сторонников, но основная масса черкесов убеждена в исторической бесперспективности такого пути;

г) наконец, в связи с варварскими действиями грузинской военщины в Абхазии, там резко усилились тенденции за отделение Абхазии от Грузии и возвращение ее в состав Российского государства, которое, кстати, имеет перед всеми черкесами (в т. ч. и абхазами) большие моральные обязательства, наследует ответственность за судьбу этих народов перед судом истории, ибо именно Россия разрушила естественный ход их исторического развития и принудила подавляющее большинство черкесов скитаться по всему миру.

Резюмируя все изложенное, можно сформулировать следующие основные проблемы, стоящие перед черкесами:

- Необходимо поставить вопрос о возвращении их на историческую родину в ранг государственной политики России, определив для этого предпочтительные места компактного расселения репатриантов и установив государственные гарантии их поддержки; тем же, кто не готов к переезду, но желает установления тесных контактов с исторической родиной, разрешить двойное гражданство.

- Предоставить черкесам, как народу, особо пострадавшему от геноцида в XIХ веке и до настоящего времени проживающее в изгнании (за рубежом находится 4/5 всех черкесов!), статус народа-изгнанника, что позволит ему хоть частично восстановиться в своих юридических правах и поможет в последующем национальном возрождении.



В настоящее время со всей остротой встает необходимость разрешения этих двух проблем. Ничего невозможного или ущемляющего чьи-либо интересы в этом нет. Между тем, затягивание с решением их чревато осложнениями. В мире есть силы, крайне заинтересованные в разыгрывании "кавказской карты" для дальнейшего ослабления России, поэтому "балканизация" Кавказа или придание данной проблеме религиозного характера не отвечает интересам ни черкесов, ни русских.

В истории адыго-русских отношений немало светлых страниц, и не следует забывать об этом ни одной из сторон. Еще во времена Иоанна IV мы породнились с Россией, немало черкесов проявило себя выдающимися полководцами и государственными деятелями России. Вспомним хотя бы Бековичей-Черкасских, из которых выходили и вице-канцлеры, и генералы, и министры. Некоторые из них становились правителями страны в отсутствие самого царя, другие способствовали реформам Петра Великого и Александра Второго, третьи выступали меценатами. Наконец, в сороковые годы нашего столетия черкесы, как и другие, не жалели сил и самой жизни в борьбе с фашизмом.

С другой стороны, черкесы достойно проявили себя в странах, где они оказались изгнанниками. Среди нас есть крупные бизнесмены, дипломаты, тренеры, высококвалифицированные специалисты в области электроники, механики, строительства, экономики. Весь этот потенциал способен помочь России органично вписаться в мировую экономическую систему.

Разум диктует ориентироваться на все эти положительные факторы, которые могут быть использованы к всеобщей выгоде. Требуется только услышать голос разума, проникнуться духом ответственности и доброжелательства. Наша проблема ждет своего разрешения. Она остра, но не неразрешима.