Главная > История > Россия и народы Северного Кавказа в международных отношениях конца XVIII - начала XIX в.

Россия и народы Северного Кавказа в международных отношениях конца XVIII - начала XIX в.

6 января 2011. Разместил: admin

Народы Северного Кавказа были связаны с Россией и русским народом многовековыми узами, уходящими в древность, в средние века. На протяжении столетии они поддерживали с Россией торговые, культурные и политические отношения. В условиях постоянных нападении извне, политической раздробленности, феодальных и племенных междоусобии народы и владетели Северного Кавказа вынуждены были искать защиты и покровительства, что содействовало развитию их внешних связей с Россией.

В XVI--XVIII вв. у народов Закавказья и Северного Кавказа - армян, грузин, азербайджанцев, адыгов, кабардинцев и осетин, а также народов Дагестана, Чечни и Ингушетии - усиливалась ориентация на Россию, шел сложный и продолжительный процесс добровольного вхождения их в состав Российского государства. Разумеется, правительство России заботилось прежде всего об упрочении безопасности и мощи своего государства, распространении политического влияния России на новые территории. При этом Россия не угрожала народам Северного Кавказа ни грабежами, пи угоном людей в рабство, ни опустошениями. Она не стремилась также подчинить эти народы своему непосредственному управлению и своим порядкам. Но в то же время Россия могла оказывать реальную помощь и поддержку против посягательств со стороны шахского Ирана, Османской империи и Крымского ханства. На этой почве между народами Северного Кавказа и Российским государством складывалась известная близость, даже относительная общность интересов, так как связи с Россией отвечали и стремлениям северокавказских народов к большей безопасности от нападений извне.

В 1557 г. первыми добровольно вошли в состав России кабардинцы и другие адыгские народы. В 1588 г. российские подданство добровольно приняли перешедшие р. Терек из Чечни и Ингушетии окочане. С конца XVI в. началось добровольное вхождение в состав России горских обществ Дагестана. Часть обществ приняла российское подданство уже к 1614 г., а к 1635 г. этот процесс охватил все дагестанские ханства Каспийского побережья. Ориентация ханств нередко оказывалась шаткой, непостоянной и менялась в зависимости от хода войн между Ираном и Россией. Но тем не менее ханы все чаще обращались к России за подтверждением своих титулов и прав. Особенно это проявилось во время походов Петра I против Ирана. Даже после Ганджинского договора 1735 г. с Ираном, по условиям которого граница России была снова на время отодвинута с юга на Терек, российское правительство продолжало поддерживать дагестанские ханства, препятствовало проходу османских войск в Восточное Закавказье; в результате Дагестан фактически (а в значительной части и формально) не подчинялся Ирану.

Кавказ соединял Европу с Азией, Каспийское море с Черным. Через Поволжье и Астрахань открывались торговые пути в Иран как по морю, так и по суше - через Кавказ вдоль западного берега Каспийского моря. В России долго вынашивались планы расширения торговли и для своих потребностей, и планы посредничества в обмене товаров между Западной Европой и Востоком через Дагестан и Каспийское море. Эти обширные замыслы усиливали интерес российских помещиков и купцов к дагестанским ханствам, что явилось одной из важнейших причин похода Петра I в прикаспийские области Кавказа и Ирана. Задачи расширения торговли с Востоком продолжали оказывать большое влияние на политику России на Восточном Кавказе и в Закавказье и позднее - в конце XVIII в. и в XIX в. Из Астрахани через Дербент на юг везли сукна, краски, сахар, юфть, железные и другие металлические изделия, меха, писчую бумагу; а из Дагестана и Ирана - шелка, бурки, марену, фрукты и другие товары. Царское правительство стремилось не столько к расширению своей власти и феодальных отношений на новые территории Предкавказья, сколько к обеспечению торговых путей на рынки Востока 1.

Походы иранских и османских завоевателей и феодальные междоусобия веками подвергали население Кавказа чудовищным бедствиям и грабежам, истощали производительные силы народов Кавказа. Неудивительно, что борьба против шахского Ирана и султанской Турции, стоявших, как писал Ф. Энгельс, на весьма «низкой» и «варварской» ступени развития 2, заставляла народы и многих феодальных владетелей Кавказа искать покровительства России.

Постоянные нашествия османских войск и набеги Крымского ханства, захват и угон в рабство пленных, истребление местных жителей, насилия и произвол, отсутствие элементарной безопасности в обширных пространствах Предкавказья и Северного Кавказа в течение многих столетий делали невозможным оседлую земледельческую жизнь и заселение этих огромных пространств, развитие на них торговли и ремесла, основание там сел и городов. В этом заключалась одна из причин того, что постепенное распространение территории Российского государства на юг, оседлое заселение и освоение этих просторов, несмотря на завоевательный характер политики царизма, объективно имело большое положительное значение 3.

Северное Причерноморье и Кавказ долго были зоной захвата и продажи невольников на рынках Османской империи и Ирана. Местные северокавказские феодалы и родовая верхушка и сами вели этот промысел в ущерб народным массам и развитию производительных сил. Конец этому после успешных войн с шахским Ираном и султанской Турцией положило только добровольное вхождение народов Кавказа и Закавказья в состав Российского государства.

В труде «История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в.» уже была отмечена необходимость дифференцировать разные пути и формы включения народов в состав России, различать последовательные стадии этого процесса. Добровольное вхождение северокавказских народов в состав России в XVI-XVIII вв. и даже в начале XIX в. не означало тогда распространения па них военно-административной власти и законов России. Местные народы и владения оставались феодально раздробленными под управлением своих князей, ханов, феодальных и общинных верхов. Многие из их (особенно из опасения успехов Османской империи и шахского Ирана в войнах с Россией) не раз меняли свою позицию: лавировали, снова передавались под верховенство шаха или султана и обратно переходили в подданство России. Часто таким путем они пытались временно сохранить относительную самостоятельность н неограниченную деспотическую власть в своих владениях. Но ориентация на Россию постепенно все более усиливалась по мере возрастания ее военной и политической мощи в Северном Причерноморье и Предкавказье, заселения этой территории русскими крестьянами и казаками, ослабления и разложения феодальных держав Востока — Ирана и Османской империи.

Итоги освоения Россией Предкавказья к концу XVIII в. Долгое время территория России была отделена от Кавказа неосвоенными и почти безлюдными просторами Предкавказья и Северного Причерноморья. Только к концу XVIII в. территория России вплотную сомкнулась с Северным Кавказом, что имело огромное значение,— это стало исторической предпосылкой завершения присоединения Северного Кавказа к России и прочного утверждения ее в Закавказье. Складывание этих предпосылок было сложным процессом, в котором переплетались результаты успешных войн с Османской империей, хозяйственное освоение степного Предкавказья, добровольное вхождение северокавказских народов и феодальных владетелей под покровительство России 4.

Как известно, освоение Предкавказья началось еще в конце XVI в., когда был основан Терский городок с прилегавшими к нему торгово-ремесленными слободами. С более раннего времени ведут начало поселения русских казаков за Тереком «на гребнях», т. е. на восточных и северных склонах Терского хребта, откуда и пошло прозвание «гребенские казаки». Затем на Северный Кавказ двинулись казаки-переселенцы с Дона, Волги, Хопра. Здесь сочетались как стихийное расселение, так и действия правительства по освоению пустующих земель.

Как уже отмечено в предисловии к книге «История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в.», важно учитывать некоторые особенности расширения территории Российского государства, включая и продвижение России на Кавказ. Она выступала там не как заморская держава-завоевательница, как было с западными феодальными и капиталистическими государствами в их колониях с густым местным населением и где завоеватели были представлены только кораблями, войсками, отдельными купцами, миссионерами, чиновниками, крупными землевладельцами западных держав. На Кавказе дело обстояло иначе. Из внутренних и окраинных районов России и Украины в Предкавказье и на Терек уходило много угнетенного люда - крестьяне, бедные казаки, ремесленники 5. Там они свободно обрабатывали землю, разводили скот, поля, сады н огороды, ловили рыбу, добывали соль, занимались горным промыслом, навсегда становились частью населения Северного Кавказа, вступали в мирные хозяйственные культурно-бытовые, семейные и другие связи с местными народами, хотя этому часто мешали религиозная рознь и военные набеги и столкновения. Правительственные меры по военно-казачьему освоению края приобретали все большее значение.

Важнейшие последствия имела война Османской империи с Россией 1768-1774 гг. Султанская Турция начала эту войну с целью отбросить Россию от выходов к Азовскому и Черному морям и восстановить свое господство в Северном Причерноморье, но в результате понесла решающее поражение. По условиям Кючук-Кайнарджийского мира 1774 г. Россия получила право покровительства над Дунайскими княжествами, Черноморские проливы были открыты для торговли. Порта отказалась от владычества над Крымом, правым берегом Кубани и Кабардой. Азов и Керчь закреплялись за Россией. В Закавказье Порта обязалась не вмешиваться но внутреннее управление Имеретин и Мингрелии и не притеснять там христианскую религию 6. Политические позиции России после этой войны укрепили ее сближение с Австрией, и союзный договор с нею 1781 г., направленный и значительной мере против Османской империи и Пруссии, прикрывал западные и южные границы Российского государства.

После 1774 г. резко усилилась тяга народов Кавказа и их феодальных владетелей ко вхождению в состав России. В 1774 г. русско-осетинские переговоры завершились добровольным присоединением Северной Осетии к Российской империи 7.

Огромное значение для дальнейших судеб Кавказа имело добровольное принятие Грузинским царством (Картлия и Кахетия) покровительства России по Георгиевскому договору 1783 г. 8 Двухсотлетие Георгиевского трактата не случайно было торжественно отмечено в Грузинской ССР и во всем Советском Союзе. Царь Грузии Ираклий II был дальновидным и крупным политиком и отлично понимал важность для своей страны покровительства России. С 1783 г. с установлением протектората над Грузией по ее просьбе, вся политика России на Кавказе вступила в новый этап, что сразу же отразилось и на положении на Северном Кавказе. В 1783 г. в Грузию прибыл русский военный отряд. Он ограждал ее независимость от шахского Ирана, помогал отражать набеги со стороны джарцев и Аварского ханства. По предложению Ираклии II уже тогда началась постройка дороги через Кавказский хребет, названной впоследствии Военно-Грузинской. В 1784 г. была основана крепость Владикавказ на ключевой военно-стратегической позиции у входа в ущелье в начале этой дороги. Огромное значение Георгиевского трактата раскрылось не сразу, но в конечном итоге покровительство России дало возможность грузинскому народу избежать иранского владычества, истребления или мусульманской ассимиляции.

Новейшие исследовании и документальные публикации советских историков доказали, что после 1774 г. ускорилось, а в 1781 г. завершилось и было оформлено присягами добровольное вхождение в состав России всей Чечни и Ингушетии, раздробленной тогда на ряд горских обществ. Об этом не желали писать историки дореволюционной России, воспевавшие лишь военные действия царских генералов. Двухсотлетие этого события также было отмечено как национальный праздник Чечено-Ингушской Автономной социалистической Советской республики и знаменательная дата в истории всего советского народа.

В 1783 г. было упразднено Крымское ханство, а манифест 1784 г. провозгласил присоединение Крыма к России. Навсегда была устранена набегов крымских татар па соседние территории и упрочилась безопасность населения.

Все эти события побудили ряд дагестанских владетелей еще более укреплять связи с Россией - шамхал Тарковский направил своих посланцев для подписания очередной присяги о принятии российского подданства. Того же добивались ханы Казикумухский, Аварский и даже Дербентский, занимавший в то время особую позицию 9. Осетины-дигорцы, не захотевшие ранее последовать за остальной Осетией, в 1787 г. тоже приняли российское подданство. Многие осетины снова получили новую возможность переселиться из тесных ущелий на плодородные равнины.

Одновременно продолжалось заселение степного Предкавказья русскими крестьянами и казаками. Огромное значение имел их труд по освоению целинных степей. Царское правительство старалось насаждать в Предкавказье крупное помещичье землевладение, раздавало там огромные поместья представителям знати, но для ведении на них хозяйства не хватало крепостных. Переселение в 90-х годах XVIII в. государственных крестьян больших результатов не дало. Главное значение сохранялось за военно-казачьим заселением края 10.

В Предкавказье проводились меры по упрочению военно-административной власти и велось дальнейшее сооружение укреплений. С 1777 г. было начато устройство Азово-Моздокской линии, протянувшейся со многими редутами и крепостями на 2000 верст от устьев Дона до побережья Каспийского моря. Основаны были Георгиевская и другие города-крепости. В 1786 г. из Кавказской и Астраханской областей было образовано Кавказское наместничество.

Однако Кавказ вовсе не занимал главного места во внешней политике России: ее силы были направлены прежде всего на решение европейских проблем, возникавших в связи с Польшей и Прибалтикой, и на упрочение полиций в Северо-Западном Причерноморье.

Вскоре ситуация на Кавказе осложнилась новой войной 1787—1791 гг., начатой Османской империей против России. Порта стремилась к ослаблению влияния России в Дунайских княжествах, требовала возвращения под свою власть Крыма, не признавала Георгиевского трактата и притязала на Грузию, засылала своих эмиссаров в Кабарду, старалась воспользоваться в своих целях тем, что в Чечне в 1785 г. под знаменем ислама вспыхнуло движение против России во главе с бывшим пастухом Ушурмой (Мансуром), который объявил себя имамом и призывал к объединению горцев и к «газавату» - священной войне для истребления «неверных» (христиан).

Одно время Ушурме удалось привлечь на свою сторону часть бедняков, недовольных притеснениями родовой и феодальной верхушки 11. Но вскоре народные массы отошли от движения, отказались от участия в нем и дагестанские феодалы. В основном Ушурма опирался на помощь Османской империи. Кабардинцы и осетины не поддержали его и не хотели выступать против России. В 1787 г. русский отряд с кабардинской конницей разбил османское и абазинское войско за р. Лабой. В 1790 г. крупный османский отряд Батал-паши перешел Кубань, но был разгромлен русскими войсками под командованием генерала II. И. Германа 12. Ушурма бежал за Кубань и укрылся в Анапе под защитой османского поиска. Народы Северного Кавказа не поднялись на борьбу с Россией во имя интересов султанской Турции.

Положение России затруднялось тем, что против нее в 1788 начала воину Швеция, а на Западе возникла угроза враждебного вмешательства со стороны Англии и Пруссии. Эти державы пытались заставить России, пойти на уступки и Швеции и Турции. В английском флоте в 1791 г. демонстративно велись военные приготовления для нападения на Россию. Именно тогда в Англии Пыла впервые пущена в ход ложная версия о том, что расширение владений России па Черном море и на Кавказе будто бы создает «угрозу» безопасности британских колониальных владений в Индии 13. С того же времени усилились засылка английских офицеров и оружия в Иран и Османскую империю и подстрекательство обеих держав не только против революционней Франции, но и против России.

Отсталая Османская империя снова понесла поражение. Взятие войсками А. В. Суворова турецкой твердыни на Дунае - крепости Измаил - предрешило исход войны. На Северном Кавказе российские войска при содействии кабардинской конницы в 1791 г. овладели Анапой, укрепления которой были построены под руководством французских военных инженеров. Было взято много пленных, в том числе Ушурма - его отправили в Шлиссельбургскую крепость, где он и умер. Султанскому правительству снова не удалось поднять на Северном Кавказе всеобщее восстание против России 14. Ясский мир 1792 г. закрепил за Россией г. Очаков, степь между Бугом и Днестром и подтвердил прежние договоры с Османской империей. Анапа была возвращена ей и вновь стала сильной османской крепостью и центром работорговли на Северо-Западном Кавказе. Положение России было затруднено дипломатическим давлением Англии, хотя Швеция вынуждена была после поражения на море согласиться на мир (1790 г.) на основе сохранения прежних границ. По Ясскому договору Османской империи удалось вновь закрепить за собой возможность вмешательства в кабардинские дела, что было результатом неблагоприятной для России обстановки на Западе 15.

Во время и после русско-турецкой войны 1787—1791 гг. царское правительство продолжало заселение Предкавказья и Прикубанья. Началось переселение туда донских казаков, были построены новые станицы и крепости. По берегу Азовского моря до Ейска и вверх по Кубани до устья Лабы размещалось Черноморское казачье войско. В 1794 г. был основан Екатеринодар (ныне Краснодар). Для блага кабардинцев предписывалось, чтобы казаки не чинили «ни малейших притеснений и обид горцам», приезжающим в крепости, не угоняли у кабардинцев скот и лошадей. Было объявлено, что ушедшие в горы феодальные владетели теряют права на зависимых от них людей. В 1793 г. среди кабардинцев были учреждены суды для родовой верхушки и «родовые расправы» - для узденей. Убийства и разбои должны были караться по российским законам. Самовольные отъезды за границу, кровная месть, укрывательство преступников и грабежи запрещались. Меры эти вызывали недовольство местных феодалов и часто не исполнялись ими, султанские же фирманы по-прежнему призывали кабардинцев уходить в горы и истреблять всех, кто склонялся на сторону России. В 1794 г. царские власти были вынуждены направить в Кабарду войска.

В конце 80-х—90-х годах XVIII в. европейские события все больше отвлекали Россию от Кавказа. В августе 1786 г. посол в Лондоне гр. С. Р. Воронцов, один из образованнейших русских дипломатов, сокрушался по поводу того, что Россия ввязывается в конфликты в Закавказье, за непроходимыми ущельями. «Я не понимаю,— писал он,— какой может быть интерес поддерживать этих грузин» 16. Как дипломат, более всего занятый балтийскими делами, Воронцов полагал, что в 1790 г. России следовало бы более думать о безопасности столицы, которой угрожала близкая Швеция, и о балтийской торговле. Он почитал политику России на юге империи делом второстепенным и поэтому в том же году писал: «Одним словом, я отдал бы 30 Крымов за Гельсингфорс и Свеаборг, без которых Петербург никогда не будет в безопасности от нападения» 17.

В то же время в связи с революцией во Франции в политике царизма усиливались реакционные тенденции и внимание все более склонялось к западу. Правительство Екатерины II стремилось к вовлечению западных держав в борьбу с начавшейся Французской революцией и с распространением ее влияния на соседние страны, вело подготовку вместе с Пруссией ко второму разделу Польши. В конце своего правления царица даже собиралась послать русскую армию против республиканской Франции.

Интерес к Кавказу явно ослабевал. Русский отряд был почти полностью выведен из Грузии. Царство Грузинское раздирали феодальные междоусобия и опустошали набеги соседей. В Петербурге плохо знали положение в Закавказье. В сентябре 1795 г. Россия была врасплох застигнута вторжением иранских войск Ага Магомед-хана в Грузию. Город был почти полностью сожжен и разрушен; десятки тысяч жителем, в том числе женщины и младенцы, изрублены, более 10 тыс. человек угнаны в рабство. Шахский Иран не признавал покровительства России Грузии и снова хотел подчинить ее своей власти. Хотя в дальнейшем внутренние междоусобия и болезни в войске вынудили Ага Магомед-хана уйти назад из Грузии, влиянию России на Кавказе был нанесен сильный удар.

Разорение Грузии встревожило народы Дагестана. Часть владетелей обратилась за помощью к России, другие, убоявшись шахских войск, стали лавировать. Особенно склонялись к Ирану хан Дербентский и некоторые его соседи в Дагестане и Северном Азербайджане. Владетели Аварии, Каракайтага, Табасарана и даже Карабага на словах более смело склонялись к России, но действовали сообразно с обстоятельствами.

В 1796 г. по указу Екатерины II было двинуто в поход сильное российское войско под начальством В. А. Зубова. Поход был ответом на нашествие Ага Магомед-хана, но имел и более широкие задачи. Русские войска двигались вдоль побережья Каспийского моря, так как кратчайшая дорога через Кавказский хребет в Грузию была тогда не готова и поэтому не могла быть использована. В цель похода входило упрочение влияния России среди дагестанских владетелей, оказание помощи Грузин и армянскому населению региона, обеспечение путей для продолжения торговли с Ираном. При содействии местных жителей Зубов занял Дербент, Баку и Ганджу. Армянское православное духовенство оповещало армян Закавказья о измерении России освободить их от шахского господства 18. Часть владетелей Северного Дагестана наперебой изъявляла приверженность России, другие же колебались, иногда укрываясь в горах.

После смерти Екатерины II Павел I внезапно отозвал Зубова с увольнением от всех должностей и повелел прекратить поход. Это сорвало достигнутые успехи и содействовало подготовке иранских войск к новому нашествию. Только убийство в 1797 г. Ага Магомед-хана его же телохранителями и внутренние распри в Иране помешали новому опустошению Грузии.

Прекращение похода В. А. Зубова было признаком колебаний и нерешительности в политике России на Кавказе, проявлявшихся вплоть до конца XVIII в. Дело было не только в неприязни Павла I к матери, ее фаворитам и вообще ко всей политике, проводившейся в царствование Екатерины II. Не следует искать объяснение перемен в российской политике на Кавказе только в личных чертах характера Павла I. Перемены эти были прежде всего связаны с дальнейшими осложнениями обстановки в Западной Европе и контрреволюционными устремлениями царизма. Планы участия России в борьбе с Французской республикой и польские дела требовали упрочения мира с Османской империей. Уже после Ясского мира российское правительство стремилось к улучшению отношений с Османской империей и стало проявлять больше осторожности и уступчивости в делах с нею. Во внешней политике России при Павле сказывалось преемственное продолжение и развитие этих тенденций, несмотря на все его отрицательное отношение к актам предшествовавшего царствования. Сам Павел I возомнил себя главным блюстителем «европейского равновесия» и абсолютизма и держался жестких и прямолинейных абсолютистских концепций, хотя довольно безразлично относился к принципу легитимизма 19. При Павле I центр тяжести внешней политики России был еще более сдвинут к событиям в Западней Европе, а затем и в Средиземноморье. Египетская экспедиция Наполеона Бонапарта создала угрозу подчинения Османской империи влиянию Французской республики, что привело к дальнейшему сближению России с Османской империей и неожиданному, удивившему всю Европу, заключению русско-турецкого союзного договора от 3 января 1799 г. Его условия открывали русскому военному флоту проход через Босфор и Дарданеллы для действии против республиканской Франции. Такое сближение и союз России с Османской империей побуждали русское правительство к сдержанности в действиях на Западном Кавказе.

В кавказских делах политика России при Павле I заметно отошла от энергичных действий предшествующего царствования. Известно прежнее резко отрицательное отношение Павла I к новым территориальным присоединениям (в том числе к югу от Кубани и Терека), и зафиксировано его более позднее мнение о том, что народы Кавказа «находятся более в вассальстве нашем, нежели в подданстве» 20. Конечно, это значило лишь. то, что Россия не вмешивалась тогда во внутреннее правление местных ханств и горских обществ Кавказа. На первых шагах России на Кавказе при Павле I явно сказывались следы этих концепций, но уже к концу XVIII в. выявилось несоответствие расчетов Павла I ни реальной обстановке в Европе и на Кавказе, ни взглядам наиболее влиятельных кругов русских помещиком, заинтересованных в освоении и расширении южных окраин империи, в частности Предкавказья, а также в торговле через Кавказ с Востоком.

Вначале Павел I воображал, что ему удастся уговорами и словесными предостережениями остановить агрессию шахского Ирана в Закавказье, и надеялся па переговоры с Ага Магомед-ханом, а затем и с новым правителем Ирана Фетх Али-шахом. Но угроза иранского нашествия продолжала висеть над Кавказом. Страх перед возможным новым вторжением побуждал дагестанских владельцев снова и снова добиваться русского подданства, более падежного покровительства, в то время как Павел I предписывал администрации сдержанную политику в этом направлении.

Новому командующему Кавказским корпусом И. В. Гудовичу повелевалось прочно держать линию по Кубани и Тереку — озаботиться прежде всего содержанием ее в «исправном и почтительном состоянии», - а прилежащие народы и владетелей «удерживать в кротости и повиновении ласкою, отвращая от них все, что служит к их притеснении или отягощению», не вмешиваться в их внутреннее правление и не требовать дани 21. Из «приверженных» России народов и владении предписывалось создать некое «федеративное» объединение под верховенством России, чтобы в случае опасности они могли «соединенными силами» действовать против «покушающихся врагов». Следовало добиваться от шахского двора прекращения нападении и не возбуждать подозрительности Порты. Дагестанских владетелей южнее Кавказской липни, - несмотря на частые просьбы их о вступлении в подданство, - требовалось лишь удерживать «по возможности» в «зависимости» от России, по па тех же основаниях (не требовать дани). Русские войска были полностью выведены из Грузин 22.

Отвлечение сил к Западной Европе при Павле I придавало политике России на Кавказе (и вообще в Азии) вид нерешительности и приспособления к обстоятельствам 23. Рациональным было предписание Гудовичу не возбуждать возмущения кавказских народов и владетелей Но в повелениях ему далеко не все было реалистично Идея устойчивой «федерации» народов и владений, на деле разделенных междоусобиями и религиозной рознью, мало отвечала кавказской действительности и в известной мере отражали присущее Павлу I политическое и юридическое доктринерство. Нереальными были и самоуверенные расчеты Павла I на прекращение шахской агрессии. Фетх Али-шах не оставлял своих притязаний па Восточный Кавказ.

Ослабление активности России на Кавказе сказалось еще более, когда она в союзе с Австрией и Англией вступила в войну с республиканской Францией (1799 г.). Известно, что союз этот быстро распался, Павел I разорвал отношения с Австрией, и армия А. В. Суворова была вскоре отозвана из Италии. Этот поход принес военную славу фельдмаршалу, но политические планы Павла I в Западной Европе потерпели провал. Не добился он и приемлемого соглашения с Наполеоном Бонапартом. В конце 1800 г. Павел I порвал и с Англией, лишив российские помещичьи крути выгод от торговли с нею, что усилило недовольство дворянства и придворной знати его правлением.

После убийства Павла (11 марта 1801 г.) политика России стала более осмотрительной и последовательной. Новый император Александр I сразу же восстановил отношения с Англией (октябрь 1801 г.) и заключил договор о «мире, дружбе и добром согласии» с Францией 24.

Прекращение войны в Европе в первые годы XIX в. дало России больше свободы рук на Кавказе. Но следует отметить, что петербургское правительство перешло к более решительным действиям на Кавказе уже с середины 1799 г., т. е. еще при жизни Павла I. К этому побуждали отчаянное положение Грузии и экономические устремления российских помещиков и купцов ~ их виды на Кавказ и возможность торговать через него с Востоком.

После разорения 1795 г. Грузинское царство было вконец ослаблено. Шах требовал от него немедленного перехода под власть Ирана. Участились набеги из Ахалциха и Аварского ханства. Отряды во главе с предводителями из феодальной и общинно-родовой знати ежегодно захватывали и угоняли на продажу в рабство сотни грузинских семей. Аварские ханы облагали Грузию тяжелой данью, ей угрожало новое нападение шахских войск. При грузинском дворе многочисленные царевичи давно враждовали между собой. Многие из них не хотели лишиться наследственных прав и мечтали о разделе царства на мелкие владения. Некоторые из царевичей ориентировались на Иран и хотели привлечь на свою сторону дагестанских владетелей. Грузинские крестьяне страдали от притеснений землевладельцев дворян.

После смерти Ираклия II новый царь Георгий XII просил Россию об утверждении его на престоле и о помощи войском. Но Павел I снова тянул с ответом - только после повторного письменного прошения в Грузию были посланы утвердительная грамота и егерский полк. Немного спустя в ожидании шахского нападения туда был направлен более крупный отряд Русские войска помогали Грузни отбивать вторжении аварского хана 25. Тяжелобольной Георгий XII был горячо привержен России Он с ужасом думал о том. что после его кончины раздоры царевичей и вражеские нашествия совсем погубят Грузию, и обратился к Павлу I с просьбой о принятии ее в непосредственное владение России и упразднении царства.

Поступавшие известия требовали быстрых решений Знавший положение в Грузии чиновник по горным изысканиям гр. А. А. Мусин-Пушкин доносил по своему ведомству, что в противном случае Грузия перейдет под власть шаха или султана и только ее присоединение сможет обеспечить Кавказскую линию от нападений и выгодную России позицию против Османской империи, а также земли с богатыми рудными ископаемыми 26. Государственный совет твердо высказался за присоединение.

Только 30(18) января Павел I подписал манифест о присоединении Грузии, но к этому времени Георгий XII уже умер, а указ Сената об учреждении Грузинской губернии был дан в начале марта 1801 г., всего за пять дней до убийства Павла I.

Александр I колебался. Члены «Негласного комитета» из «молодых друзей» императора и некоторые сановники, по-прежнему поглощенные делами Западной Европы, не хотели втягивать Россию в осложнения на Кавказе. Но царь, видимо, уже тогда считал шаткой опору на «молодых друзей». Он придавал более веса доводам П. А. и В. А. Зубовых и вельмож, занявших влиятельное положение в Государственном совете: дело было возвращено туда на новое рассмотрение. Государственный совет снова, и притом дважды - 22(10) и 27(15) апреля - обсуждал положение в Грузии. Свое мнение подавали братья П. А. и В. А. Зубовы, князья Г. Голицын и П. Лопухин, Д. Трощинский и другие представители титулованной крупнопоместной знати, заинтересованной в упрочении позиций России на юге империи. В итоге было подтверждено прежнее решение, чтобы «Грузин быть в Российском подданстве», учитывая желание «от всего народа» и возможные последствия оставления ее на произвол судьбы. Члены Государственного совета считали, что Грузия территориально разделяет в Закавказье мусульманские народы и если она «отдастся Порте», то «христианские владения» будут там уничтожены и все горские народы «попадут под владычество турецкое», а Россия вообще не сможет тогда оградить выходы из гор на равнины Предкавказья и удерживать Кавказскую линию, где «с российской стороны представляется свободный вход в места ровные, ничем не пресекаемые, а с неприятельской же - при первом шаге встречаются неприступные горы». На видное место выдвигались соображения о стратегическом значении Грузии. Командующему русскими войсками на Кавказе К. Ф. Кноррингу было также предписано сообщить свое мнение о том, как поступить с Грузией 27.

Известный исследователь политики России на Кавказе А. В. Фадеев метко подчеркнул, что в Государственном совете звучала озабоченность российской землевладельческой знати «за безопасность новых владений русских помещиков в предкавказских и приазовских степях» 28, за судьбу новых городов, воздвигнутых в заселяемых просторах Юга России, новых торговых путей, проложенных в заморские страны. Речь шла о дальнейшем упрочении России на Кавказе где она сталкивалась с давней и широкой агрессией шахского Ирана и Османской империи, простиравшейся далеко к северу от Кавказского хребта.

Окончательное решение затягивалось. Члены «Негласного комитета» пытались отговорить Александра I от присоединения Грузии. Гр. П. А. Строганов считал, что оно отвлечет Россию от ее внутренних задач. Кн. А. Чарторыский и гр. В. П. Кочубей разделяли это мнение и сомневались, отвечает ли присоединение желаниям самой Грузии 29. По словам Александра I, он медлил будто бы потому, что, «почитая несправедливым присвоение чужой земли», сомневался в правомерности лишения грузинских царевичей наследственных прав па престол династии Багратидов.

Известно, что Александр I умел искусно притворяться, обладал большой хитростью и немалым умом. Видимо, главная причина его колебаний заключалась в желании уяснить значение присоединения Грузии и зрения наиболее влиятельных вельмож, в том числе тех. кто помогал ему взойти на престол. Возобладало мнение екатерининских деятелей, поддержавших необходимость упрочения позиций России в южном направлении - на Черном море и на Кавказе. Во всяком случае, ни советы «молодых друзей», ни даже А. Р. Воронцова, при всем доверии, которым он пользовался, не возымели действия.

В августе 1801 г. на заседании «Негласного комитета» обсуждалась записка В. А. Зубова с доводами в пользу присоединения Грузии, уже высказанными в Государственном совете. Видимо, именно эта записка произвела на Александра I сильное и даже решающее впечатление. К этому времени К. Ф. Кнорринг в своих донесениях подтвердил мнение Государственного совета о том, что надо действовать без промедления 30. Еще раньше он доносил, что в Грузии лишь около половины дворян стояли за сохранение царства под покровительством России, а остальное дворянство и весь «простой народ» были за полное присоединение 31. 24(12) сентября 1801 г. Александр I, вопреки мнению «молодых друзей», подписал манифест 32 о присоединении Грузни и постановление о введении в ней внутреннего управления. Грузинское дворянство было уравнено в правах с российским.

Присоединение Грузии и начало постройки Военно-Грузинской дороги давали России ключевые позиции на всем Кавказе и оказали огромное влияние на ее дальнейшую стратегию п политику в этом регионе. Разногласия по поводу Грузии в Петербурге проливают ясный свет на связь действий на Кавказе с внутренним развитием и международным положением Российской империи. Одновременно решениями об усилении помощи Грузии и о ее присоединении еще более активизировалась вся политика России, особенно в Восточном Закавказье и на Северо-Восточном Кавказе, где шахский Иран стремился установить свое владычество.

Захватнические планы шахского Ирана принимали все более широкий размах и поощрялись западными державами, особенно Англией. В конце XVIII в. упрочилось британское господство в Индии и открылись новые возможности для распространения торговли и политического влияния Англии в Иране. Агенты британской Ост-Индской компании запугивали шаха мнимой угрозой похода французских и русских войск через Иран в Индию, слухи о чем распространяли и Наполеон и Павел I. В январе 1801 г. посланец Ост-Индской компании капитан Д. Малькольм заключил в Тегеране политический и торговый договор с Ираном. По его условиям шах обязался не пропускать войска европейских держав в Индию через свои владения взамен на помощь английским оружием и деньгами. Разрешался свободный ввоз в Иран английских сукон и других товаров. Малькольм добивался права постройки английских торговых и военных кораблей в Ленкорани (на побережье Каспийского моря), а шах рассчитывал воспользоваться сближением с Англией для подготовки к войне с Россией, продолжал выдвигать претензии на Грузию, верховенство над ханствами Дагестана и Северного Азербайджана.

Политически раздробленные, этнически разнородные, занятые междоусобицами и разобщенные горами феодальные владетели и сельские общества Дагестана сами не могли объединиться для своей защиты, хотя в прошлом их союзам иногда удавалось наносить поражения войскам шаха. В Дагестане сохранилось более 10 феодальных владений и свыше 60 союзов сельских обществ. Царское правительство спешило воспользоваться тем, что после присоединения Грузии владетели и население. Грузии., северной части Дагестана, все более склонились к добровольному закреплению российского подданства во избежание новых вторжений Ирана и все чаще возобновляли прошения об утверждении в должности, помощи войском и деньгами, обещали сохранять «верность» России.

В 1799 г. в связи с решением снова направить русское войско в Грузию усилились меры по упрочению позиций России па востоке Кавказа. Грамотой Павла I подтверждалось, что шамхальство Тарковское находится «в подданстве и покровительстве России». Шамхал Мехти получил генеральский чин и 6 тыс. руб. в год на содержание войска. Закреплялось подданство номинально зависимых от шамхальства объединений сельских обществ — Буйнакского, Эндереевского (Андреевского), Аксайского, Костековского и некоторых других. 12(6) июля 1799 г. вновь были приняты в российское подданство уцмий Каракайтагский и кадий Табасаранский с возведением их в чины и жалованьем 34. Царское правительство, следуя своей классовой природе, стремилось привлечь на свою службу прежде всего феодальных владетелей Кавказа.

Ханы Северного Азербайджана тоже обращались к России со сходными просьбами. В российское подданство приняты были ханства Карабахское и Талышинское. Уклончивую позицию продолжали занимать дербентские и бакинские владетели. Дербентский Ших Али-xaн номинально состоял в подданстве России, по тайно извещал шахский двор о готовности служить ему. Недовольные этим чиновники и духовенство ориентировалнсь на Россию. Они решили сместить его и направили Павлу I прошение об утверждении дербентским ханом его младшего брата Гасан Али-хана. Просьба была удовлетворена. Ших Алн-хан на словах продолжал заявлять себя сторонником России, чтобы остаться ханом, но ему пришлось согласиться на «полюбовный» раздел владений с братом и оставить за собой только ханство Кубинское, о чем ему тоже дана была жалованная грамота 35. Столь же ненадежной была ориентация хана Бакинского. Он добился подтвердительной грамоты о российском подданстве и денежной помощи на «поправление» мечетей, но на деле лавировал и готов был в любой момент передаться шаху. Российское правительство предписывало ему обеспечивать разбирательство по русским законам споров между купцами, касавшихся торговли через Баку с Ираном 36.

Из сказанного видно, что уже Павел I в конце своего правления стал переходить к более энергичной политике на Кавказе, чем намечал ранее. Этот поворот был связан с мерами по завершению добровольного присоединения Грузии к России, заинтересованностью в торговых путях в Иран по западному берегу Каспийского моря, а также с усиленном угрозы шахских нападений на Кавказе.

При Александре I российское правительство продолжало следовать выдвинутому еще при Павле 1 плану создания «федерации» владельцев и союзов сельских обществ Восточного Кавказа и придало атому проекту более реальную форму. Рескрипт Александра I на имя Кнорринга предписывал установить «между помянутыми ханами и горскими владельцами для общего их и народов их блага твердый союз и дружеское, под верховным моим покровительством, согласие» 37. Давалось повеление собрать этих владельцев па съезд, объяснить им вред междоусобий и объединить их в союз для защиты от шахского Ирана.

Некоторые ханы предпочитали по отдельности брать на себя такие обязательства, но в сентябре 1802 г. удалось собрать почти всех владельцев Северо-Восточного Кавказа или их посланцев на съезд в крепости Георгиевск, где 26 декабря 1802 г. был подписан общий договор имевший важное значение. Георгиевский договор обязывал ханов и горские общества сохранить преданность России, не затевать междоусобий, разбирать взаимные споры дружески, «по общим законам», а в случае шахского нападения «ополчаться единодушно всем к прогнанию общего их неприятеля». Владетели приморских ханств обязались оповещать русские власти о случаях кораблекрушения, охранять уцелевшее имущество, обеспечивать «наиболее лучшим образом» торговлю но суше, безопасный проезд караванов и купцов. Предписывалось оказывать поддержку русским, грузинским и армянским купцам, ведущим торг в пределах «владений союзников». Гарантировалось покровительство и защита торговцам, приезжавшим из них в Россию 38. Георгиевский договор содействовал сплочению владетелей и союзов сельских обществ Северо-Восточного Кавказа под покровительством России для защиты от шахских притязаний и ослаблению взаимных раздоров и юридически оформил их «федерацию» под верховенством России.

Во время Георгиевского съезда поступило прошение о принятии российского подданства и от нуцала Аварского. 15(3) октября 1802 г. Александр I направил главнокомандующему войсками в Грузни предписание о выполнении этой просьбы. В апреле 1803 г. в главном городе ханства Хунзахе нуцал Султан Ахмед-хан торжественно присягнул сохранять верность России, охранять границы Грузин и Аварии, т. с. не делать набегов на Грузию, а в случае вторжения шахских войск - отражать их. Обусловлено было предоставление русским купцам равных прав с аварскими 39. Добровольное вхождение Аварского ханства в состав России произвело большое впечатление в нагорном Дагестане и побудило ряд аварских союзов сельских обществ заявить о желании принять российское подданство, что было важно для защиты Грузни от лезгинских отрядов. угонявших людей для продажи в рабство.

Летом 1802 г. русские войска приняли меры к улучшению и обеспечению более надежной безопасности Военно-Грузинской дороги. Вдоль нее жили в основном осетины. Русский отряд вынудил тагаурских и других осетинских феодалов прекратить грабежи от Балты до Дарьяла. Им было разрешено вместо этого взимать пошлины, обещана была плата за постройку мостов и защита от кабардинских владетелей 40.

В начале XIX в. проведены были новые военно-административные меры по упрочению позиции России на Кавказе, создана была Кавказская губерния с центром в Георгневске. Вместо бездеятельного и нерешительного Кнорринга в сентябре 1802 г. Александр I назначил инспектором Кавказской линии, главнокомандующим в Грузии смелого и решительного генерал-лейтенанта П. Д. Цицианова -- из грузинских князей на русской службе — сторонника энергичных и крутых военных мер по распространению власти России на Кавказе и присоединения к Грузни всех когда-либо ранее зависимых от нее владений.

В то время шахский Иран, готовясь к войне с Россией, по-прежнему рассылал своих эмиссаров к горцам Северного Кавказа, призывая к вооруженным действиям против России. Шах обещал вернуть Грузию передавшимся на его сторону царевичам из дома Багратидов, засылал их к осетинам с требованием прервать сообщение по Военно-Грузинской дороге и к дагестанским владетелям, обещая денежные награды за нападения на Грузию.

П. Д. Цицианов разработал проект устройства новых укреплений вдоль Грузинской дороги. Александр I утвердил эти предложения и новые меры по укреплению Кавказской линии. В 1803 г. построена была Кисловодская крепость и ряд новых редутов.

Шах и султан надеялись, что силы России будут отвлечены от Кавказа новыми войнами в Западной Европе. Завоевания Наполеона пришли в 1805 г. к созданию против Франции новой мощной коалиции из Англии, Австрии и России. Агенты Наполеона I склоняли Иран и Турцию к войне с Россией. Притязания шаха распространялись па весь Восточный Кавказ далеко к северу, включая города Кизляр и Моздок 41, а Порта снова возобновила претензии на возвращение под свою власть Имеретин, Мингрелии и Кабарды, от верховенства над которыми она вынуждена была в основном отказаться еще в 1774 г., когда обещала не вмешиваться в их правление. Весной 1804 г. султан через анапского пашу разослал кабардинцам призывы подняться против России, обещал деньги и помощь войском. Отношения России с Османской империей все более осложнялись, и союз между ними утрачивал свое значение.

П. Д. Цицианов располагал ограниченными и разбросанными в разных местах силами - всего 15 тыс. пехоты, конницы и 24 орудиями. Перед ним стояла задача быстрыми действиями упрочить позиции России в Закавказье. Он решил прежде всего овладеть Ганджинскнм ханством, которое в средние века зависело от Грузии и занимало очень важную стратегическую позицию. Хан отказался сдать город, и в январе 1804 г. Ганджа была взята штурмом, владения ханства Ганджинского присоединены к России под названием Елисаветпольского округа. После этого Цицианов получил повеление двинуться в западную часть Закавказья и пресечь притязания Порты на Имеретию и Мингрелию, владетели которых еще ранее подали прошения о принятии в российское подданство. 16(4) июля 1804 г. Александр I подписал об этом утвердительные грамоты. Но еще до этого шах начал войну с Россией.

Примечания:

1 Фадеев А. В. Россия и Кавказ в первой трети XIX в. М„ I960. С. 51, 74 и след.

2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 9. С. 6.

3 История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в. М., 1987. С. 1 и др.

4 Итоги и задачи изучения истории внешней политики России. М., 1982. С. 107-109 и след.

5 Великий Октябрь и передовая Россия в исторических судьбах народов Северного Кавказа. Грозный. 1982. С. 7 и след.; Васильев Д. С. Очерки истории низовьев Терека. Махачкала. 1980. С. 36 и след.

6 Наиболее полный и точный анализ условии этого договора и его текст см. в книге Е. И. Дружининой (Дружинина Е. П. Кючук-Кайнарджийский мир. М., 1955).

7 Присоединение Осетии было сложным процессом. Оно сопровождалось классовой борьбой и конфликтами, но принесло осетинам большие выгоды и широкие возможности переселения с гор па плоскость. См.: Блиев М. Л/. Русско-осетинские отношения. Орджоникидзе, 1970. С. 239. 252-253 и след.

8 Новосельцев А. П. Георгиевский трактат 1783 г. и его историческое значение // История СССР. 1983. № 4. С. 60: Пайчадзе Г. Г. Георгиевски)! трактат. Тбилиси, 1983.

9 Дубровин Н. Ф. История воины п владычества русских на Кавказе. СПб., 1886. Т. 2. С. 242, 243, 245.

10 Фадеев А. В. Указ. соч. С. 38-47.

11 О характере движения, поднятого Ушурмой, высказывались разные точки зрения. См.: Кинлпина Н. С., 5лм-ев М. М., Дегоев В. В. и др. Кавказ и Средняя Азия во внешней политике России. М., 1984. С. 87-90. С. 68-69. 7-1-76.

12 История Кабардино-Балкарской АССР с древнейших времен до наших дней. М.. 1967. Т. 1. С. 172-174.

13 История дипломатии. М.. 1961. Т 1 гл. 10.

14 Феофилактова Т. М. Взаимоотношении России с народами Северо-Западного Кавказа в период русско-турецкой войны 1787-1791 гг. // Некоторые вопросы общественно-политических отношении на Северо-Западном Кавказе в конце XVIII — первой половине XIX в. Майкоп, 1985. С. 17-18.

15 Смирнов Н. А. Кабардинский вопрос в русско-турецких отношениях. Нальчик. 1948.

16 Письмо гр. С. Р. Воронцова М. С. Воронцову из Лондона 27(16) августа 1786 г.//Архив кн. Воронцова. М 1876. Кн. 9.

17 Письмо гр. С. Р. Воронцова М. С. Воронцову от 11 июня (31 мая) 1790// Там же. С. 173-174.

18 Дубровин Н. Ф. История воины и владычества русских на Кавказе. СПб, 1887. Т. 3. С. 145-148.

19 Ряд русских ученых и новейших зарубежных исследований политики Павла I подробно осветили эти ее стороны. См.: История войны 1799 г. между Россией и Францией в царствование имп. Павла I. 2-е изд. СПб., 1857- Ланина Р. С. Внешняя политика Павла I в 1786-1791 гг. // Учен, зап. ЛГУ. Сер. ист. наук. 1941. Вып. 10, № 80. С. 7, а также сборник весьма серьезных исследований американских ученых (Paul I: A Reassessment of his Life and Reign/Ed, by Hugh Rugsdale. Pittsburgh, 1979. P. 88).

20 Дубровин Н. Ф. История войны... Т. 3. С. 298.

21 Рескрипт Павла I на имя И. В. Гудовича от 5(16) янв. 1797 г.//Дубровин Н. Ф. История войны... Т. 3. С. 199-201.

22 Киняпина Н. С., Блиев М. М., Дегоев В. В. Указ. соч. С. 92-93.

23 Atkin M. A. The Pragmatic Diplomacy of Paul I: Russia's Relations with Asia, 1796-1801//Slavic Review. 1979. March. Vol. 38. N 1.

24 Русско-французский договор о мире, дружбе и добром согласии от 26 сент. (8 окт.) 1801 г.//Мартене Ф. Собрание трактатов и конвенций, заключенных Росснею с иностранными державами: по поручению Министерства иностранных дел. СПб., 1807. Т. 13: Трактаты с Францией), 1717-1807. С. 263-265: ВПР. М., 1960. Т. 1. С. 95-99.

25 Дубровин Я. Ф. История войны... Т. 3. С. 246-247. 302-303. 313-315.

26 Там же. С. 336-338.

27 Архив государственного совета. СПб., 1878. Т. 3. ч. 2. С. 1191-1194; ВПР. М., 1960. Т. I. С. 24-26;

28 Фадеев А. В. Указ. соч. С. 106-107. Фадеев А. В. Указ. соч. С. 107.

29 Протоколы «Негласного комитета» // Вел. кн. Николай Михайлович. Граф П. А. Строганов. СПб.. 1903. Т. 2. С. 90-95; Atkin M. Russia and Iran. 1780-1828. Minneapolis, 1980. P. 48-49. 61.

30 Дубровин Н. Ф. История войны... Т. 3. С. 413; Донесение К. Ф. Кпорринга Государственному совету от 28 июля (9 авг.) 1801 г.//ВПР. Т. 1. С. 72-77.

31 Крестьяне надеялись, что присоединение уменьшит притеснения со стороны дворян-землевладельцев.

32 Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ-I). СПб., 18. Т. 26. С. 782-783; ВПР. Т. 1. С. 93-94.

33 Материалы по истории Дагестана и Чечни. Первая половина XIX в. Махачкала, 1940. Т. 3, ч. 1: (1801-1839) С. 51-59 и след. Далее - МИДЧ.

34 Там же. С. 73-77.

35 ПСЗ-I. Т. 26, № 19992-19993. С. 762-763. Грамоты эти от 28 авг. (9 сент.) 1799 г. были подписаны за несколько дней до манифеста Павла I о присоединении Грузии.

36 ПСЗ-I. Т. 26. № 19994. С. 764-767.

37 Рескрипт Александра I на имя Кнорринга от 24 дек. 1801 г. (5 янв. 1802 г.) //ВПР. Т. 1. Док. № 52. С. 160-163; АКАК. Тифлис, 1893. Т. 1. С. 753-755.

38 Текст Георгиевского договора см.: АКАК. Тифлис, 1894. Т. 2. С. 1009-1011.

39 Рескрипт Александра I от 3(15) окт. 1802 г. и другие документы см. в кн.: АКАК. Т. 2. С. 764-766.

40 Дубровин Н. Ф. История войны... Т. 3. С. 503; СПб, 1886. Т. 4, с. 6, 12; Он же. Закавказье от 1803 до 1806 г. СПб., 1866. С. 500.

41 Фадеев А. В. Указ. соч. С. 115-116; Киняпина Н. С., Блиев М. М., Дегоев В. В. Указ. соч. С. 107-109.

Источник:
История народов Северного Кавказа (конец XVIII в. - 1917 г.).— М.: Наука. 1988.— 659 с.

при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна

Вернуться назад