Почему подрывные действия на Кавказе рядятся в ваххабитскую одежду?

Последние события на Кавказе - предотвращение попытки нападения на американское посольство в Баку, захват заложников в Махачкале, наконец, взрыв бомбы в пассажирском автобусе «Нальчик-Владикавказ» - вновь всколыхнули затихающую вроде в последнее время тему ваххабизма. Откуда он, собственно, взялся? Что собой представляет? По какой причине подрывные действия на Кавказе рядятся в ваххабитскую одежду? На эти вопросы трудно найти ответы, не изучив причинно-следственные связи зарождения того, что в наши дни получило название «ваххабизм». Сегодня совершенно очевидно, что нынешний распространенный на Западе имидж ислама как «агрессивного общества» имеет свои истоки. Согласно шеф-редактору International department Radio France International-RFI Ришару Лабевьеру, порождение «международного исламского терроризма» было необходимо США для обеспечения геополитического поражения социалистической системы, получения контроля над мировым нефтерынком и ослабления движения к «арабскому национализму» на Ближнем Востоке (как усматривается, параллельно, «втемную», ставилась задача и дискредитации исламской доктрины в целом). В начале 1990-х «исламский фактор» был использован и для ослабления России изнутри. Однако вплоть до сего дня у многих нет понимания не только того, почему именно ваххабизм был «экспортирован» в Россию, но и что он представляет из себя в целом.
На просторах Интернета можно найти электронный вариант книги «Признания английского шпиона», составленной на основе воспоминаний сотрудника Британского министерства по делам колоний мистера Хамфера турецким автором М.Сыддиком Гюмюшем с собственными комментариями. По словам Хамфера, «в 1710 г. министерство поставило перед ним задачи... способствовать расколу ислама изнутри..., насадить внутри него ненависть друг к другу...». Задача была предопределена стремлением Британии ослабить Османскую империю и Иран. Выполняя ее, Хамфер и познакомился с неким молодым человеком по имени Мухаммед бен Абдул Ваххаб Ан-Наджадий. «По характеру до предела честолюбивый, темпераментный, враждебно настроенный к властям Османской империи, - рассказывает Хаммер, - он решил проявить себя и создать новое течение в исламе. И это течение называется ваххабитским течением... Министерству удалось привлечь на свою сторону Мухаммеда бен Сауда, эмира Ад-Дараия... Ваххабизм стал государственной религией Ад-Дараия... Наши силы укрепились».
Комментатор делает вывод, что «10 фундаментальных утверждений ваххабитского учения сформулированы и внедрены в исламскую религию гражданином Англии мистером Хамфером через бен Абдул Ваххаба... для подрыва ислама изнутри и последующего его уничтожения».
Но Министерство колоний было создано в 1854 г. (до этого существовала должность госсекретаря по делам колоний), что наводит на сомнения в достоверности представленных в книге материалов. Да и фамилию Хамфера больше нигде встретить не удалось. Факт же «турецкого следа» публикации «Признаний...» позволяет предполагать наличие намерения представить ваххабизм «порождением» Британии в целях раскола Османской империи, что, впрочем, не противоречит истине. Нужно признать, что Британия действительно пыталась ослабить империю и движение ваххабитов укладывалось в схему давления на султана. Об этом же говорит один из мусульманских богословов прошлого, муфтий Мекки А. бен Зайни Дахляни: «Политическая история ваххабизма началась с борьбы за ослабление централизованного государства. Ваххабиты пошли в наступление, и первой жертвой их натиска стал Йемен» (то есть ваххабиты фактически подняли восстание против империи).
Декан факультета сравнительного изучения религий Дамаскского университета, член Высшего совета Оксфордского университета М.Саид Рамадан аль-Бути добавляет, что «Запад тогда пошел по пути политизации исламских движений... Исламскую составляющую... стремились заменить политической деятельностью». А путь к этой цели шел через дробление самого ислама, поскольку лозунгом ваххабитов стала борьба с «отступниками веры» - шиитами и османскими «султанами-лжехалифами». Как отмечается в статье «Ас-Саляфия: правда и вымысел», опубликованной в издании Министерства по делам ислама, вакфов и исламского призыва Королевства Саудовская Аравия «Ас-С», призыв ибн Ваххаба «был направлен на... исправление внедрившихся в него пороков». Здесь целесообразно признать, что в рассматриваемый период Османская империя переживала упадок, одной из причин которого являлось разложение общества, в том числе и морально-нравственное.
Согласно бен Зайни Дахляни, «реакцией мусульманского общества на деятельность ваххабитов в Мекке и Медине явилось судебное определение, в котором было сказано, что людей, разделяющих взгляды ваххабитов, как и их самих, следует считать вероотступниками... Всем выходцам из области Ад-Дария, правители которой поддерживали идеологов ваххабизма, было запрещено совершать хадж».
В трактовке «Ас-С», такая реакция на движение вполне естественна: «Было совершенно ясно, что призыв ибн Абдель-Ваххаба, направленный на исправление сложившегося положения путем возвращения к чистому исламу, встретит откровенное неприятие со стороны так называемых «знатоков».
После успешной блокады на рубеже XIX в. ваххабитами Мекки и Медины, эмирату Саудидов удалось овладеть Хиджазом, объединив под своей властью почти всю Аравию. Но ваххабиты наряду с военно-политическим успехом претендовали и на распространение своего видения мира. В данном контексте у бен Зайни Дахляни ваххабизм предстает как движение, могущее не только применить силу против единоверцев, но и противопоставляющее себя мусульманам: «Первым их деянием стало разграбление святой комнаты, где находилась могила Пророка Мухаммада, мир ему... Главное бедствие, которое принесло мусульманскому миру распространение ваххабизма, - это раскол в исламском мире... Ваххабитов можно было отличить по внешнему виду: как правило, они брили головы, носили длинные нерасчесанные бороды и подворачивали узкие брюки». Таким образом воплощалось предписание, что «ваххабит не должен подражать неверным» (причем под «неверными» понимались и мусульмане, ведущие образ жизни не по «истинному исламу»).
Конечно, ваххабитскому движению можно придать и окраску арабского национализма, поскольку одной из целей провозглашалось освобождение от «османского ига» при объединении арабских стран под знаменем «правильного ислама». Но к середине XIX в. ваххабизм вышел за пределы арабского мира. К этому периоду антиколониальной борьбой была охвачена Индия, и одна из сил в этом движении была «ваххабитской». Причем лидер индийских ваххабитов С.А.Барелви открыто проповедовал священную войну с «неверными», захватившими власть в Индии. Тем самым ваххабизм перерос свою национальную составляющую.
Вполне возможно, что термин «ваххабиты» возник с легкой руки англичан, так называвших лиц, выступавших с позиций аль-Ваххаба. В этой связи «Ас- С» подчеркивает: «СМИ наводнили разговоры о некоем «ваххабизме» и «ваххабитах». Этот термин... англичане в годы их колониального владычества сознательно использовали..., чтобы посеять рознь в исламской среде, понимая, что единство мусульман представляет главную опасность для их господства в колонизированных ими странах... Сторонники движения не выбирали для себя подобного названия... тем более что оно некорректно в лексическом и историческом плане...[это] имя, которым английские колонизаторы нарекли сторонников саляфитского движения в Индии». В целом понятие салафизм, принятый как государственная религия в Саудовской Аравии, означает ориентированность на пример Пророка, его сподвижников и праведных предков (ас-салаф ас-салихин). Первые салафиты относились к ханбалистскому мазхабу. На рубеже XIII-XIV вв. великий мусульманский мыслитель ибн Теймия создал необходимую для движения салафитов мировоззренческую, правовую и философскую основу. Согласно «Ас-С», «метод «саляфитов» отличается умеренностью взглядов и центристским положением относительно других методологических систем и направлений, непримиримостью к нововведениям (бидаа), адекватностью и здравым смыслом».
Азербайджанский философ Айдын Али-Заде раскрывает значение связки «ваххабизм-салафизм»: «То, что называют «ваххабизмом», это лишь небольшая часть салафизма, в котором много различных течений и не все они радикалы. Правильнее говорить о том, что движение аравийских «ваххабитов» XVIII в. использовало или взяло за основу салафийские идеи и интерпретировало их по-своему, радикализировало их. Что касается современных «ваххабитов», то некоторые из них часто вообще совершенно отдаленно напоминают то, о чем говорил ибн Теймия».
В России термин «ваххабизм» стал фиксироваться с начала 1990-х, когда в стране появились представители ряда ближневосточных фондов и организаций. Большую часть эмиссаров на Кавказе составляли приверженцы ваххабитского толкования ислама. И за этим фактом явно просматривается политический аспект, в котором сплелись интересы ведущих мировых держав.
В свое время З.Бжезинский ввел в оборот политико-географический термин «Евразийские Балканы», «расположенные по обе стороны неизбежно возникающей транспортной сети, которая должна соединить по более правильной прямой самые богатые районы Евразии и самые промышленно развитые районы Запада с крайними точками на Востоке...»
Первостепенный интерес Америки, пишет он, состоит в том, чтобы ни одна держава не контролировала бы данное геополитическое пространство: «Если основные трубопроводы в регион будут по-прежнему проходить по территории России к российским терминалам в Новороссийске на Черном море, то... Москва при этом будет занимать сильные позиции... Если еще один трубопровод проляжет через Каспийское море к Азербайджану и далее к Средиземному морю через Турцию, а другой протянется через Афганистан к Аравийскому морю, то не будет никакого единовластия в вопросе доступа к региону».
Именно в начале 1990-х годов Запад начал предпринимать активнейшие усилия для обеспечения попадания каспийской нефти в Европу через Турцию. И Россия получает свой «Карабах». Пункты Кизляр, Буденновск, Первомайск, в которых на протяжении 1990-х происходили теракты и вооруженные столкновения, располагались как раз на трассе Баку-Новороссийск. Тем самым блокировалось успешное функционирование «новороссийской трубы», «сердце» которой оказалось в Чечне. Таким вот путем Северный Кавказ стал эпицентром дестабилизации в России, фоном которой предстал «исламский фундаментализм», обрамленный в наимоднейшие до последнего периода «ваххабитские одежды».
Исламский оттенок кавказских событий явился основанием для утверждения в различных кругах о «фундаментальном арабском следе» в России. Но Ближний Восток, находившийся под «курацией» атлантического пространства, был лишен возможности принятия самостоятельных шагов, да к тому же вне своей площади. Следовательно, заинтересованные силы всего лишь использовали исламские возможности Саудовской Аравии для проникновения в регион.
Как представляется, «кавказское сопротивление» не случайно было закамуфлировано «ваххабитской составляющей», так как тем самым решалось несколько задач. Во-первых, термин «ваххабизм» был совершенно новым для слуха, поэтому им можно было манипулировать сознанием людей в любом направлением. Во-вторых, с учетом антиимперского характера начальных шагов исторического ваххабизма разворачивавшиеся события можно было представить как религиозное движение, направленное на вывод региона из состава России. В-третьих (опыт все той же истории), не представляло труда обыграть ситуацию как проявление борьбы этнических мусульман с «неверными», подведя под этот термин всех «остальных» (путем «рекламы» в СМИ «джихадовской» направляющей), параллельно противопоставив северокавказцев другим нациям и народностям. В-четвертых, ваххабитский почерк событий приводил к противоречиям в мусульманской умме, так как в этом регионе сильными были суфийские традиции. В-пятых, ваххабитская терминология инициаторами происходившего «демонстрировала» мусульманский мир в целом, что торпедировало налаживание «добрых, сердечных» взаимоотношений Москвы с исламским миром. Формирующаяся на этом фоне ненависть к мусульманской части населения могла подвести к противостоянию почти 20 млн. российских мусульман с представителями других конфессий и стать основанием для скандирования в этнически мусульманских образованиях России лозунгов «самостоятельности». Кроме того, «успех» «ваххабитского движения» мог перекинуться в Центральную Азию, что становилось угрозой утери Россией позиций в этом регионе.
Таким образом, «включение ваххабизма в северокавказский исламский фактор» в целом было направлено на ослабление России. Одновременно посредством ваххабитского обрамления «сопротивления», нередко принимавшего жесточайший характер, для остального мира ислам преподносился в качестве агрессивнейшей и чуждой религии. В данном аспекте можно отметить, что без поддержки во властных структурах России периода «лихих 90-х» комбинация с насаживанием ваххабитского фактора во внутрироссийскую политику была бы невозможна. Именно в этом контексте целесообразно рассматривать столь «трогательно» скорую регистрацию российским Минюстом ваххабистской организации «Аль Игасы» («Спасение») - в течение одного дня, несмотря на отведенный для этого месячный срок. Фактов подобного и более серьезного рода можно привести немало. Они-то, в совокупности с внешним влиянием, и создали ситуацию, окончательно разрешить которую, несмотря на очевидные подвижки последних лет в этом вопросе, пока не удается.
Теймур АТАЕВ, политолог, Баку