Правоохранительные органы, расследующие убийство первого заместителя муфтия Северной Осетии, имама владикавказской мечети, яркого (к несчастью, так и не успевшего раскрыться в полную силу) исламского богослова Расула Гамзатова, связывают его с профессиональной деятельностью покойного. Действительно, о других причинах говорить вряд ли приходится. Кто бы не стоял за гибелью Гамзатова, планомерное истребление молодого поколения всесторонне образованных, грамотных, адаптированных (это очень важно) к современной российской действительности богословов, постепенно выходящих на первый план в исламских сообществах своих регионов, заметно ослабляет традиционный ислам, а опосредованно — доверие мусульман к государству и его силовым структурам.
26 декабря 2012 г. был убит предшественник Гамзатова, такой же молодой, образованный, обладающий огромным потенциалом Ибрагим Дударов. Его убийц до сих пор не нашли, и кто они такие — вразумительных версий, во всяком случае, публичных, нет. А еще несколькими месяцами ранее в Казани был застрелен заместитель муфтия Татарстана Валиулла Якупов (сам муфтий — тяжело ранен), в силу возраста успевший раскрыться на благо традиционного ислама больше Дударова и Гамзатова, но отнюдь не исчерпавший своих возможностей. Позже его предполагаемые убийцы (те, кого считали таковыми) были уничтожены в ходе спецоперации в центре татарстанской столицы. Вопрос о заказчиках и организаторах преступления, а также об их мотивах, остался открытым.
Два года назад версия о том, что за этими убийствами стоят радикальные исламисты, планомерно «убирающие» носителей традиционных исламских знаний, которые, разоблачая формы и методы деятельности экстремистов, составляют им идейную конкуренцию, выглядела весьма убедительной. Однако неудовлетворительная ситуация с расследованием убийств и постоянное пополнение мартиролога заставляют задуматься, является ли эта версия единственной. То, что целью неких сил является дестабилизация и борьба против ислама, очевидно. Другое дело, тактическая эта цель или стратегическая, и как, наконец, остановить эти силы.
Показательна в этом плане роль так называемого «общественного мнения». Даже после смерти Расула Гамзатова продолжают обвинять в связях или, в лучшем случае, «сочувствии» радикалам. Неважно, что никаких доказательств этому нет — как же, ведь у него была «типичная ваххабитская борода». Реальная деятельность покойного («по плодам их узнаете их») интересует только его единоверцев. И это при том, что практически все его проповеди, как и статьи, выложены в интернете. С наиболее важным из его докладов, «Причины радикализации и возможные пути ее предотвращения», прозвучавшем на прошедшей 5 февраля во Владикавказе конференции «Взаимодействие государственных и религиозных структур по профилактике проявлений экстремизма и радикализма», следует ознакомиться всем интересующимся этим вопросом. На сегодняшний день это, пожалуй, лучшее богословское обоснование неприемлемости радикализма в исламе.
«Проявлять чрезмерность в религии запрещается; более того, религия не имеет отношения к проявлениям экстремизма, — констатировал Гамзатов. — Воистину, ислам — это религия середины, лишенная крайностей…. Всякая крайность и неумеренность в широком смысле никак не может быть присуща исламу и истинным мусульманам». Что касается конкретных причин радикализма мусульман, то владикавказский имам назвал среди них искаженное понимание ислама, основанное на незнании и невежестве, отдаленность от ученых, знающих Коран и Сунну, отсутствие должного семейного воспитания, разрыв молодого поколения со старшим, а также «совокупность разного рода факторов».
Среди внешних факторов, способствующих проявлению экстремизма в среде мусульман, он перечислил «отказ большого количества мусульман от своей религии, проявившийся либо вообще выходом из Ислама, либо оставлением сунны и следованием нововведениям, распространение несправедливости во всех ее видах и формах, пропаганду против религии, против платка, бороды, литературы, строительства мечетей, которая пробуждает в мусульманине чувство отчужденности, применение излишней жесткости к мусульманам, некомпетентное вмешательство немусульман во внутренние исламские дела, появление молодых проповедников, не имеющих комплексных знаний шариата, которые взялись учить мусульман, вынося постановления без знаний и понимания религии, неправильную работу, направленную на исправление проявлений экстремизма».
Лечение проявлений экстремизма, считал Гамзатов, лежит «в распространении правильного понимания ислама в рядах мусульман,… в предостережении от слепого следования за кем бы то ни было, возвращении к текстам Корана и Сунны…. Мусульман необходимо обучать умеренности во всех делах, в том числе и ревностном отношении к происходящему».
Именно такие выступления ее руководства выдвинули североосетинскую мусульманскую общину в первый ряд и по активности, и по борьбе с радикализмом. Эти усилия следовало бы только приветствовать. К сожалению, доклад имама не получил широкого распространения. Он не заинтересовал, например, те же Фонд поддержки исламской культуры, науки и образования или Международную исламскую миссию, предпочитающих проводить масштабные, но пустые публичные мероприятия вместо поддержки реальных борцов против радикализма и неумеренности. Будем надеяться, что хотя бы теперь работу Гамзатова распространят столь широко, как она того заслуживает. Впрочем, печальная судьба богословского наследия Валиуллы хазрата, которым занимается один-единственный подвижник-эксперт, свидетельствует, что государственным органам, призванным бороться с радикализмом, все это абсолютно не интересно, а может быть, просто не понятно. От чего, впрочем, никому не легче.
К чему все это приводит, свидетельствует сама жизнь. После гибели Валиуллы Якупова в Татарстане так и не появилось богослова и организатора, способного его заменить. По всей стране молодые люди, потенциально способные продолжить дело погибших товарищей, не хотят рисковать своей жизнью на необъявленной войне с невидимым противником, и их нельзя обвинить в трусости. Годы тяжелой учебы тратятся не для того, чтобы, не дожив до сорока, быть застреленным у порога собственного дома, зная, что убийцы и их мотивы останутся не только ненаказанными, но и неназванными.
Поражает при этом преступное равнодушие общества. По большому счету, оно не отреагировало на гибель Расула Гамзатова, и это невозможно объяснить исключительно летним затишьем (убийство Ибрагима Дударова тоже произошло в «удобное» предновогоднее время). Обществу все равно, что уже второй раз убивают заместителя муфтия. Вроде бы и простаку ясно, что это не случайность, а тенденция, и она явно не несет ничего хорошего. Однако вместо того, чтобы задуматься, что происходит в республике, блогеры и анонимные граждане делают разнузданные «замечания» муфтию Гацалову, выражающему обоснованную озабоченность происходящим, нападают на религию как таковую (от нее «одни беды», «любая религия — зло», «ВСЕ знают, что священнослужители живут на нетрудовые доходы» и т.д.), называют азан «издевательством над народом» и «хулиганством», переживают, откуда у местных имамов машины, на которых те ездят, — короче, откровенно беснуются.
Все это свидетельствует о глубоком кризисе современного общества, неспособности многих даже не разделить чужую боль — просто промолчать, удержаться от того, чтобы сплясать на свежей могиле молодого человека, который мог вывести российское исламское богословие на новый уровень и который не сделал им лично ничего дурного. Агрессивность и злоба имеют свойство расширяться и захватывать все новые и новые круги населения. Эта печальная картина заставляет с грустью смотреть на будущее Осетии, да и не только ее.