Внешняя политика администрации Джорджа Буша столкнулась со значительными проблемами, и, возможно, главная из них - это отсутствие позитивных ожиданий относительно преемственности внешней политики в связи с намерениями Демократической партии осуществить некие кардинальные изменения в этой сфере. Администрация Буша пытается использовать "остаточное" время второго срока для максимальной реализации своих планов. Ответственная администрация не может передать по наследству чрезмерно большой массив нерешенных и тупиковых проблем во внешней политике. В связи с этим, некоторые цели и задачи в определенной мере пересматриваются, а по отдельным проблемам разрабатываются новые подходы и принципы. К примеру, если в отношении Ирака США пытаются внедрить идею о создании трех государств, то в отношении Ирана имеют место новые подходы, связанные с применением совместной с западными партнерами функциональной блокады. В отношении ряда региональных проблем никаких новых разработок по существу не применяется, а предпочитается наблюдение за процессами и поддержка более-менее приемлемых вариантов решения тех или иных проблем. Именно данные подходы применяются в отношении Южного Кавказа, где возникло много новых проблем, и еще остаются не решенные проблемы.



Создание энерго-коммуникационной конструкции на Южном Кавказе практически завершено. В Азербайджане используются по существу уже имеющиеся резервы нефти и газа. Даже при наиболее оптимистических оценках запасов нефти в Азербайджане, данные объемы вполне соответствуют тем мощностям добычи и транспортировки, которые созданы. Три энергетические коммуникации - Баку-Супса, Баку-Тбилиси- Джейхан, Баку-Тбилиси-Эрзурум наряду с небольшими перевозками нефти по железной дороге вполне удовлетворяют потребности нефтяного и газового комплекса. Вместе с тем, проблемы энергетических ресурсов восточного побережья Каспия далеко не решены, борьба за контроль над ними продолжается. Активная политика России, которая практически привела к значительной переориентации потоков нефти и газа Казахстана и Туркменистана, лишает смысла всю энергетическую стратегию США. Южное направление транспортировки энергетических ресурсов Центральной Азии в Пакистан и Индию, которое стало частью энергетической концепции США, никак не соответствует политической ситуации в Афганистане, через территорию которого, должны пройти данные энергокоммуникации. В этих условиях, в политических и аналитических кругах США рассматривалась целесообразность переориентации нефти и газа Центральной Азии в Китай, хотя эта идея совсем недавно выглядела кощунственной для американской стороны, энергетическая стратегия которой предполагала недопущение создания благоприятных энергетических условий для Китая, как основного противника США в настоящем и в будущем. Логика данной идеи, которая вовсе не была поддержана администрацией, но была принята к сведению, заключалась в том, чтобы ослабить связи между Китаем и Россией, создать долговременную ситуацию конкуренции между ними и взять поставки нефти и газа в Китай под американский контроль путем вовлечения американских и британских компаний в эти проекты. Кроме того, это позволило бы в какой-то мере высвободить нефтяные ресурсы Ближнего Востока, хотя бы на 15 - 20 лет. Данная идея была выдвинута бывшим первым заместителем Государственного секретаря США Робертом Зелликом. Некоторые британские исследовательские институции с большим вниманием отнеслись к этой идее и, не исключается, что данный "проект" был инициирован именно Великобританией. Это можно допустить, если принять во внимание, что китайские проекты в Центральной Азии все более успешно продвигаются и приобретают совершенно независимый характер. В данных условиях США и Великобритании представляется целесообразным продемонстрировать свое расположение к китайским проектам. В настоящее время аналитические издания все еще продолжают публиковать материалы ведущих и новых исследователей, которые призывают ограничить доступ Китая к ресурсам Центральной Азии, ссылаясь на "отсутствие демократии" в Китае. Одновременно, вовсе не отвергнута идея транспортировки центральноазиатских энергоресурсов по южному направлению. Данные векторы связаны с различными глобальными и политическими задачами США, которые не ограничиваются желанием вытеснить Россию из региона, но и с совершенно иными стратегиями, связанными с усилением контроля над Южной и Восточной Азией. В настоящее время США и Европейская комиссия предпринимают серьезные шаги по установлению новых, принципиальных, обязывающих отношений с Казахстаном и Туркменистаном. Еще весной 2006 года США приняли решение использовать все возможные усилия для ангажирования правящего режима Нурсултана Назарбаева, используя проблемы его семьи. Делаются попытки обязать новое руководство Туркменистана принять участие в широкомасштабном сотрудничестве с Западом. Однако, эти два государства нуждаются в таких формах поддержки и помощи, которые может оказать только Россия в силу их понятности. Наряду с этим, политические элиты Казахстана и Туркменистана не без участия оплаченных интеллектуалов с Запада несколько пересмотрели темпы и объемы добычи нефти и газа, предпочитая оставить максимально большие резервы для нужд будущих поколений, что было подсказано ведущими представителями национальной интеллигенции.
Наряду с ограничениями в части источников энергетического сырья в Каспийском бассейне, произошло изменение ситуации c транспортировкой нефти и газа в западном направлении. США и Великобритания более не рассматривают Турцию как надежного и приемлемого партнера в транспортировке энергоресурсов в Европу. Турция пытается занять "нейтральную" позицию между Западом и Россией, и, пользуясь своим географическим положением, стать важнейшим транзитным "узлом". Энерго-коммуникационная инфраструктура в пространстве Черного моря и Балкан в целом отсутствует, что ограничивает транспортировку в этом направлении. Проблемы Черного моря для США и европейцев далеки от решения, при этом имеют место противоречия между американцами и европейцами по этому вопросу, причем как в рамках НАТО, так и вне формата Альянса.
В данных условиях, Южный Кавказ утрачивает функции универсального транзитного региона, и объемы транспортировки резко сокращаются, особенно, если России удастся довести до конца свои планы по переориентации энергопотоков. Этот фактор не может не отразиться на всех других целях и задачах США на Южном Кавказе, которые всегда носили и носят подчиненный, обслуживающий характер. В настоящее время, администрация США нуждается в новых рекомендациях и разработках, в том числе по размещению ракетных систем. Эти две темы "нефть" и "ракеты" тесно переплетены и обе являются и могут остаться приоритетными для администрации Джорджа Буша. Энергетическая стратегия США подразумевает глобальную политику, которая характеризуется, как весьма инертный и трудно поддающийся корректировке план действий. Внесение каких-либо изменений в эту стратегию весьма затруднительно, поскольку к этой стратегии подключены военное ведомство США и НАТО. На создание кавказско-каспийского энергетического комплекса затрачены значительные средства. США и их партнеры не могут отказаться от векторов данного проекта даже в условиях, когда его цели поставлены под сомнение. Следует обратить внимание на то, что, несмотря на наращивание поставок каспийской нефти на мировой рынок, цели всего проекта не достигнуты. Пока нет оснований давать обобщающие оценки результатам, но, вполне возможно, что кавказско-каспийский энергетический комплекс так и не смог играть роль важного альтернативного источника энергоресурсов, способного обеспечить повышение маневренности мирового энергетического баланса. В последнее время, вследствие нежелания Казахстана, а затем и Туркменистана излишне политизировать энергокоммуникационные проекты, общая политическая составляющая уступила место приоритетам безопасности и стабильности, а также геоэкономической целесообразности. В связи с этими, еще не достаточно выраженными обстоятельствами и условиями, существенно изменилась ситуация на Южном Кавказе. Конкурентная борьба будет продолжаться, так как судьба энергетических ресурсов восточного побережья Каспия еще не решена, и эта проблема будет сохраняться еще некоторое время. Но, вместе с тем, заметно изменились оценки, видение перспектив и задачи по альтернативным планам и проектам. Борьба с позициями России в кавказско-каспийском регионе стала гораздо более сложной, многоплановой, и США столкнулись с необходимостью применения несравненно больших политических ресурсов. Южный Кавказ и Центральная Азия стали гораздо более неудобными для развертывания американской стратегии, чем Вашингтону казалось изначально.



Наряду с энергетикой, равнозначной проблемой и задачей для США является программа развертывания ракет различного назначения. Южный Кавказ не сразу стал рассматриваться, как вероятная площадка для размещения ракетных систем. Главным регионом в связи с этой задачей являлась Восточная Европа, в отношении которой планы США имеют большой диапазон, включающий такие глобальные проблемы, как европейская и евразийская политика. Включение государств Восточной Европы от Балтики до Черного моря в НАТО, в Европейский Союз, в различные политические и геоэкономические проекты, имеют целью создать серьезные противовесы политике ведущих стран Западной Европы, вовлечь их в орбиту американской политики. В связи с данной глобальной задачей происходят инициативы по организации "цветных революций", а также внедряются ракетные системы. Расположение ракетных систем ПРО США в Польше и Чехии преследует цель упрочить геополитический барьер между Россией - Евразией и Западной Европой. В этом проекте несколько преувеличивается значение России, так как цель более глобальная, но Россия в этой стратегии США имеет ключевое значение. Довольно скоро Южный Кавказ также стал рассматриваться в качестве возможной площадки для размещения ракет. Именно этот аспект проблемы вполне доказательно подтверждает, что ракеты - это способ сильного давления на Россию и шантаж Западной Европы. Вместе с тем, задача размещения ракетных систем на Южном Кавказе, которая до сих пор применяется в качестве шантажа, тесно связанна с проблемами этнополитических конфликтов и непризнанных государств. "Оранжевые революции" и этнополитические конфликты теперь уже перестали быть актуальными. Эти рычаги давления на Россию более не являются операционным инструментарием, вопреки надеждам и прогнозам, они очень быстро утратили потенциал и в настоящее время предполагают, скорее всего, перспективу гашения угроз, чем усиление ожидаемого усиления конфликтности. И в этом контексте необходимо рассматривать данную ситуацию интерактивным образом с учетом прямых и обратных связей. Ракетная тема на Южном Кавказе возникла в большой мере в связи с угасанием актуальности процессов урегулирования конфликтов. Данная деактуализация, сама по себе, вызвана нежеланием США реализовывать задачи, направленные на реальное урегулирование конфликтов, поскольку, как оказалось, это весьма сложная задача, которая может завести США в опасный политический тупик. То есть, в действительности, США осуществили ротацию рычагов давления на Россию, заменив проблему конфликтов на задачу разворачивания ракетных систем. Определить проблему развертывания ракетных систем исключительно как рычаг давления во внешней политике было бы совершенно не верным. Ракетная программа является приоритетной частью политики Джорджа Буша, при этом не только внешней, но внутренней политики, что связанно с стремлением клана Буша максимально заручиться поддержкой военно-промышленного комплекса и несколько ослабить свою зависимость от нефтяных компаний. Эта тема хорошо отражена и изложена во многих аспектах в американской и, отчасти, в британской политической и аналитической литературе. Однако ракетная программа может быть оправдана только при условии определенных функций во внешней политике. В данном случае, давление на Россию - важное условие легитимности программы на арене политического класса США.
Но, несмотря на политическую самодостаточность ракетной программы, в Восточной Европе, в том числе на южнокавказской площадке, она тесно связана с проблемами энергетики. Использование энергетических ресурсов России является составной и приоритетной частью американско-британской политики в отношении Восточной Европы. Осуществлению этой политики посвящены многие сценарии, включая конфликты и проблемы на Южном Кавказе, в Центральной Азии и Черном море. Этой политике подчинены в определенной мере и задачи расширения состава и функций НАТО. Развертывание конфликтности вокруг процессов в Грузии и грузино-российских отношений рассматривалось США и Великобританией в качестве важного и весьма эффективного рычага давления на Россию, но потенциал этого сценария за два-три года был исчерпан, и необходимо было заявить о новых сюжетах. Данный расклад факторов, причин, целей и задач политики США дает возможность рассмотреть признаки изменения политики США на Южном Кавказе. Региональные конфликты
Контент-анализ проведенный весьма приблизительным образом с использованием довольно большого массива работ различных исследовательских учреждений США, позволяет предположить, что этнополитические конфликты Южного Кавказа перестали рассматриваться Вашингтоном в качестве приоритетных задач регионального масштаба по части своей актуальности и степени риска. Политика США, России и Европейского Союза позволила привести данные конфликты в состояние хронической "консервации", деактуализировать многие побочные процессы, связанные с этими конфликтами, что предопределило угасание заинтересованности внешних сторон в их урегулировании. Данные конфликты рассматриваются главными инициаторами развития кавказско-каспийского энергетического комплекса - США и Великобританией, как относительно опасные, но вполне контролируемые и не представляющие серьезной опасности для добычи и транспортировки нефти и газа. Однако эти две державы не отказались от дальнейшего развертывания сценариев конфликтности в тлеющих очагах с целью давления на Россию, если бы Россия не сумела сделать эти сценарии совершенно бесперспективными с точки зрения функциональности, а также весьма опасными для Грузии - основного партнера заокеанских держав в регионе. Потенциалы данных конфликтов, хотя и продолжают сохраняться, но Россия "научилась" реагировать на эти враждебные инициативы с пользой для себя. Поэтому США, отказавшись от активного использования грузинских конфликтов, предстали перед новой для себя проблемой в отношении Грузии. Урегулирование грузинских конфликтов, как процесс примирения с бывшими автономиями, а также как достижение соответствующих договоренностей с Россией, теперь стало бессмысленным и бесперспективным. Более того, развертывание данного процесса усиливает угрозы и риски в регионе, прежде всего, для энергетического комплекса. Наблюдая за инициативами правительственных учреждений и средств массовой информации США, можно придти к выводу о заинтересованности США в развитии альтернативных схем решения абхазской и югоосетинской проблем. Под альтернативными схемами подразумеваются планы создания административных образований на части данных провинций, которые либо находятся под эгидой Грузии, либо населены этническими грузинами. Конечно, эти схемы по настоящее время не устраивают Грузию, поскольку Тбилиси надеялся приобрести гораздо большее. Но грузинская сторона продвигает данные схемы в точном соответствии с планами и намерениями американских политиков и проектантов. Причем, эти соответствия очень напоминают некоторые технологии, привязанные на определенную либеральную идеологию. В американских СМИ и политической литературе усилия Грузии в Кодорском подрегионе и в процессе создания альтернативного режима правления в Южной Осетии рассматриваются как достаточные для признания данных проблем решенными. То есть, за Грузией признается право на эти подрегионы, что, по идее американцев, может и стать завершением процесса урегулирования. Например, планируемый визит главы альтернативной администрации Южной Осетии Юрия Санакоева и членов его команды в США был воспринят в Грузии признанием и одобрением ее политики и начала абсорбции Южной Осетии грузинскими властями. В США же этот визит рассматривался в качестве шага, нацеленного на содействие Грузии в части решения конфликта на базе раздела территории Южной Осетии. События в Кодори также были восприняты в США в качестве возможности разрешения конфликта на базе раздела Абхазии. США пытаются деактуализировать данные проблемы в Грузии, и считают данные решения приемлемые с точки зрения ее национальных интересов. Таким образом, между задачей осуществления давления на Россию и безопасностью уже созданного кавказско-каспийского энергетического комплекса, США выбрали безопасность, и готовы пожертвовать интересами регионального партнера.
Аналогичную позицию США занимают по карабахской проблеме, где сложилась несколько иная конфигурация конфликтности и интересов. Длительное время США не были заинтересованы в реанимации процесса урегулирования карабахской проблемы, поняв во время переговоров в Ки-Уэсте весной 2001 года, что данная проблема очень не удобна и трудно-используема в осуществлении давления на Россию. Но, расставшись с сценарием по грузинским конфликтам, не желая усиливать конфронтацию между Грузией и Россией, по крайней мере, по проблемам данных конфликтов, США попытались вернуться к карабахской проблеме. Это обусловлено тем, что Азербайджан имеет значительные доходы от экспорта нефти и на протяжении уже двух-трех лет занимается активной пропагандой возобновления военных действий, приобретает дополнительные вооружения и заявляет о намерениях блокирования Армении, что придает его позиции большую значимость и не может не беспокоить его соседей. США не приложили усилий для сокращения амбиций Азербайджана, изменения оборонного баланса на Южном Кавказе, не предприняли существенных шагов по однозначному обозначению своей позиции, хотя на уровне глав внешнеполитических ведомств выразили свое неодобрение этих агрессивных планов. Данную ситуацию США считают вполне удобной для шантажа не столько Армении, сколько России в целях оживления процесса урегулирования, как рычага давления на нее. Не вызывает сомнений, что США не допустят возобновления военных действий в зоне карабахского конфликта, что еще более явственней подчеркивает элементы шантажа в их политике. Вместе с тем карабахская проблема, в отличие от грузинских проблем, по своей функциональности не столь удобна для США, так как в данном случае у США отсутствует такой партнер, каковым является Грузия. Поэтому, надежд на то, что карабахская проблема может быть использована в качестве американского инструментария достаточно долго, не много. США понимают, что карабахская проблема может использоваться очень непродолжительное время, эпизодически. Выясняется также, что постепенно Россия начинает более спокойно реагировать на различные инициативы и не спешит включиться в политический торг из-за столь незначительной и контролируемой проблемы. Поэтому США готовы к консервации карабахской проблемы и начали совершенно иной процесс - суверенизации непризнанных государств, или, вернее, включения карабахской проблемы в этот процесс, но уже с другими целями - выталкивания Армении из-под российского влияния. Приобретение Азербайджаном "статуса" государства, имеющего отношение к ракетной программе США, либо при непосредственных инициативах США, либо посредством инициативы России по совместному использованию Габалинской РЛС, может привести как к усилению позиций Баку, так и к утрате его надежд на использование США карабахской проблемы, как рычага давления на Россию. В любом случае, мотивации США могут измениться в результате даже частичной реализации ракетной программы с использованием Азербайджана как площадки для размещения ракетной системы или ее элементов. Азербайджан возлагает большие надежды на предложение Москвы по совместному использованию Габалинской РЛС, а США столкнулись с перспективой полной девальвации функциональной значимости своей ракетной программы, предназначенной для давления на Россию, на Иран и, возможно, Китай. Принятие США предложения России позволит Азербайджану оказывать более сильное влияние на США, Россию и Иран, и возникает перспектива многосторонней политической договоренности ведущих держав против национальных интересов Армении. То, что не удалось осуществить с помощью нефтяного фактора, будет возможно в рамках развертывания американской ракетной программы и американо-российского сотрудничества. Вместе с тем, Габалинская РЛС не вписывается в сценарии усиления проектов США по Восточной Европе, призванных обеспечить контроль над резервами нефти и газа в России. В этом нет сомнений, как и в том, что американо-российская конфронтация продолжится, возможно, с иными акцентами и приоритетами. При этих возможных раскладах, карабахская проблема деактуализируется, и США, скорее всего, откажутся от проактивного использования южнокавказских конфликтов в качестве рычагов давления на Россию. Во всяком случае, в период правления действующих правящих режимов в Армении и Азербайджане, эти попытки будут малоэффективными. США будут искать новые рычаги давления на Россию и, возможно, ракетная программа станет основным из них при условии, что будет включать ряд мероприятий в различных частях мира. Прогнозирование политики США после ухода администрации Джорджа Буша и возможного прихода к власти демократов пока весьма проблематично. Но, следует учесть, что нынешний Конгресс, где преобладающие позиции занимают демократы, поддержал планы по размещению элементов ракетных систем в Восточной Европе.

Выводы:
1. США постепенно свертывают тактику использования региональных конфликтов на Южном Кавказе в качестве рычагов давления на Россию, поскольку данная стратегия оказалась малоэффективной и опасной;
2. США пытаются применить новые подходы к урегулированию региональных конфликтов, применяя схемы раздела территорий отделившихся провинций;
3. Южный Кавказ вовлекается в планы развертывания ракетной системы, что придает региону иное международное значение, которое пока недостаточно осмыслено, и в этом роль России может стать достаточно значимой;
4. Наряду с проблемами транспортировки нефти и газа, а также военного транзита в направлении Центральной Азии, которая становится менее значимой для международной политики, ракетная программа США может изменить место и роль региона в мировых стратегиях;
5. США утрачивают позиции в Каспийском бассейне, что приводит к необходимости пересмотра приоритетов и рычагов давления, наиболее действенным из которых может стать только ракетная программа;
6. Расширение НАТО остается важным рычагом давления на Россию, но данный процесс не привел к принципиальным уступкам со стороны России. Напротив, она мобилизовала свои ресурсы для адекватного ответа и поэтому для США само по себе важно не включение очередных государств в Альянс, а получение результатов от угроз расширения НАТО для России.
7. Вполне возможно, что стратегия установления контроля над Россией и ее ресурсами будет пересмотрена, во всяком случае, это уже отразилось на поиске новых подходов. И данный процесс переосмысления во многом зависит от успехов или провалов планов противостоящих сторон на Южном Кавказе.
Игорь Мурадян

ИА ОСинформ