Главная > Политология > Основные принципы современной молодежной политики в России
Основные принципы современной молодежной политики в России2 января 2015. Разместил: admin |
|
В. А. Батоврин аспирант СОГУ В Российской Федерации с начала 2000-х годов подавляющее большинство попыток регулирования сферы молодежной политики на федеральном уровне осуществлялось органами исполнительной власти. Это привело к кардинальному пересмотру, во-первых, самого обоснования необходимости государственной молодежной политики, а во-вторых, роли общественных организаций в принятии и реализации политических решений в данной сфере. В этот период либеральная модель стала постепенно заменяться патерналистской. Изменение представлений о роли общественных объединений в процессе выработки и реализации решений в сфере молодежной политики было связано, в том числе и с пересмотром федеральными органами власти основных целей государственной молодежной политики. Следует подчеркнуть, что на протяжении 1990-х годов молодежь рассматривалась как социальная группа, нуждающаяся в государственной поддержке. В связи с этим политический курс был направлен на защиту молодых граждан. Так, к заявленным в 1993 г. основным целям молодежной политики были отнесены «недопущение дискриминации молодых граждан по мотивам возраста» и «создание условий для более полного включения молодежи в социально-экономическую, политическую и культурную жизнь общества» 1. В отклоненном Президентом законе «Об основах государственной молодежной политики в РФ» также фигурировала защита «прав и законных интересов» молодежи. При этом необходимыми считались «привлечение молодых граждан к непосредственному участию в формировании и реализации политики, программ, касающихся молодежи и общества в целом»2 и «реализация общественно значимых инициатив, общественно полезной деятельности молодежных, детских общественных объединений»3. Следовательно, государству отводилась роль своеобразного опекуна, заботящегося как о претворении в жизнь, так и о появлении новых общественных инициатив. В начале 2000-х годов молодежь стала восприниматься государством как своеобразный внутриполитический ресурс и социальная группа, несущая ответственность за будущее страны. Так, в одобренной на заседании Правительственной комиссии по делам молодежи в 2001 г. Концепции государственной молодежной политики в РФ молодежь признавалась в качестве «объекта национально-государственных интересов», одного «из главных факторов обеспечения развития российского государства и общества» и «стратегического ресурса устойчивого социально-экономического развития»4. Несмотря на то что данный документ не был официально принят, он заложил новое понимание молодежной политики как «внутренней политики государства по регулированию отношений молодежи и государства», первой, из заявленной целью которой являлось «возрождение России как государства, обеспечивающего достойную жизнь и свободное развитие своих граждан». Концепция отражала заинтересованность государства не просто в обеспечении возможностей для реализации молодых граждан, но в их «ответственном участии в возрождении России»5. Поддержка же общественных инициатив и молодежных НКО рассматривались в ней как «инвестиции в развитие стратегических ресурсов государства». Тем не менее, в Концепции прослеживались и отголоски предыдущего взгляда на роль общественных объединений в процессе принятия и реализации политических решений. В документе было сказано, что «исключительное значение имеет участие молодежных и детских общественных объединений в формировании и реализации государственной молодежной политики в Российской Федерации»6. Однако не было предусмотрено ни одного действенного механизма для обеспечения такого участия. В 2002 г. рабочая группа Государственного Совета разработала Доктрину государственной молодежной политики РФ. В данной Доктрине было отмечено, что «молодое поколение россиян выполняет особые социальные функции, которые никто другой выполнить не может». Молодежь признавалась в качестве «активной общественной силы и стратегического ресурса развития страны»7. Данный документ, так же как и представленная ранее Концепция, во многом исходил из того, что должен существовать своеобразный контракт между государством и молодежью: государство сегодня поддерживает молодежь, а завтра бывшая молодежь будет поддерживать государство. Поэтому в Доктрине доминировала идея о предоставлении государственными и муниципальными органами власти «услуг молодежи». При этом было заявлено, что, являясь основными поставщиками услуг, органы власти «не должны выступать монополистами», так как «такие услуги могут быть оказаны и негосударственными организациями при условии, что такой вариант более результативен и отвечает интересам молодежи»8. Более того, «на договорных основах государство может передавать часть функций «саморегулирующимся» структурам, организациям, ассоциациям, союзам»9. Таким образом, на федеральном уровне государственная молодежная политика стала постепенно сводиться к инвестированию в молодое поколение с целью получения в будущем социально-политических дивидендов. Общественным организациям начала отводиться роль одного из участников своеобразного рынка услуг, но с тем условиям, что результат их деятельности не будет противоречить интересам государства. В связи с этим НКО стали рассматриваться не как объект государственной поддержки, а как конкурентоспособный «партнер» органов власти. Одним из подтверждений данного тезиса могут служить те существенные изменения, которые были внесены в 2004 г. в закон «О государственной поддержке молодежных и детских объединений». Из закона исчезли статьи о предоставлении общественным объединениям налоговых и имущественных льгот, о выполнении ими государственного заказа и об их участии в разработке федеральных и межрегиональных программ поддержки10. Также была полностью изменена 11 статья, носившая изначально название «Выделение субсидий молодежным и детским объединениям». В новой редакции она стала обозначаться как «Финансирование мероприятий по поддержке молодежных и детских объединений», осуществляемых за счет средств, «предусматриваемых в федеральных целевых программах в области молодежной политики»11. В настоящий момент министерство образования и науки РФ подготовило проект Стратегии государственной молодежной политики в РФ. Данный документ является логическим продолжением Концепции и Доктрины. Так, в проекте сказано, что «реализация государственной молодежной политики выступает инструментом социально-экономического и культурного развития, обеспечения конкурентоспособности и укрепления национальной безопасности страны»12. Основной целью молодежной политики, указываемой в Стратегии, является «развитие и реализация потенциала молодежи в интересах России». Формирование и реализация политического курса должно осуществляться «органами государственно власти и местного самоуправления, при партнерском участии молодежных и детских общественных объединений, неправительственных организаций и иных, юридических и физических лиц»13. Являясь декларативным документом, Стратегия не содержит никаких действенных способов осуществления заявляемого партнерства. Поэтому нельзя рассчитывать на то, что на федеральном уровне будут официально закреплены механизмы участия общественных организаций в процессе принятия и реализации политических решений в сфере молодежной политики. Скорее всего, власть будет и дальше рассматривать молодежные НКО как одного из участников рынка услуг, требуя от них все большей конкурентоспособности. Это приведет к утверждению патерналистской модели, которая, как уже указывалось, сводится к признанию органов власти в качестве ведущих акторов и к привлечению НКО в политический цикл только на стадии реализации принятых решений. Заданный на федеральном уровне дискурс об отношении к молодежи как к ресурсу наряду с новым восприятием общественных объединений, нашли свое отражение и на региональном уровне. Так, в ряде регионов после 2004 г. были приняты поправки к законам о государственной поддержке молодежных и детских общественных объединений. Некоторые регионы приняли поправки в свои коны о молодежной политике, внеся изменения в определение молодежи политики и сместив акценты при оценке роли молодежи в государственном развитии. В ряде регионов также были приняты свои Концепции государственной молодежной политики, декларирующие в качестве одной из основных целей регулирования содействие «наиболее полной реализации способностей молодых граждан в интересах общества и государства». Сравнительное исследование региональных случаев общественного участия в сфере молодежной политики, включающее в себя не только анализ форм привлечения общественных объединений к процессу принятия политических решений и нормативных актов субъектов РФ, но и сопоставление с федеральными тенденциями, позволит сделать объяснительную модель более многомерной и полной. В то же время федеральный центр лишь задавал общие векторы, к которым регионы были чувствительны в разной степени. Так, некоторые субъекты федерации активно включились в процесс регулирования молодежной политики, создавая свое правовое поле. При этом они могли выбрать для себя в качестве ориентиров те федеральные нормативные акты, которые казались им наиболее приемлемыми. В ряде же регионов фактически не существует нормативного регулирования сферы молодежной политики. Здесь отнесение сферы молодежной политики к предмету ведения регионов и, как следствие этого, непринятие рамочного федерального закона стали, напротив, причиной отсутствия региональной инициативы. Как правило, это положение является релевантным для тех субъектов РФ, которые привыкли в своих действиях ориентироваться на федеральный центр и степень политической и экономической автономии которых, всегда была достаточно низкой. Таким образом, региональные акторы могли либо вообще не ориентироваться, либо ориентироваться на разные нормативные акты федерального уровня. Это создавало довольно широкий «коридор возможностей» для формирования политического курса на региональном уровне. Следовательно, на региональном уровне возможным является как использование различных форм участия, так и выбор в пользу тех или иных политических решений, заданных федеральным центром. При этом и формы общественного участия, и воспринятые решения отчасти будут зависеть от сложившейся модели взаимодействия между НКО и властью. Примечания: 1 Постановление Верховного Совета РФ № 5090-1 от 03.06.1993 г. «Об основных направлениях государственной молодежной политики в Российской Федерации». http:// www.altairegion.ru/files/postan030693.doc 2 Там же 3 Федеральный Закон «Об основах государственной молодежной политики в Российской Федерации», принят ГД 27.10.1999 г., одобрен СФ 11.11.1999 г., отклонен Президентом 25.1 1.1999 г. http://dmp.mgopu.ru/data/60.doc 4 Концепция государственной молодежной политики в РФ. Одобрена на заседании Правительственной комиссии по делам молодежи 05.12.2001r. http://dmp.mgopu. ru/data/230.doc 5 Там же 6 Там же 7 Доктрина государственной молодежной политики РФ. www.voluntccr.ru/5/m_doctrina.doc 8 Там же. 9 Там же. 10 Закон «О государственной поддержке молодежных и детских объединений» в редакции Федеральных Законов от 21.03.2002 г. №31-Ф3, от 29.06.2004 г. №58-ФЗ, от 22.08.2004 г. №122-ФЗ. littp://www.altairegion.ru/rus/youth/law-rt260595/ 11 Там же. 12 Стратегия государственной молодежной политики в РФ (проект). http://mon.gov. ru/children/osnapr/strategiya.doc 13 Там же. Батоврин В. А. Основные принципы современной молодежной политики в России // Проблемы всеобщей истории и политологии: Сборник научных трудов: Проблемы всеобщей истории и политологии: Сборник научных трудов: Выпуск № 4 / Под ред. докт.полит.наук, проф. Б.Г. Койбаева; Сев.- Осет. гос. ун-т им. К.Л. Хетагурова. Владикавказ: Изд-во СОГУ, 2012.
Вернуться назад |