Некоторые аспекты современного состояния и перспектив развития политических процессов в районе Большого Кавказа
23 января 2016. Разместил: admin
А.В. Габараев,
аспирант кафедры всеобщей истории и политологии
Северо-Осетинского государственного университета им. К. Л. Хетагурова
Д.Г. Симакова,
аспирант кафедры всеобщей истории и политологии
Северо-Осетинского государственного университета им. К. Л. Хетагурова
А.Р. Ситохова,
аспирант кафедры всеобщей истории и политологии
Северо-Осетинского государственного университета им. К. Л. Хетагурова
аспирант кафедры всеобщей истории и политологии
Северо-Осетинского государственного университета им. К. Л. Хетагурова
Д.Г. Симакова,
аспирант кафедры всеобщей истории и политологии
Северо-Осетинского государственного университета им. К. Л. Хетагурова
А.Р. Ситохова,
аспирант кафедры всеобщей истории и политологии
Северо-Осетинского государственного университета им. К. Л. Хетагурова
С учетом возрастания роли и места района Большого Кавказа в мировой геополитике интерес к современной кавказской проблематике в нашей стране и за рубежом является высоким. Отечественная (том числе осетинская) научная литература пополняется новыми исследованиями, которые посвящены различным аспектам этнополитических, этносоциальных, этноэкономических процессов в Кавказском районе, вопросам межнациональных отношений, межконфессионального взаимодействия и т.д.(1)В то же время, имеет место экспертное разночтение современных проблем Кавказа, что «подливает масло в огонь» в распространении среди части русского электората «ультра патриотических» настроений. Вылазки «ультра патриотов» наносят непоправимый вред российской государственности, они направлены на разрушение России: в лучшем случае, ставят целью его децентрализацию и регионализацию, т. е. усиление власти на местах в противовес федеральному Центру, а в худшем - способны поставить под вопрос существование России как единого, целостного государства. Не случайно президент В. В. Путин подверг уничтожающей критике идеи «ультра патриотов» об отделении Северного Кавказа. В своем интервью чеченским журналистам по поводу 60-летия со дня рождения первого президента Чеченской Республики А.-Х. Кадырова (23 августа 2011 г.) он заявил: «Как только какая-то страна начинает отторгать от себя проблемные территории - это начало конца всей страны».(2)
На протяжении 90-х гг. минувшего столетия Россия в противоборстве с ведущими геополитическими игроками в районе Большого Кавказа постепенно скатывалась на вторые роли, что могло иметь для нее катастрофические последствия. Кавказская политика России того периода справедливо подвергается критике. Главными ее недостатками были вялость и пассивность; складывалось впечатление, что Москва добровольно отдает инициативу в руки других геополитических игроков. В результате, начавшийся после развала СССР отход России на север привел к нарушению сложившегося в XX в. геополитического равновесия на Кавказе и складыванию здесь качественно новой ситуации с геостратегической точки зрения. Она выражалась в заметном снижении влияния России и усилении присутствия в этом районе нерегиональных сил - США и их партнеров по НАТО.
Условия для реализации стратегических планов США и их союзников на Кавказе были созданы вскоре после объявления президентами России, Украины и Белоруссии, собравшихся в декабре 1991 г. в Беловежской пуще, о ликвидации Советского Союза.
После прекращения существования некогда могучей страны, как единой и объединяющей государственной организации, в районе Большого Кавказа развернулась «большая геополитическая игра», которая теснейшим образом переплеталась с проблемами безопасного и мирного развития для российских субъектов на Северном Кавказе и одновременно молодых государств Южного Кавказа - Грузии, Азербайджана и Армении. Характерной чертой политического и социально-экономического развития последних являлось сохранение в неурегулированном состоянии пограничных проблем и одновременно высокий уровень конфликтности, базирующийся на межэтнических и этнотерриториальных разногласиях, трансформирующихся в фазу острого вооруженного противостояния.
Начиная с первых лет своего независимого существования закавказские государства (прежде всего речь идет о Грузии и Азербайджане) взяли курс на сближение с США и другими ведущими странами Запада, одновременно сворачивая исторически сложившиеся отношения с Россией. В это же время ускорилось развитие политических процессов в субъектах Российской Федерации на Северном Кавказе. С другой стороны, складывающаяся в районе Большого Кавказа сложная ситуация послужила сигналом для активизации здесь деятельности США и других ведущих стран Запада. В результате закавказские государства стали втягиваться в орбиту западного влияния. В результате создалась ситуация, когда из-за растущих кавказских проблем, а также невнятной, зачастую противоречивой политики Россия могла лишиться в регионе своих позиций.
Рассматривая политику США и других стран Запада в районе Большого Кавказа, следует выделить два периода, в ходе которых реализовывались здесь их внешнеполитические акции: 1) конец 80-х - 90-е гг. XX в.; 2) с начала XXI в. по настоящее время. В основе этой периодизации лежит учет как внешних факторов, связанных с деятельностью внешних игроков на Кавказе, так и факторов внутреннего характера, тесно взаимосвязанных с проблемами, сопровождающими сложные общественно-политические процессы на постсоветском пространстве, включая Кавказский район.
После распада СССР политика Запада в кавказском направлении сначала носила внешне сдержанный характер. В западных столицах имело место понимание, что доминирующая роль на постсоветском пространстве принадлежит Российской Федерации как правопреемнице СССР, и поэтому там избегали включения бывших советских республик Южного Кавказа в сферу своих стратегических интересов. По мнению некоторых видных представителей дипломатического корпуса США, западным индустриальным странам следовало оказать поддержку властным режимам в Закавказье. Но при этом нельзя было игнорировать в регионе доминирующие позиции России путем принятия на себя каких-либо конкретных обязательств.(3)
В декабре 1991 г. США официально признали Азербайджан и Армению, а в 1992 г., после свержения режима 3. Гамсахурдиа, были установлены дипломатические отношения с Грузией. В эти годы приоритетное место в кавказской стратегии США занимала геоэкономическая составляющая. Американское присутствие в основном ограничивалось Азербайджаном, имеющим перспективные источники нефти и газа. Кроме того, он рассматривался в Вашингтоне как плацдарм для распространения американского влияния в Кавказско-Каспийском регионе.(4) На территории Азербайджана развернулась активная деятельность западных нефтяных фирм и компаний. 20 сентября 1994 г. в Баку было заключено соглашение, которое ввиду его огромной значимости получило название «Контракт века». Оно вошло в список самых крупных контрактов - как по количеству углеводородных запасов, так и общему объему предполагаемых инвестиций (45 млрд. долл.). В соглашение о долевом распределении продукции глубоководных месторождений «Азери», «Чыраг» и «Гюнешли» вошли 13 компаний (Амоко, БП, МакДермотт, Юникал, ГНКАР, ЛУКойл, Статойл, Эксон, Туркиш петролеум, Пензойл, Иточу, Ремко, Делта) из 8 стран (Азербайджан, Турция, США, Япония, Великобритания, Норвегия, Россия и Саудовская Аравия). «Контракт века» открыл путь к подписанию еще 26 соглашений с участием 41 нефтяной компании из 19 стран мира. В декабре 1994 г. Милли Меджлис (парламент) Азербайджанской Республики ратифицировал «Контракт века», после чего он обрел юридическую силу.(5) Главенствующее положение в большинстве контрактов занимали американские фирмы и компании: именно от них зависели «скорость» освоения энергоресурсов и сроки появления на мировых рынках каспийской нефти.
Значительно возрос интерес Запада к Кавказско-Каспийскому региону со второй половины 90-х гг., поскольку здесь были обнаружены крупные нефтяные и газовые источники.(6) По словам тогдашнего госсекретаря США Дж. Бейкера, «в XXI в. каспийская нефть может иметь такое же значение для индустриального мира, какое сегодня имеет нефть региона Персидского залива».(7) В результате, Кавказско-Каспийский регион приобрел статус важного стратегического узла мировой политики, в который оказались втянутыми не менее 30 государств, среди них страны глобального масштаба-США, Япония, КНР, Россия. Кроме углеводородов, регион располагал другими полезными ископаемыми -железной, медной и хромовой рудой, глауберовой солью, хлоридами, фосфоритами, асбестом и т. д. В Каспийском море сосредоточено около 90% мировых запасов осетровых рыб, которые вместе с черной икрой составляют немалую часть экспорта прикаспийских стран.(8) Но при всей важности рыбных и минеральных богатств, прежде всего энергоносители способствовали превращению Кавказско-Каспийского региона в зону высокой экономической и политической активности. С другой стороны, он стал объектом повышенного внимания не только из-за богатых запасов углеводородов и полезных ископаемых, но и особенностей геополитического порядка: прежде всего, в столицах ведущих стран Запада были заинтересованы в обеспечении надежной безопасности энергетических и транспортных коммуникаций, проходящих здесь. США и их союзникам по атлантическому альянсу удавалось решить проблему обеспечения натовских войск в Афганистане, поэтому они все больше вынуждены были ориентироваться на кавказский маршрут «Северной распределительной сети». В этом отношении заключенные с государствами Средней Азии соглашения только увеличивали вес и значение маршрута на Кавказе, являющегося важнейшим узлом международных торгово-экономических связей, пересечением торговых путей по линии Восток - Запад и Север - Юг.
Эти обстоятельства предопределили развертывание в районе Большого Кавказа «большой геополитической игры», дирижером в которой выступили США. В 1997 г. Кавказско-Каспийский регион был объявлен Конгрессом «зоной жизненно важных американских интересов», а главные цели американской политики здесь были сформулированы в докладе специального советника Госдепартамента С. Сестановича. Они заключались в следующем:
- укрепить независимость и суверенитет появившихся на постсоветском пространстве молодых государств через поощрение экономических и политических реформ, направленных на построение рыночной экономики и современной демократии;
- снизить здесь вероятность развязывания региональных конфликтов через оказание новым государствам помощи в мирном разрешении имеющихся конфликтных ситуаций;
- активно содействовать развитию регионального сотрудничества в области безопасности;
- способствовать развитию энергетического потенциала региона и строительству транспортных коридоров, связывающих Центральную Азию с развитыми мировыми центрами.(9)
Кавказский район превращался в арену острого соперничества геополитических конкурентов России - государства, в отношении которого США, транснациональные корпорации, другие центры мировой политики делали все, чтобы ослабить его, сделать зависимым от западных технологий и капиталов. При этом геополитические конкуренты России применяли разные приемы и средства, чтобы достичь конечной цели: расчленения страны на отдельные региональные республики: Европейскую, Сибирскую и Дальневосточную.(10) Для обеспечения интересов США на Кавказе в рамках Госдепартамента и Совета безопасности были созданы т. н. кавказские структуры, в работе которых приоритетным направлением было определено «формирование будущего Кавказского региона».(11) При этом базовую основу американской стратегии составляло выдавливание России из Южного Кавказа и максимальное ослабление ее позиций в Северо-Кавказском регионе. Главным инструментом реализации этой стратегии была политика «двойных стандартов», сокрытие американских целей и задач заявлениями о «необходимости построения либеральной демократии», «обеспечении прав человека» и т. д. - другими словами, максимальное использование старых, испытанных приемов из внешнеполитического багажа США. Со стороны союзников по атлантическому альянсу американская политика пользовалась активной поддержкой, в том числе в рамках ООН, а также по линии ОБСЕ. С их полного согласия лидерство в участии этих организаций в налаживании тесных контактов западных стран с государствами Южного Кавказа, а также в урегулировании межэтнических и территориальных конфликтов в регионе неизменно принадлежало Соединенным Штатам.
Стремление участвовать в кавказских делах в качестве лидера США продемонстрировали в разгар вооруженного конфликта между Азербайджаном и Арменией из-за Нагорного Карабаха. Американские власти сначала были склонны к сотрудничеству с Россией в мирном его разрешении: в январе 1993 г., во время визита президента США Дж. Буша в Москву было опубликовано совместное российско-американское заявление по Нагорному Карабаху, в котором было продемонстрировано единство позиций двух стран в этом вопросе. Подчеркивалась важность скорейшего урегулирования конфликта в интересах обеспечения надежной безопасности в Южном Кавказе. В последующем основные предложения по мирному разрешению нагорно-карабахского конфликта исходили главным образом от «тройки», действующей в рамках Минской группы СБСЕ. Однако все ее инициативы оказались неудачными из-за непрекращающихся внутренних разногласий. Прежде всего они заключались в том, что Россия стремилась нейтрализовать поддержку Турцией в карабахском конфликте Азербайджана своей поддержкой Армении. 21 декабря 1991 г. Армения и Россия подписали договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной безопасности, на основании которого Армения получила военные гарантии России. Российская (бывшая советская) военная база осталась на территории Армении. В этой ситуации не оправдались надежды, что треугольник «Вашингтон - Анкара - Москва» может быть сбалансирован благодаря США. Американская позиция в конфликте складывалась, с одной стороны, под влиянием симпатий к Армении, декларируемых армянской диаспорой в Соединенных Штатах, а с другой - намерением корректировать свою линию с позицией «атлантического» союзника - Турции. Кроме того, на подходах Вашингтона к проблеме урегулирования нагорно-карабахского конфликта сказывалась та важная роль, которую играл нефтяной контракт, подписанный в 1994 г. в Баку. В конечном счете, в вопросе его мирного разрешения США встали на сторону Турции, настаивающей на скорейшем выводе армянских вооруженных формирований с территории Азербайджана.
В первой половине 90-х гг. похолодание в отношениях между США и Россией возросло в связи с планами по разработке месторождений нефти в Каспийском море и ее последующей транспортировки в Европу. В этом вопросе Россия и Турция занимали противоположные позиции: в Москве настаивали на прохождении нефтепроводов через российскую территорию, а в Анкаре - через Турцию. Различными оказались подходы сторон также к участию в нефтяном консорциуме и доли каждой из них в разработке нефтяных месторождений.
В этих условиях Россия, теряющая свои позиции в регионе, вынуждена была уступить лидерство США и ограничиваться в рамках «тройки» той ролью, которая была отведена Турции. И все же в Москве не теряли надежды выступить в качестве самостоятельного посредника в мирном урегулировании конфликта. В этом отношении Протокол, подписанный 5 мая 1994 г. в столице Киргизии Бишкеке при посредничестве России, Киргизии, а также Межпарламентской Ассамблеи СНГ, следовало расценить как несомненный успех российской дипломатии. Этот документ стал основой для заключения соглашения о прекращении огня в зоне конфликта, которое соблюдалось все последующие годы.
В декабре 1994 г. на саммите СБСЕ в Будапеште было выдвинуто предложение о размещении миротворческих сил в Нагорном Карабахе. Анкара выразила готовность послать войска в зону конфликта, но население Нагорного Карабаха, не забывшее о временах турецкой оккупации в 1918 г., воспротивилось этому. В свою очередь, Россия не проявила интереса к отправке своих миротворцев в регион, поскольку на саммите оговаривалось, что доля отдельной страны в военном контингенте по поддержанию мира не может превышать определенной квоты (1/3 часть). Но других миротворческих сил в распоряжении СБСЕ (с 1 января 1995 г. - ОБСЕ) не было. В результате, отсутствие консенсуса в этом вопросе стало фактором, заблокировавшим шаги в направлении урегулирования нагорно-карабахского конфликта мирными средствами.
В дальнейшем нагорно-карабахская проблема стала одной из сложных в отношениях России с Азербайджаном. Доверие Баку к северному соседу было подорвано еще в самом начале нагорнокарабахского конфликта. Поражение в конфликте привело к смене Баку своих внешнеполитических приоритетов, а впоследствии - вытеснению России из Азербайджана геостратегическими и нефтяными интересами США, других западных держав, а также Турции. С тех пор Азербайджан рассматривается на Западе, как удобный плацдарм для возможного геополитического и экономического прорыва в Центральную Азию.
В свою очередь, эта страна не прочь играть отведенную ему Западом роль - стать «продолжением» Турции на Кавказе, что подтверждается его выбором в качестве стратегического ориентира турецкой модели развития, а также развивающимися быстрыми темпами военными, политическими и экономическими связями с Турцией. Отказавшись от российского военного присутствия в Азербайджане, Баку преднамеренно и целенаправленно идет на расширение круга своих стратегических партнеров в западном направлении, реально претендует на вступление в НАТО. В этом смысле планы расширения НАТО на восток не только не вызывают сомнений и осуждения в азербайджанской политической элите, но и расцениваются как важный фактор укрепления коллективной безопасности в Европе. Интенсивно идет процесс милитаризации страны, в котором просматривается натовское участие, прежде всего, через Турцию.
Важным направлением внешнеполитической стратегии Баку является восстановление территориальной целостности Азербайджана и противодействие военно-политическому сотрудничеству между Россией и Арменией. Данную задачу власти страны намерены решать при опоре на влиятельные международные организации, а также США и Турцию. Как далеко зайдет Азербайджан в этом своем стремлении - покажет время, а также действия участников этого процесса. России же необходимо активизировать свои усилия в направлении Южного Кавказа. Время политически пассивного ожидания прошло: в регионе зреет опасное военное противостояние с подключением не только региональных, но и глобальных игроков - ведущих держав Запада. Что же касается перспектив российско-азербайджанских отношений, то они во многом будут зависеть от того, как пойдет решение нагорно-карабахского конфликта, а также вызванных им последствий, а именно: утраты Азербайджаном части своих территорий, выхода Нагорного Карабаха из его состава, проблемы беженцев.
Сложными являются отношения России с Грузией. Это государство с момента провозглашения своей независимости сделало ставку на сближение с Западом, при одновременном проведении антироссийской внешней политики. В своих взаимоотношениях с Россией Грузия ведет себя неконструктивно: со времени возрождения грузинского национализма Россия воспринимается в Тбилиси как страна, заинтересованная в ослаблении Грузии и превращении ее в безропотного исполнителя российской политики в Южном Кавказе.
В свою очередь, Россия не склонна терять позиции в регионе и выражает готовность защищать их «по-хорошему», или «по-плохому». Прежде всего, в ответ на стремление Грузии сблизиться с США и интегрироваться в натовские структуры она начала проявлять растущий интерес к этнополитическим конфликтам в этой стране. Необходимость в этом была продиктована также вследствие антироссийской риторики в грузинских националистических кругах: СССР был объявлен «модернизированной Российской империей», выход из которой должен был привести к восстановлению независимости Грузии и разрешению спорных вопросов с Абхазией и Южной Осетией по сценарию, разработанному в Тбилиси. В результате, напряженность с автономиями росла с каждым днем, принимая все более угрожающий характер.
Своими действиями власти Грузии стремились любым путем, включая применение военной силы, сохранить бывшие автономии в составе Грузии, постараться интернационализировать грузино-абхазский и грузино-осетинский конфликт путем подключения к их урегулированию США и ведущих западноевропейских стран. В Вашингтоне незамедлительно предложили свой вариант разрешения конфликтов в Грузии, без участия России.(12)
В этих условиях в Москве уже не питали иллюзий, что можно рассчитывать на грузинскую поддержку при решении важных международных вопросов (в особенности тех, где сталкивались интересы РФ с Соединенными Штатами и НАТО). Грузинское руководство рассматривало Россию как временного партнера, стремилось использовать российский фактор исключительно в тактических целях, в частности, для восстановления территориальной целостности страны. После прихода к власти режима Саакашвили прозападный курс Грузии значительно активизировался.
Одновременно быстрыми темпами шел процесс милитаризации страны. В 2003-2008 гг. Грузия поставила мировой рекорд по росту военного бюджета, увеличив его более чем в 33 раза. Руководство страны наращивало военный бюджет, стремясь привести свои вооруженные силы к стандартам НАТО. Бюджетом Грузии на 2008 г. были запланированы расходы Министерства обороны, эквивалентные 0,99 млрд. долл. США, что составило более 25% всех доходов бюджета на тот же год.(13)
Параллельно Грузия продолжала курс на разрыв отношений с РФ. В этом отношении официальный визит президента Дж. Буша в Тбилиси летом 2005 г. окончательно обозначил выход Грузии из-под политического влияния РФ и сближение с США.
Значительно активизировалась политика России в закавказском направлении во время вторжения грузинских войск в Южную Осетию в августе 2008 г. Действия российского военного контингента по отпору грузинской агрессии кардинально изменили ситуацию в мире. Россия, оказав поддержку народу Южной Осетии, одержала исключительно важную политическую и военную победу. Пользуясь поддержкой США, грузинские власти, скорее всего, рассчитывали, что Россия не проявит должной решимости в защите Южной Осетии, опасаясь негативной реакции со стороны США, но этого не произошло. В результате решительных действий российского воинского контингента осетинское население было спасено от угрозы физического уничтожения. Уже само по себе данное обстоятельство, несмотря на развернутую после трагических событий августа 2008 г. в западных СМИ антироссийскую кампанию, значительно повысило престиж России, продемонстрировавшей решимость участвовать в кавказских делах в качестве великой державы.
Между тем, участие России в военном конфликте грузинская сторона расценила как стремление аннексировать часть законной территории Грузии. Грузино-российские отношения после войны в августе 2008 г. де-факто оказались в тупиковой ситуации. Грузинская сторона тесно увязывает вопрос об их нормализации с вопросом о спорных территориях. Но в Москве не склонны включать проблему Абхазии и Южной Осетии в формат переговоров. Это независимые государства, официально признанные Россией и связанные с ней узами стратегического партнерства на Кавказе. Отказаться от него означало бы утрату Россией своих позиций в регионе, чего нельзя допустить. Тем более что Грузия, обозначив желание нормализовать отношения с северным соседом, свое будущее по-прежнему видит в стратегическом союзе с США - геополитическим соперником России на Кавказе, открывающим двери для вхождения Грузии в НАТО. Поэтому в вопросе нормализации двусторонних отношений сначала надо определиться, в каком контексте это может произойти? Как отразится решение проблемы на национальных интересах России на Кавказе?
Таким образом, ситуация в российско-грузинских отношениях является весьма сложной. Выражаясь языком спорта, «мяч сегодня находится на половине грузинского поля»: в Тбилиси должны определиться: признать независимость Абхазии и Южной Осетии и нормализовать, таким образом, отношения с Россией, или же продолжить прежний конфронтационный курс. Первый путь приведет к восстановлению исторически добрососедских отношений с Россией - государством, не раз спасавшим грузинский народ от угрозы физического уничтожения со стороны Персидской державы и Османской империи; второй же путь является тупиковым. В нынешних условиях то, что можно сделать - это приступить (при условии отмены сторонами визового режима) к налаживанию торгово-экономических связей, взаимодействию в области энергетики и транспорта, культурному обмену, сотрудничеству в области туризма, спорта.
В вопросе усиления позиций России на Кавказе важную роль играет ее стратегический партнер - Армения. Значимость этого государства при нынешней расстановке сил в регионе существенно превосходит простой набор таких факторов, как размеры территории, численность населения, экономические и прочие ресурсы. Являясь важнейшей составной частью Закавказья, Армения в силу своего географического и геополитического положения, особенностей исторических связей с Россией может при правильной организации тесного взаимодействия стать не только надежным союзником Москвы, но и выдвинутым далеко на юг стратегическим плацдармом российского влияния на Кавказе. Серьезным обстоятельством, обусловившим прочные основы для российско-армянского сотрудничества на перспективу, надо считать традиционное недоверие Армении к Турции, которая рассматривается Ереваном как главный источник внешней угрозы. В этом смысле усиление позиций России в регионе объективно выгодно властям Армении, связанным в своих внешнеполитических действиях, в том числе, проблемой Нагорного Карабаха. Хотя вряд ли можно ожидать, что в ближайшей перспективе произойдет коренной пересмотр политики Москвы по отношению к данной проблеме. Более всего вероятно, что российское руководство продолжит прежнюю политику поддержания союзнических отношений с Арменией и нормальных (насколько это возможно) связей с Азербайджаном. Такой курс является гарантией безопасности Армении и невозобновления военных действий в Нагорном Карабахе. В обозримом будущем российская дипломатия сохранит за собой роль посредника между конфликтующими сторонами, но она не станет проявлять большую, чем прежде, активность по вопросу определения статуса Нагорно-Карабахской Республики (НКР) и в плане выработки условий мирного урегулирования нагорнокарабахской проблемы. Как и раньше, в этих вопросах Москва предпочтет передавать инициативу в руки самих участников конфликта.
Сложные процессы, связанные с территориальными и этническими конфликтами в Южном Кавказе, развиваются на фоне острых социально-экономических проблем, которые свойственны государствам этого региона в постсоветский период. Они отрицательно воздействуют на их развитие. В то же время, создание евразийского транспортного коридора могло бы принести Азербайджану весьма существенные дивиденды, выдвинуть его в число крупнейших поставщиков энергоносителей на мировой рынок. Кроме того, вместе с Грузией он мог стать транзитной страной для казахстанской нефти, туркменского газа, узбекского хлопка. В свою очередь, Армения получала долгожданный шанс выйти из губительной для нее экономической блокады и вписаться в региональные интеграционные процессы. Такая перспектива вполне устроила бы Россию, заинтересованную в налаживании новых интеграционных связей с южными соседями, расширении и диверсификации взаимовыгодных торгово-экономических и других связей с ними. Но действительно эффективными эти связи могут быть при условии исключения закавказскими партнерами политико-конъюнктурного составляющего их взаимодействия с Россией. В этой связи неуместными выглядят обвинения властей Азербайджана и Грузии, что Россия стремится воспрепятствовать реализации проекта евразийского коридора для экспорта и транспортировки каспийской нефти без своего участия, и с этой целью оказывает поддержку сепаратизму в государствах Южного Кавказа. Но если в данном случае имеются в виду абхазская и югоосетинская проблемы, то в подходе к их решению учитывались национальные интересы России - в данном случае, необходимость защиты своих граждан в Абхазии и Южной Осетии, а также обеспечения безопасности на юге страны. Последний фактор остается в повестке дня, учитывая, что прозападные тенденции в политике Грузии и Азербайджана совпадают с американскими стратегическими целями, состоящими в переделе Кавказа, вытеснении из этого региона России и усилении здесь влияния США и их «атлантического» союзника - Турции. Этим же вызвано желание Вашингтона содействовать реализации проекта евразийского транспортного коридора. Он обеспечит американский контроль над энергетическими ресурсами Азербайджана, а также соответствующей инфраструктурой государств Южного Кавказа -трубопроводами, рынками, управляющими системами и т.д.
Таким образом, складывающийся геополитический контекст в регионе Южного Кавказа достаточно прозрачен: Грузия является безусловным союзником США, равно как и Азербайджан. Эти государства пристегнуты к Западу территориальными проблемами и стратегическими союзами - Грузия к США, Азербайджан к Турции. Единственный актор в регионе, который рассматривается Западом в качестве союзника России, - это Армения. Вне всякого сомнения, США и их «атлантические» союзники будут наращивать давление на армянское государство, чтобы нейтрализовать его в качестве стратегического партнера РФ, или в идеальном случае переориентировать на Запад. В этой ситуации следует приложить максимум усилий, чтобы не дать возможности осуществиться этим планам. Для России решение этой задачи представляется особенно важным сегодня, в условиях нарастающего политического противостояния с США и их атлантическими союзниками, и вызванной этим необходимостью защиты своих национальных интересов в кавказском направлении.
В целом анализ произошедших за последнее время изменений в районе Большого Кавказа дает основание констатировать, что они были обусловлены геополитическими факторами, связанными, прежде всего, со стремлением США и других западных держав обеспечить здесь свое господство, установить контроль над каспийской нефтью и газом, а также системами их транспортировки на Запад. Новая геополитическая конфигурация, формирующаяся на Кавказе, в рамках которой происходит усиление присутствия США в регионе, пока еще сбалансировано тем, что Российской Федерацией в основном контролируются главные маршруты экспорта энергоносителей. Объективно она заинтересована в развитии и углублении сотрудничества с государствами Южного Кавказа, интеграцию с ними, использовании накопленного совместного опыта политических, экономических и научно- технических связей. Такое сотрудничество будет служить интересам сохранения мира и стабильности на Кавказе, укреплению добрососедских отношений между кавказскими государствами на основе взаимного учета интересов и ответственности за будущее наших народов.
При условии, если в ближайшие годы развитие Российской Федерации сохранит устойчивый характер, можно ожидать дальнейшей активизации ее политики на Кавказе. На сегодняшний день стратегию здесь в основном определяют нерегиональные державы, в первую очередь США, опирающиеся на военную мощь НАТО. При этом главная стратегическая задача Вашингтона остается неизменной: выдавливание РФ из Южного Кавказа, лишение ее не только возможности участвовать в разведке, разработке и транспортировке нефти и газа, но и вообще, изоляции от этого района, отлучении от кавказских дел. Эта цель реализуется, в том числе, с помощью Грузии и Азербайджана. Такая ситуация создает угрозу интересам национальной безопасности России; она требует от нее наращивания усилий в кавказском направлении. Необходимо активнее продвигаться по тем конкретным направлениям, которые отвечают фундаментальным интересам страны в районе Большого Кавказа.
1 Дудайти А. К. Возможно ли будущее Кавказа в Евразийском союзе? // Проблемы всеобщей истории и политологии: Сборник научных трудов: Выпуск №6. ФГБУН Сев.-Осет. ин-т гум. и соц. исслед. Владикавказ: ИПЦ СОИГСИ, 2014; Санакоев И. Б., Койбаев Б. Г. Признание независимости Южной Осетии Российской Федерацией 26 августа2008 года: аргументы pro et contra// Вестник Северо-Осетинского государственного университета им. К. Л. Хетагурова. 2014. №2. С. 59-64; Санакоев И. Б., Койбаев Б.Г. Общественно-политический фон грузино-осетинских отношений на момент распада СССР как основа роста напряженности между Южной Осетией и Грузией// Вестник Северо-Осетинского государственного университета им. К. Л. Хетагурова. 2015. № 1. С.74-79; Койбаев Б. Г. Южный Кавказ в контексте современных геополитических вызовов// Современная наука и инновации. 2015. №2 (10). С. 175-180.
2 Нужен ли Кавказ России? [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://newsland.com/news/detail/id/782647/ (дата обращения: 5.10.2015).
3 Маркедонов С. Россия проиграла геополитический тендер. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.apn.ru/publications/article1399.htm (дата обращения: 15.10.2015).
4 Бжезинский 3. Выбор. Мировое господство, или глобальное лидерство (пер. с англ. яз). М.: Международные отношения, 2007. С. 86.
5 Этот день в истории. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://ubr.ua/history/0920/2166 (дата обращения: 15.10.2015).
6 Место Кавказа в геополитике США [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://kavpolit.com/mesto-kavkaza-v-geopolitike-ssha-2/ (дaтa обращения: 25.10.2015).
7 Цит. по: Буров А. А. Специфика Кавказско-Каспийского региона как геополитической конструкции // Ученые записки. 2008. №4, С. 6.
8 Вылов осетровых рыб в России и торговля ими (российская часть Каспийского бассейна). [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.intemevod.co m/rus/academy/sci/04/osetr.shtml (дата обращения: 25.10.2015).
9 US Policy toward the Caucasus and Central Asia. Statement by Ambassador at- Large and Special Advisor to Secretary of State Stephen Sestanovich at the House of Representatives International Relations Committee. 30 April 1998.
10 Бжезинский 3. Геостратегия для Евразии. Краткосрочные и долгосрочные цели политики США в этом регионе // Независимая газета. 1997. 24 октября.
11 Цит. по: Семедов С. Кавказ во внешней политике США // Обозреватель - Observer. 2007. №8. С. 74.
12 Крылов А. Б. Новые участники дипломатической игры // Независимая газета.1996. 17 сентября.
13 Полный разбор грузинской войны... [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://rusblog31.blogspot.ru/2012/08/blog-post_8452.htrn (дата обращения: 25.10.2015).
Габараев А.В., Симакова Д.Г., Ситохова А.Р. Некоторые аспекты современного состояния и перспектив развития политических процессов в районе Большого Кавказа // Проблемы всеобщей истории и политологии: Сборник научных трудов: Выпуск № 7 / Под ред. докт.полит.наук, проф. Б.Г. Койбаева; Сев.- Осет. гос. ун-т им. К.Л. Хетагурова. Владикавказ: Изд-во СОГУ, 2015. C. 103 — 119.
Вернуться назад