Главная > Авторские статьи > Кавказоведение на грани веков
Кавказоведение на грани веков7 апреля 2013. Разместил: admin |
|
П. А. Кузьминов Прежде чем приступим к изложению заявленной проблемы «давайте договоримся о понятиях и мы избавим мир от многих заблуждений», - говорил в свое время Рене Декарт. Категория «Кавказоведение» широко используется в научной литературе, но смысловая нагрузка его многозначна. Одни понимают кавказоведение как историю народов, проживающих на Кавказе, и в этом смысле оно синонимично краеведению или регионоведению. Вторые, видят в кавказоведении совокупность исторических дисциплин (этнологию, археологию, источниковедение, историю и др.), занимающихся исследованием различных сторон жизни северокавказского социума. Третьи считают, что это научная литература, анализирующая историю изучения народов Кавказа, и в этом смысле кавказоведение это история исторической мысли, концепций, науки. В этом контексте мы и будем употреблять этот термин. Отметим и то, что содержание концепции историка и ее материальное воплощение в виде статей или книг, далеко не всегда совпадают. Исследователи часто, к сожалению, вынуждены вступать в определенные компромиссы со своими взглядами, прибегать к эзопову языку, замалчивать те или иные выводы, учитывая настроение ученого сообщества или не научные факторы (политический режим, отношение власти и т. д). Зачастую научная концепция может быть изложена в нескольких работах одного ученого, коллектива единомышленников или различных исследователей: что создает определенные трудности в ее осмыслении. Бытие народов, их менталитет, материальная и духовная культура неотделимы от бытия определенных территорий, регионов. Поэтому, подчеркивает В.А.Юрченков, - есть смысл и необходимость говорить о региональной историофафии, допуская определенную относительность этого понятия1. Развивая эту мысль, Э.Шеуджен пишет, что понятие «Северокавказская историография» может быть рассмотрено как собирательная, достаточно четко фиксированная дефиниция, включающая историю развития исторического знания в конкретном географически, территориально обусловленном регионе2. Все этнические общности Северного Кавказа, вне зависимости от численности, политического положения, возможности влиять на региональные процессы, хотят быть наконец-то услышанными. «Некогда побежденные и угнетенные, - замечает А.Велик, - они теперь вносят «вклад в историю», интерпретируя ее, и восполняя недостаток фактов собственной, защищающей их, мифологией»3. Безусловно, это своеобразные трудности «роста» современного кавказоведения, но пропускать их и оставлять без должной научной оценки нельзя. Чрезмерная любовь к своей истории, оправданная в идейном моральном плане, в исследовательском, как правило, приводит к субъективизму, представлению своего народа как избранного, противопоставлению другим народам, что влечет негативные последствия как для этноса, так и для общества. Подобный «патриотизм» историков нередко приобретает форму национализма, характерного для стран, ведущих борьбу за независимость, утверждающих свое право на самоопределение, но явно не отвечает принципу «историзма» и современному политическому положению народов Северного Кавказа. Северный Кавказ - это огромный политический мир на юге Российской Федерации, включающий сегодня 10 субъектов 17700 тысяч человек, или 12% населения всей страны4. Пережив развал Советского Союза, шоковую терапию «молодых реформаторов», социально-политическую модернизацию 90-х годов XX века, северокавказский социум оказался раздавлен внешними обстоятельствами. Это вызвало ряд негативных последствий: коллапс производства, спад экономики, обострение социальных противоречий, этнические конфликты (ингуши - осетины, чеченцы - русские, чеченцы- дагестанцы, абхазцы - грузины, армяне - русские и т.д.), в конечном счете, вылившиеся в две чеченские войны, рост преступности, наркомании и т.д. В силу этих событий, общая нестабильность социальной системы в регионе оказалась близка к состоянию динамического хаоса и носит,-по мнению П.Штомки,-травматологический характер5. Потеря социальных перспектив, неясное, туманное, скорее негативное будущее оказали серьезное влияние на этническую идентификацию и историческое сознание народов России, что обусловило глубокий внутренний конфликт в области гуманитарики. Не случайно, при обсуждении работы Отделения истории РАН на президиуме РАН в ноябре 1992 г., большинство выступающих пришли к выводу, что «историческая наука находится в кризисном состоянии»6. Анализируя слагаемые этого кризиса, А.X.Боров справедливо подчеркнул, что порожден он не имманентной логикой накопления исторических знаний и совершенствования исследовательских процедур, а крутой переориентацией правящих элит и последующим крахом государственной и общественной системы советского строя. Отсюда вульгарная политизация и безудержная идеологизация сферы исторического знания, откровенное манипулярство историко-политическими стереотипами массового сознания, прямое и широкое включение историков в партийно-политическую борьбу7. Это привело к тому, что под рубрикой «Переосмысление истории» на страницах газет и журналов десятками, если не сотнями стали публиковаться статьи, очерки, зарисовки, извращающие многие события и явления прошлого. Историки-кавказоведы не оказались сторонними наблюдателями фальсификации истории. Были опубликованы работы Кузнецова В. А. и Чеченова И М.8, Матвеева В.А.9, Рагушняка В.Н.10, Дзидзоева В.Д.11, Хозиева Б.Р.12 и др., вскрывающих нечистоплотность отдельных «горе-любителей» истории. Но, манипуляция, «передергивание» известных исторических фактов, и манкирование достижениями историографии, как бы тягостны не были для научного сообщества, все же затрагивали частные проблемы исторического прошлого. Главным же был «именно кризис методологических основ исторической науки, кризис мировоззренческий»13. В результате образовался «огромный и трудно восполнимый пробел, в особенности, если говорить не о «белых» и «черных пятнах» в истории, а о чем-то, куда более сложном и важном - о методологии и гносеологии исторического исследования, которые отвечали бы современной духовной и научной ситуации и картине мира»14. Что же есть этот кризис? Одни исследователи видят кризис в обвале всей старой идеологизированной исторической науки, неспособности на основе известных марксистских подходов познать историческую истину и призывают к поискам новой теории исторического синтеза. Наиболее емко эту мысль сформулировал А.А.Искендеров, заявив, что «марксизм и плюрализм мнений не совместимы»15. Другие кризис в науке объясняли не крахом марксизма, а несостоятельностью его советских истолкователей, гипертрофированностью никоторых положений марксизма, в том числе об общественно-экономических формациях и классовой борьбе как решающих рычагах общественного развития. При этом исторический материализм видится ими как га основа, которая, если освободить ее от лженаучных примесей, будет по-прежнему играть решающую роль в познании исторического процесса16. Третьи видят кризис не в упадке исторической науки, а в такой поляризации теоретико-методологических подходов в ней, которые разрывают «единство коренной сущности исторического познания», выраженной в его научности17. А.Н.Сахаров считает, что все разговоры о кризисе исторической науки возникают в период острейшего не столько научного, сколько политического и идеологического противоборства спорящих сторон, для которых не существует права на инакомыслие, и все, что не укладывается в их собственную схему, видится как очередная ересь. При этом выход из кризиса видится как победа «истинной» теории исторического познания, то есть - создание очередной монопольной концепции, поглощающей и подчиняющей себе все остальные (неправедные) направления18. Научное сообщество стремилось найти пути выхода из сложившейся ситуации, но рефлексия на «вызовы» была неоднозначной. В «центре», под влиянием творчества Н.Данилевского, О.Шпенглера, А.Тойнби, М.Вебера, основателей «школы Анналов», возрождения обновленного марксизма, эмигрантской историософии, массового вброса западной научной литературы, появились новые методологические школы и направления познания прошлого и настоящего. На «периферии» же пошли по пути позитивистской эмпирики, т.е. увеличения объема публикуемых архивных документов и конкретных исследований по истории народов Северного Кавказа. При этом резко изменилась тематика научных изысканий, чаще стали писать о колониальной политике царизма, военных походах царских генералов, уничтожении аулов и жилищ горцев. Анализируя эту тенденцию, В.В.Черноус отметил, что «происходит романтизация и мифологизация национальных историй на фоне демонизации истории России»19. Сложившаяся историографическая ситуация обусловлена рядом моментов. В условиях политического и идеологического плюрализма были сняты все запреты с изучения сложных, многоаспектных, болезненных тем истории и в фокусе внимания оказались, в первую очередь, трагические сюжеты прошлого, которые в советской историографии, зачастую, искажались или замалчивались. Во-вторых, кризис государственности в России усиливал Центробежные силы в национальных республиках, и, соответственно, «требовал» переосмысления исторических событий, с целью показать величие и славу своего народа в прошлом, в противовес современному тяжелому экономическому и социальному положению. В-третьих, численность народов Северного Кавказа невелика, поэтому они вполне реально ощущали возможность их ассимиляции более крупными этническими общностями, отсюда подсознательный страх потерять «свое лицо», свою этническую принадлежность. Решение правительства РФ об отмене графы о национальной принадлежности в новых паспортах граждан РФ, только усилило эту боязнь. В этой обстановке многие политики и лидеры национальных движений обратились к истории, формируя «национальный заказ» на тематику исторических исследований и финансируя только те из них, которые отвечали их представлениям о прошлом. К тому же масса негативных фактов и явлений «общежития» народов в дореволюционное, советское, да и наше время «имеет место быть», а значит, будут вновь и вн0вь появляться статьи, книги, монографии по этим трагичным сюжетам истории. Другое дело, что к общественно значимым, «болезненным» сюжетам и процессам нашего прошлого редколлегии газет, журналов, научных периодических изданий, советы по защите диссертаций должны относиться внимательно, тактично, рассматривая их не с позиций норм обычного права - «око за око, зуб за зуб», а с общечеловеческих демократических ценностей XXI века. Мы не отказываемся от пытливого проникновения в прошлое, наоборот, именно сегодня есть реальные возможности реконструировать и осмыслить наш «вчерашний» день. И вместе с тем не будем забывать предостережения Ф.Ницше о том, что «критическая история, привлекая прошлое на «суд истории», стремится создать такое прошлое, «от которого мы желали бы происходить, в противоположность тому прошлому, от которого мы действительно происходим»20. В методологии истории все чаще используется понятие-«управление прошлым», т.е. ставится вопрос о том, что мы пытаемся найти в прошлом для обоснования настоящего. В результате, закрепляется более широкий взгляд: историческая память - это не только то, что относится к прошлому, но и то, что оказывает влияние (позитивное или негативное) на современное состояние общества. Обращаясь к этой проблеме, современный английский историк Д. Тош выделяет три черты социальной памяти, обладающие «особенно серьезным искажающим эффектом»: традиционализм, ностальгия и вера в прогресс21. Интерпретация прошлого всегда несет определенный риск, особенно проявляющийся в условиях политически и социально разделенного общества, т.к. это равным образом и интерпретация настоящего. В связи с этим, обостряется проблема ответственности историка перед обществом, особую остроту приобретает проблема отношения «к унаследованному» прошлому и важнейшая ее составляющая - историк и историческое наследие. Прежде всего, возникает вопрос о характере наследуемых источников: объеме, типологии, динамики, значении. Обращаясь к этой непростой теме, И.Д.Ковальченко подчеркивал, что отражение историком исторического наследия осуществляется только через призму источника и на его основе реконструирует событие22. Но это возможно только в том случае, если исследователь привлекает весь корпус источников без «границ» и идеологических «табу». Профессиональный историк, справедливо подчеркивает Э.Шеуджен, не только должен постулировать свою приверженность принципу объективности, но и владеть приемами и методами научного исторического исследования, позволяющего отделить «зерна от плевел», действительное от вымышленного23. Поступательное движение науки, в том числе и кавказоведения, невозможно без активного использования опыта, накопленного предшествующими поколениями исследователей, без осмысления глубинных процессов, происходящих в обществе и науки. Обобщение накопленных результатов дает возможность определить перспективы и те исследовательские направления, которые остро требуют приложения творческих сил. Особенно важна эта внутренняя, невидимая для других групп общества работа сегодня, в условиях перманентной реструктуризации центров исторических исследований и формирования новых методологических парадигм и исторических концепций прошлого. Решить поставленную задачу в отведенных рамках доклада невозможно, поэтому сфокусируем внимание только на новых явлениях в «жизни» кавказоведения, заявивших о себе и давших определенные результаты. Дезинтеграция научных связей между республиками и областями Северного Кавказа, почти полное прекращение финансирования региональных программ, «навал» новых методологических схем и методов познания окружающего мира, в совокупности с острыми социально-экономическими проблемами, привел науку на грань развала. Но краха не произошло. Правительство РФ и научное содружество кавказоведов нашли внутренние ресурсы для выхода из кризиса. В соответствии с приказом № 83б от 15.08.1994 г. Госкомитета РФ по высшему образованию при Северокавказском центре высшей школы был открыт Научно-исследовательский институт Кавказа. Решение центральной задачи, поставленной перед коллективом института, должно было обеспечить развитие фундаментальных и прикладных исследований с целью укрепления традиционных культурно-исторических, социально-экономических и научных связей на территории Северного Кавказа и даже Закавказья. В программу первоочередных направлений института Кавказа вошли: комплексная оценка социальной и Демографической ситуации, анализ этнических процессов в регионе, прогнозирование путей и перспектив его экономического развития, а также «Взаимодействие цивилизаций и культур на Кавказе и его социальные последствия», «Анализ межнациональных отношений на Кавказе», «Исследование социальной обстановки на Кавказе как общественное явление», «Кавказ и проблемы национальной безопасности России», «Казачье движение на Северном Кавказе», и др.24 Помимо разработки этих научных направлений, руководство институт а предусматривало целый ряд конкретных шагов по возрождению и формированию научного сотрудничества между учеными Северного Кавказа и Закавказья. Прошло одиннадцать лет функционирования института. Что сделано? Через два года, после открытия института в октябре 1996г. зав. отделом НИИ Кавказа В.В. Черноус, анализируя состояние кавказоведения, констатировал, «регрессивный процесс в исторической науке продолжается». Мало издается серьезных научных исследований. Преобладает историческая публицистика, в которой основное внимание уделяется «болезненным» темам - кавказской войне, геноциду горцев и др. И подчеркнул, что «назрела необходимость объединить весь научный потенциал кавказоведов, направив все силы на изучение региональных проблем, выработку целенаправленных и продуманных мер по восстановлению научных связей русских кавказоведов с учеными Кавказа»25. Проблему интеграции кавказоведов поддержал председатель СКНЦ ВШ член-корреспондент РАН Ю.А. Жданов, подчеркнув, что «назрела необходимость собрать всех заинтересованных специалистов по Кавказу и определить, какие практические проблемы могли бы изучаться в рамках отдела Северного Кавказа, и начать этот процесс надо с реальных, конкретных, наработанных десятилетиями связей»26. Институт Кавказа подготовил и опубликовал справочник «Кто есть кто в кавказоведении»27, дающий возможность определить творческий потенциал историков Северного Кавказа и научные проблемы, разрабатываемые ими. В августе 1999 г. в г. Ростове-на-Дону по инициативе НИИ Кавказа СКНЦ ВШ, при поддержке Ассоциации «Северный Кавказ» и Северо-Кавказской академии государственной службы был проведен I съезд ученых-кавказоведов. На съезде было проанализировано состояние науки о Кавказе, выявлены проблемы и трудности в организации и проведении кавказоведческих исследований, определены перспективы дальнейшего развития науки и усиления ее роли в решении экономических и социально-политических проблем региона. В работе съезда приняли участие 150 представителей всех регионов Северного Кавказа. Здесь было принято решение о создании на базе СКНЦ ВШ и ассоциации «Северный Кавказ» совета по координации и поддержке научных исследований проблем Северного Кавказа, а также была достигнута договоренность о совместной работе над такими проектами, как «Энциклопедия культур народов Северного Кавказа», подготовка второго тома «Наука и образование на Северном Кавказе», о возобновление издания 3-го и 4-го томов истории народов Северного Кавказа, подготовка к разработке геополитической модели Северного Кавказа и др. В ноябре 2005 г. готовится проведение II съезда ученых-кавказоведов. Мы не случайно так подробно остановились на работе института Кавказа. Научная общественность в условиях организационной разрухи надеялась, что создание научного центра в Ростове-на-Дону станет тем рычагом, который обеспечит материальное и интеллектуальное единство кавказоведов и даст импульс в изучении региональных процессов. Мы видели в нем головной институт кавказоведения, который объединит коллективы единомышленников во всех субъектах региона, поставит четкие задачи, опубликует результаты исследований. Надежды оказались тщетны. Не умаляя того, что сделано, считаем, развитие кавказоведения пошло все-таки не через, а мимо института Кавказа. Ощущая необходимость интеграции кавказоведов, руководство Кабардино-Балкарского госуниверситета (проф. Карамурзов Б.С.) вошло с предложением в правительство РФ открыть в Нальчике на базе КБГУ филиал института Кавказа. Сославшись на отсутствие средств, правительство инициативу отклонило. В 2005 году Северо-Осетинским институтом гуманитарных и социальных исследований и Кабардино-Балкарским госуниверситетом был реализован совместный проект об издании двухтомного сборника документальных материалов «Народы Центрального Кавказа в 40-х - начале 60-х годов XIX века»28. В 2003 г. стало известно о создании Международного научно- исследовательского института народов Кавказа, заявившего об объединении ученых Москвы, Санкт-Петербурга, Тбилиси, Баку, Еревана, Варшавы и др. Программа научных исследований института предполагает комплексное изучение проблем: кавказская идентичность в сравнительно-исторической и типологической перспективе; социальные системы народов Кавказа в поле взаимодействия «открытых и закрытых обществ»; социальные и культурно-экологичекие особенности горного и равнинного образов жизни народов Кавказа; историко-демографические процессы на Кавказе; Кавказ в мировой геополитике: взаимовлияние процессов глобализации, регионолизации и локализации; этноконфессиональные, политические и территориальные конфликты: их предупреждение и разрешение и др. Удастся ли реализовать столь обширную декларацию - покажет время, но выход в свет журнала «Адат. Кавказский культурный круг: традиции и современность»29, весомая заявка на фундаментальность заявленных исследований. Своеобразные научные центры кавказоведения сформировались при московском издательстве «Русская панорама» и Санкт-Петербургском издательстве журнала «Звезда». Редакционная коллегия «Русской панорамы» возобновила после более чем 80-летнего перерыва публикацию сборников Русского исторического общества (РИО). Второй том30 полностью и, частично, четвертый, пятый и седьмой тома31, посвящены северокавказской тематике. В 2004 г. «Русская панорама» решила возобновить также выпуск широко известных в дореволюционной России «Кавказских сборников»32. Опубликовано два тома, готовится третий. Научную работу в «К.С.» организовал Центр Кавказских исследований МГИМО (У), (проф. Дегоев В.В.), который решил не только продолжить лучшие традиции дореволюционного кавказоведения, но найти им плодотворное, творческое продолжение в контексте современной исторической, этнологической и политологической науке. Структура, сюжетный диапазон обоих сборников, представленные в нем, различные концептуальные подходы и направления мысли, высочайший профессионализм редколлегии и авторов делают издание одним из лучших в современном кавказоведении. Серьезный вклад в кавказоведение внесли редакция и издатели журнала «Звезда». Известный публицист, ученый, писатель Я.Гордин при поддержке института «Открытое общество» (фонд Сороса), Международного благотворительного фонда Макартуров, правительства швейцарской конфедерации, других меценатов осуществляет региональные проекты: «Воспоминания участников войны XIX века»,33 «Россия и Кавказ сквозь два столетия»34, «Кавказ: земля и кровь. Россия в кавказской войне XIX века»35 и др. Публикация малоизвестных, но содержательных воспоминаний Густава фон Штрандмана, С.А.Молосова, И.В.Г'удовича, А.С. Пшишевича, И.И.Германа, С.А.Тучкова, М.Ольшевского, Хуан-Ван-Галена, графа де Рошешуара - адъютанта императора Александра I, ценный вклад в кавказоведение. Помимо публикации мемуарной литературы, изданы ряд работ, посвященных исследованию характера взаимоотношений России и народов Кавказа в XIX веке. И.Бабич, В.Бобровников, Н.Великая, В.Виноградов, Л.Гатагова, Я.Гордин, Д.Исмаил-заде, Л.Захарова, Л.Лисицина, С.Панарин, Л.Цвижба и др. анализируют чрезвычайно запутанную историческую ситуацию на Кавказе в XIX- XX веках, ход военных действий в годы кавказской войны, выявляют роковые просчеты имперского правительства, за которые расплачивались кровью как горцы, так и солдаты и офицеры Кавказского корпуса. Размышляя над ситуацией сложившейся в Чечне в середине 90-х годов XX века, Я.Гордин находит причины в XIX веке, в политике кавказской администрации, которая «тасуя племена и разбрасывая их по огромному пространству (в 30-50-е годы XIX в. - ПК.) в соответствии с возникавшими идеями, следуя меняющейся оперативной обстановке, не задумываясь над воздействием, которое производит это холодное насилие на сознание горцев... трудно отрешиться от простой мысли о злорадном торжестве причинно-следственных связей в истории...»36. Что ж, нельзя не согласиться с беспощадным резюме автора. В октябре 1999 г. в Ростове-на-Дону создан «Центр системных региональных исследований и прогнозирования ИППК при РГ У и ИСПИ РАН». Одновременно Центр является научным подразделением АГОС (Ассоциация гуманитарного образования и сотрудничества, учредителями которой Являются РГУ и Северо-Кавказский научный центр высшей школы - СКНЦ BШ). Основными направлениями деятельности центра являются научные исследования по следующим проблемам: цивилизационно-культурные взаимодействия на Северном Кавказе; этноконфессиональная ситуация на юге России; этнополитология на юге России. Центр поддерживает постоянные научные связи с институтами гуманитарных проблем, классическими вузами 13 субъектов РФ на юге России, с кавказоведческими центрами Москвы и Санкт-Петербурга. За годы деятельности организовано и проведено восемь международных научных конференций, из которых четыре выходят на проблемы цивилизационно-культурного взаимодействия народов Кавказа. Результаты исследований публикуются в журналах «Центральная Азия и Кавказ» (Швеция), «Восток», «Мировая экономика и международные отношения», «Этнополис», «Научная мысль Кавказа», «Известия вузов. Северо-Кавказский регион». С 2001 года Центр издает серию научных проблемных сборников и монографических исследований. За четыре года опубликовано 28 выпусков «Южно-российского обозрения»37. Особую ценность в этой серии представляют публикации: «Ислам и политика на Северном Кавказе», «Современные проблемы геополитики Кавказа», «Исламский радикализм», «Консерватизм и традиционализм на Юге России», «Адаты горцев Северного Кавказа» и др. Всю эту работу выполняет коллектив из шести человек во главе с доктором социологических наук Черноусом В.В. Крупными научными центрами кавказоведения являются редакционные коллегии СКНЦ ВШ - «Научная мысль Кавказа» и «Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион». Постановка и обсуждение острых проблем истории народов Кавказа, дискуссии, организация «круглых столов» - все это служит выяснению научной истины, поискам взаимопонимания и толерантности. Особенности культурно-исторической и историографической ситуации нынешнего времени предопределили особый интерес к человеческому содержанию истории и способствовали перенесению центра тяжести исторических исследований с социальных на гуманитарные проблемы, непосредственно на человека. В этой связи привлекает внимание инициатива Ростовского регионального отделения «Общества интеллектуальной истории» по исследованию сквозной проблемы, характерной для всех времен и народов: «Человек второго плана в истории». Привлечение внимания научной общественности к этой теме способствует как углубленному изучению неповторимого и уникального в судьбах конкретных людей, так и пониманию многогранной зависимости между человеком и обществом, сложных путей взаимовлияния человека и социальной среды, и, следовательно, разрешению традиционных проблем роли и места человека в истории. В этом отношении изучение жизни и судьбы человека второго плана открывает широкие возможности, поскольку такая личность была заметна на фоне исторической эпохи, представляла из себя интересный феномен и в большей степени, чем личность первого плана, выражала в себе единство массового и индивидуального, человека и общественной среды всего времени. В этом ключе исследован Нартовский Сырдон38 и деятельность М.Т.Лорис-Меликова на Кавказе34. Представляется, заявленная идея отвечает духу времени и будет востребована кавказоведами. За последние годы в Краснодаре сложилось несколько новых центров кавказоведения. Краснодарский государственный историко-археологический музей- заповедник им. Е.Д.Фелицина - один из крупнейших региональных научно-просветительских учреждений страны, в фондах которого хранятся более 330 тыс. экспонатов. Бесценные сокровища скрытые ранее в запасниках, сегодня стали предметом изучения ученых и, как следствие, участились публикации материалов по проблемам краеведения40. Много сделано в деле изучения истории Кубани в Краснодарском государственном университете культуры и искусств. Выпуск журнала «Кубань: проблемы культуры и информатизации» (с 1995 года)41, сборников региональных исследований42, анализ развития кубановедения43, подготовка и проведение научных конференций все это сыграло важную роль в развитии исторических знаний в крае. В 1997 г. проф. Трехбратов Б.А. - заведующий кафедрой истории и музееведения КГУКИ, организовал большой авторский коллектив, в который вошли 108 ученых, деятелей культуры, писателей, видных краеведов Кубани и других регионов страны для подготовки и издания «Энциклопедического словаря по истории Кубани с древнейших времен до октября 1917 года». Созданная, фактически на общественных началах «Энциклопедия», стана одним из лучших научных изданий в крае. Имя, дела, творческое наследие Ф. А.Щербины стали решающими факторами в создании нового научного центра в Краснодаре. Колоритная личность Ф. А.Щербины - историка, ученого, публициста, писателя, общественного деятеля, идеолога казачества конца XIX - первой трети XX века - была своеобразным символом Кубани той эпохи44. Автор фундаментального труда «История Кубанского казачьего войска» (1910, 1913 гг.), монографических исследований «Очерки южнорусских артелей и общинно артельных форм» (1880), «Воронежское крестьянское хозяйство» (1884 г.), «История Воронежского земства» (1889 г.), «Кубанское казачье войско. 1696-1888 гг.» (1889 г.), исторического исследования о черкесогаях, основавших Армавир и др., член-корреспондент императорской академии наук, депутат Государственной Думы Ф.А. Щербина был широко известен и популярен в свое время. Поэтому не случайно, что именно он (вернее, его бескорыстное служение России) стал консолидирующей силой для кубановедов. КГУКИ и ИМСИТ (Академия маркетинга и социально-информационных технологий) (г. Краснодар) организовали четыре научно-практических конференций (1994 г., 1999 г., 2004 г., 2005 г.), в которых приняли участие сотни кавказоведов не только России, но Европы и Америки45. В процессе обсуждения докладов, вынесенных на пленарные заседания, обсуждались не только проблемы связанные с научным творчеством Ф.А.Щербины, но и обширный круг проблем дореволюционного и современного кавказоведения. Бурное развитие исторической мысли на Кубани в последние десятилетия, дало блестящие результаты. За последние девять лет опубликовано два авторских варианта «Истории Кубани»46 и коллективного труда «История Кубани с древнейших времен до конца XX века»47. Различные по структуре, авторскому замыслу, концептуально, они, дополняя друг друга, дают прекрасную возможность хронологически проследить историю народов Кубани. В период общественно-политической перестройки в СССР в г. Краснодаре был основан ежегодник «Кубанский краевед», в котором появились серьезные исследовательские статьи Б.А.Грехбратова48, Г.Г.Мошковича49, В.Н.Ратушняка50 о деятельности известных кавказоведов: Ф.А.Щербины, Б.М.Городецкого, В.А.Голобуцкого и др. Великие «радетели» Кубани практически были забыты советской историографией, конечно, в их число мы не включаем В.А.Голубоцкого, как историка сложившегося в советскую эпоху. Эти публикации готовили, как нам представляется, будущую методологическую и идейную эволюцию кубановедения. Широкой популярностью среди интеллигенции г. Краснодара пользуется журнал «Голос минувшего», который начал выходить в 1998 г. Много внимания редколлегия уделяла проблемам краеведения. Можно выделить работу Т.В.Ратушняк о становлении и раз витии краеведения на Кубани51, И.Я.Куценко о кубановеде М.Н.Коваленском52, С.Г.Бойчук о просветительской деятельности Е.Д. Фелицина53, А.Д.Вершигора о войсковом старшине Магомет-Гирее, отце просветителя и историка Хан-Гирея54. Другим крупным научно-исследовательским центром на Кубани стал г. Армавир. Государственный переворот в Грозном, захват власти Д.Дудаевым, открытый террор против всех «нечеченцев», вынудил научную интеллигенцию покинуть пределы Чечни. Проф. В.П.Крикунов оказался в г. Георгиевске, проф. В.Б.Виноградов в Армавире. Начав работать в педагогическом институте, В.Б.Виноградов объединил научную молодежь вуза, предложил программу исследований, сумел найти средства для выпуска печатной продукции. Так в Армавире сложилась научно-педагогическая школа В.Б.Виноградова. Научная работа шла по нескольким направлениям: «Российские исследователи Кавказа. Биобиблиографические очерки». Здесь были опубликованы брошюры (15-20 страниц) о выдающихся кавказоведах России: Н.Ф.Дубровине, Е.П.Алексеевой, И.Д.Попко, Н.П.Гриценко, А.П.Рунич, С.А.Чекменеве, П.А.Шацком, В.Г.Гаджиеве, Н.М.Еремине, Е.Н.Студенцкой, В.А.Захарове, Е.Н.Кушевой, В.А.Романовском и др. При всех видимых слабостях серии, оно заметное явлении в кавказоведении. Второе направление «Историческое регионоведениие Северного Кавказа» основано было еще в 1981 г. в ЧИАССР, где под названием «Археология и краеведение вузу и школе» была проведена первая конференция, посвященная 200-летию добровольного вхождения чеченцев и ингушей в состав России. Эта традиция - методическая и научная помощь школе и вузу, была предложена в Армавире. В 2003 г. состоялась уже восьмая Всероссийская конференция, в которой приняли участие ученые из 15 субъектов РФ и 22 городов России. Наше внимание привлекли сообщения «Центры и издания исторического регионоведения на Северном Кавказе» (М.Е.Колесникова, З.Б.Кипкеева), «А.П.Ермолов как исследователь Кавказа» (М.В.Клычникова, Н.Н.Уварова), «Кавказовед Т.Б.Шаханов» (А.Б.Деппуева), «Развитие регионоведения в Средней Кубани» (Е.В.Белозерова), «Научная школа сильна монографиями» (В.П.Викторов)55, «Изучение истории народов Северного Кавказа в историко-регионоведческой лаборатории академика В.Б.Виноградова на Кубани» (Р.Х.Керейтов, С.И.Алиева), «Российские кавказоведы: исторические портреты» (Е.А.Семеренко, Л.Н.Чернова)56 и др., которые, несмотря на небольшой объем, поставили ряд серьезных проблем кавказоведения. Третий вектор - подготовка и выпуск ежегодных сборников «Вопросы северокавказской истории». Опубликовано 10 выпусков, в которых затронуты проблемы археологии, этнографии и истории северокавказского региона. Четвертая линия - анализ всех сторон жизни и деятельности линейного казачества Северного Кавказа. Так, четвертая международная Кубанско-Терская научно-просветительская конференция собрала около 70 докладов и сообщений57. Пятая - объединяет ряд монографических исследований проблем северокавказской истории. Среди опубликованных работ выделим труды Б.В.Виноградова58, В.Б.Виноградова, И.В.Романовой59, З.Б.Кипкеевой60, В.Б.Виноградова и С.Д.Шаовой61 и др. Таким образом. Кубанское отделение «Русского исторического общества» (с 2000 г.) много делает для популяризации исторического регионоведения, но большинство из них, к сожалению, не высокого качества. Практически в каждом сборнике звучат хвалебные оды основателю, учителю, академику В.Б.Виноградову. Действительно В.Б.Виноградов много сделал для изучения сложных проблем Чечено-Ингушетии, Кубани, народов Северного Кавказа, но не будем забывать афоризм В.О.Ключевского: «Главные биографические факты ученого - книги, важнейшие события мысли». И здесь нет предела и нет ограничений, а общество «воздаст каждому по трудам его». Проф. В.Б.Виноградов ввел в научный оборот (1993 г.) новую историческую дефиницию «российскость», которая «приводит в соприкосновение, а затем и сплачивает вместе не только русских, но и кавказцев, предоставляя им право выбора в реализации своего мировоззрения, «примыкания» и приобщения к разным оттенкам спектра взглядов и действий внутри российской государственности. И если официальная «державность» диктовала одну («верноподданническую») тональность, то российскость (так в тексте - П.К.) воплощалась в более пестрых (?!) и гибких формах взаимодействия и даже взаимовоздействия62. Дальнейшие рассуждения автора о том, что «российскость» «это не только русская идея, но и нелегкий путь приобщения, отклика, ответа, обоснования сперва типичных маргиналов, а затем и истинных российских государственников из числа «националов» Кавказа»63, - не только не снимает недоумения, но, наоборот, ощущение «зазеркалья» усиливает. Безусловно, развитие исторической науки кавказоведения требует введения новых категорий в контекст научных исследований, но они должны обладать определенным содержанием, которое поможет уяснить сущность исследуемого процесса, и формой, удобной и понятной в общении. Не случайно помимо «школы В.Б.Виноградова», этот термин в научном обиходе не прижился. Одним из крупнейших научных центров кавказоведения в последние годы стал Ставропольский край. В 1999 г. в Ставропольском госуниверситете открыто «Ставропольское Межрегиональное отделение» Российского общества интеллектуальной истории, которое подготовило и выпустило пять выпусков альманаха «РОИИ»64. В них, на основе методологической схемы «новой локальной истории» анализируются теоретические вопросы историографии, реконструкции как понимания глубинного смысла исторического знания, господствующих стереотипов в «рациональном письме» историка и социально-психологических установок, определяющих движение социальной жизни. В разделе «Исторический процесс в концепциях ученых новейшего времени» ставропольские ученые предложили интересную интерпретацию взглядов деятелей науки на человеческую историю, ее отдельные периоды и проблемы, причем авторы пытались представить такие взгляды в зависимости от мировоззренческих установок и социокультурного контекста времени. Плодотворно занимаются ученые Ставрополя проблемами становления и развития интеллигенции Северного Кавказа. С 1997 г. почти ежегодно проводятся межрегиональные научные конференции, материалы которых публикуются. Обращение историков, филологов, социологов, культурологов, специалистов других наук к проблеме генезиса интеллигенции, вклада ее в развитие культурного уровня населения, исследование исторической судьбы интеллигенции, в том числе и кавказоведов, имеет не просто познавательный интерес, но и практическое значение. Появление профессиональных работников умственного труда среди той или иной народности Северного Кавказа свидетельствует о том, что они переживают значительные социально-экономические процессы и пробуждаются к активной общественной деятельности. Формирование данного слоя означает прогресс в области культуры, науки, рост политического самосознания народа. Разнообразные сюжеты кавказоведения успешно разрабатывает М.Е. Колесникова65, которая анализирует причины массового возникновения краеведческих обществ, являющихся одним из элементов системы научных обществ. Если в 1890-х годах в стране было около 50 провинциальных научных обществ, в 1916 г. - 155, то в 1927 г.- 1688. Н.Г.Айдемиров анализирует мировоззрение Казем-бека, крупнейшего востоковеда России, 33 года возглавлявшего кафедру восточной словесности в Санкт-Петербургском университете66. И.М. Назарова и Р.Э.Герман обратились к творчеству Хан-Гирея, выдающегося историка и этнографа России первой половины XIX века67. Л.Крикунова рассматривает творчество летописца и хранителя истории Ставрополя Г.Н.ГТрозрителева68. И.М.Назарова освещает деятельность И.Ф.Бларамберга6'9, подготовившего в начале 30-х годов XIX века фундаментальный труд по истории Кавказа «Историческое, топографическое, статистическое, этнографическое и военное описание Кавказа». Рукопись более полутора веков хранилась в РГВИА и только в 1992 г. была опубликована И.Назаровой. Каждая нация, народ независимо от ее численности, вносил и вносит определенный вклад в сокровищницу мировой культуры. «В развитии культуры отдельные люди имели и продолжают сохранять несравненно большее значение, чем в общей социально- экономической и политической истории человечества... Ясно, что жизнь и деятельность передовых людей - очень важный фактор в развитии науки...»70. Эти слова замечательного русского ученого С.И.Вавилова мы можем с полным основанием адресовать руководству Ставропольской государственной краевой универсальной научной библиотеки им. М.Ю.Лермонтова, которое совместно с научной общественностью города, в течение 11 лет издает краеведческий сборник «Ставропольский хронограф». Это уникальное издание, не имеющее аналогов в других регионах Северного Кавказа, целиком посвящено людям, которые оставили заметный след в истории Кавказа. Небольшие эссе-очерки дают читателю богатую информацию об администраторах Северного Кавказа: И.А.Вревском, А.И.Барятинском, Н.И.Евдокимове, Г.И.Филипсоне, Г.И.Потемкине, Н.С.Завадовском, А.П.Николаи, Н.Е.Никифораки, С.С.Николаеве, Ф.А.Круковском. Эти сведения крайне важны для исследователей, поскольку помогают лучше узнать мировоззрение, менталитет, духовные и общественные приоритеты военного руководства края и через этот информационный «канал» понять их деятельность. Еще большую ценность представляют статьи о кавказоведах XVIII - XX веков. В хронографе опубликованы научные статьи о Е.Г.Вейденбауме, В.С.Толстом, Фредерике Дюбуа де Монпере, И.А.Гюльденштедте, Султане Хан-Гирее, П.А.Шацком, М.В Краснове, Г.Н.Прозригелеве, Ф.А.Щербине, А.Н.Шегрене, С.Г.Гмелине, И.Д.Попко, К.Л.Хетагурове, Я.Рейнеггсе, С.А.Чекменеве, Р.А.Фадееве, Е.И.Крупнове и др. Библиотека является центром региональной краеведческой библиографии. Здесь за последние годы подготовлены и опубликованы фундаментальные издания «История культуры и быта народов Северного Кавказа», «Казачество на Ставрополье», «А.С. Пушкин и Северный Кавказ» и др. Все это делает библиотеку им. М.Ю.Лермонтова крупнейшим научно-исследовательским и просветительским учреждением Северного Кавказа. В середине 90-х годов XX в. сформировался серьезный центр кавказоведения в Пятигорске. Международный конгресс «Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру»71, состоявшийся в Пятигорском государственном университете, собрал 112 исследователей, которые затронули проблемы северокавказской цивилизации. Отдельные сюжеты развития кавказоведения приведены в статьях А.А.Исаева, И.М.Назаровой, Д.А.Напсо, З.М.Ризаевой, Е.Л.Сосниной, А.Г.Федоровой, Н.В.Барышникова, В.В.Лазарева и др. Материалы очередной конференции в г. Пятигорске были обобщены общим названием «История Северного Кавказа с древнейших времен по настоящее время»72. В работе конференции приняли участие свыше 100 ученых, заостривших внимание на ключевых проблемах истории народов Северного Кавказа. Проблемы кавказоведения затронули В.И.Асанов, П.А.Кузьминов, М.Ф.Куракеева и В.К.Гончарова, Н.С.Лаврова, А.И.Мусукаев и др. В марте 2005 г. в г. Пятигорске состоялась V Международная научная конференция Ставропольского межрегионального отделения Российского общества интеллектуальной истории: «Факт событие» в различных дискурсах». Из 70 участников историю народов Северного Кавказа затронули всего 13, а кавказоведения только Д.И.Состин, Н.Д.Николаенко, П.А.Кузьминов и Е.Г.Муратова. Как видим, тенденция «ухода» от региональной истории в область «методологического дискурса» проявляется сегодня достаточно ясно. Активизируется краеведческая работа в Пятигорском государственном технологическом институте, на базе которого открыт Научно-исследовательский институт региональных проблем российской государственности. Опубликованы результаты деятельности сотрудников института73. В тяжелом 1991 году вышел в свет первый номер журнала «Живая старина». Его девизом стали слова «Честь и правда». «Честь» в понимании редакции журнала состояла в том, чтобы ни одно слово, которое в какой-то мере могло оскорбить национальные чувства людей, не нашло отражение на страницах журнала. «Наши далекие предки, в процессе многовекового пути развития, - писал Р.Туганов, - нашли пути единения и согласия, выработали правила общежития. Поэтому нам необходимо не только сохранить то, что было достигнуто нашими отцами и дедами, но и приумножить его». Одну из задач журнала редколлегия видела в «систематическом знакомстве читателей с новинками краеведческой литературы как отечественной, так и зарубежной, а также критические оценки тех или иных вышедших работ»74. Экономические трудности не позволили редакции осуществить все задуманное. В течение грех лет вышло всего три номера75, но блестящие статьи главного редактора журнала Р.У.Туганова, А.И.Мусукаева, А.В.Кушхабиева, Ю.И.Мурзаханова и др. свидетельствовали, что в Кабардино-Балкарии кавказоведение, в своем поступательном движении, не остановилось, а живет полнокровной творческой жизнью. Несмотря на закрытие журнала «Живая старина», сложившийся коллектив не распался, и в 1994 г. заключил творческий союз с издательским центром «Эль-Фа», созданном при Кабардино-Балкарском республиканском полиграфическом комбинате (Э.Б.Шаков). Мощная материальная база и свобода созидания позволили ученым создать оригинальную научно-популярную серию «КЛИО». Несомненной заслугой редакции (Р.Туганов, В.Котляров, А.Мусукаев, В.Аталиков, Х.Думанов и др.) была удачно подобранная аббревиатура серии, наполнение ее разножанровыми материалами, раскрывающими глубокий творческий пласт как исторического, так и литературного наследия народов Северного Кавказа. «КЛИО» включает в себя пять разделов: «История», «Этнография», «Архив», «Библиография» и «Литература», каждый из которых имеет свои специфические черты и особенности, но все они объединены одной идеей: собрать все лучшее, интересное, содержательное, созданное на протяжении веков путешественниками, разведчиками, офицерами, чиновниками, писателями, учеными о народах Кавказа. Таких работ в отечественном и зарубежном кавказоведении известно много, а введены в широкий и научный оборот лишь некоторые, да и те стали библиографической редкостью. Это положение подметил еще в 70-х годах XIX в. Н.Ф. Дубровин, который справедливо писал: «...ни один уголок нашего Отечества не имеет столь обширной литературы по всем отраслям знаний, какую имеет Кавказ, но зато все это разбросано отдельными статьями, по различным газетам и журналам, и не представляет ничего целого»76. Для устранения этого положения, типичного и для постсоветского этапа кавказоведения, редколлегией «КЛИО» ведется сложнейшая работа: найдены, переведены или выверены тексты многих дореволюционных авторов, по разным причинам не изданные в свое время или опубликованные мизерными тиражами. Собирается документальный материал в архивохранилищах страны, переводятся с иностранных языков книги, практически недоступные раньше для массового читателя, публикуются не известные ранее рукописи, монографии ученых, работающих по различным проблемам кавказоведения. Книги серии «КЛИО», выстроенные сообразно с внутренней логикой издания, открывают любителям истории не просто новые имена, а скорее неизвестный нам взгляд живущих до нас, на современную им историю, политику, нравы, духовную культуру народов Кавказа. Внутреннему содержанию соответствует и художественное оформление серии. Целлофанированная обложка, решенная в темных гонах, с приложением фрагментов картин из жизни горских народов, рисованные форзацы, знак серии и рамки в полосе набора, оригинальные текстовые иллюстрации и заставки к главам придают томам «КЛИО» необычный вид. За одиннадцать лет работы редколлегия «КЛИО» опубликовала 53 тома. В разделе «Библиография» - четыре тома «Библиографии Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии и Адыгеи»77, включающие 17705 записей дореволюционных авторов. В разделе «Архив» - 16 томов, среди которых выделяются документальные материалы о «Кайсыне Кулиеве»78, «Посемейные списки населенных пунктов Нальчикского округа 1886 г.»74, «Черкесы в период правления Екатерины II»80, «О сословных правах народов Северного Кавказа»81, «О трагических последствиях Кавказской войны для адыгов»,82 «О народном образовании в Кабарде и Балкарии в XIX - начале XX века»83 и др. В разделе «История» - 11 томов. Среди них переведенные работы Ш.Хавжоко, Т.Лапинского, М.Кандура, Тэбу де Мариньи и Дж.Лонгворта, а также работы С.Броневского, П.Буткова, Н.Дубровина и др. В разделе «Этнография» - 10 томов. Наиболее ценными являются работы Ф.Леонтовича, И.Бларамберга, И.Попко, И.Шаховского, К.Сталь, Ад.Берже, Я.Абрамова, П.Зубова, П.Короленко, С.Адиль-Гирея, Л.Люлье, Н.Карлгофа, М.Венюкова, В.Гарданова и др. В разделе «Литература» - 12 томов. Готовятся к публикации работы П.Гаврилова, Н.Гаибова, Е.Фелицина, И.Бентковского и др. В 1998 г. организационно оформилось Кабардино-Балкарское историко-родословное общество как подразделение Северо-Кавказского генеалогического общества. Общество занимается сбором архивных материалов о выдающихся деятелях Кабарды, Балкарии, Черкесии, Карачая, Адыгеи, организацией конференций, симпозиумов, «круглых столов» генеалогов Северного Кавказа. Общество издает ежеквартальный журнал «Генеалогия Северного Кавказа». С 2002 г. вышло 12 номеров. Постоянными рубриками журнала являются: «Родословная, семейная хроника», «Геральдика, тамговые знаки», «Документы, архивы», «Рецензии, обзоры, библиография». Практически всю организационную работу ведут А.Мусукаев и А.Максидов. Дореволюционная периодическая печать много внимания уделяла истории и этнографии народов Северного Кавказа, поэтому в различных газетах и журналах накопился колоссальный объем ценнейшего материала крайне необходимого сегодня для россиян. Титаническую работу по выявлению, сбору и публикации этих материалов проделал Л.А.Чибиров.84 Материалы об Осетии и осетинах, вошедшие в пять томов, извлечены из газет «Кавказ», «Закавказский вестник», «Тифлисские ведомости», «Тифлисский вестник», «Казбек», «Терек», «Северный Кавказ», «Новое обозрение», «Терские ведомости», «Терская жизнь» и др. Каждый том снабжен соответствующим справочным материалом, комментариями, географическим и именным указателями, что делает публикуемый материал доступным даже неподготовленному читателю. Остается пожелать автору и составителю этого прекрасного издания Л.А.Чибирову продолжить начатую работу, расширив тематику за счет материалов о других народах Северного Кавказа. Знаковым событием в научной жизни Владикавказа было открытие Института цивилизации, который взялся за разработку философско-теоретических основ кавказской цивилизации. Блестящие по стилю, глубокие по содержанию статьи Ф.Гутнова, В.Дегоева, Л.Гатаговой, Г.Дерлугьяна, А.Цуцисва, Г.Чочиева и др. - весомый вклад в кавказоведение. Подведем итоги. Приведенный материал свидетельствует: кавказоведение, в любом понимании этой дефиниции, развивается. В 90-е годы XX в. сложились новые крупные центры изучения истории народов Северного Кавказа в г. Ростове-на-Дону, г. Краснодаре, г. Армавире, г. Пятигорске, г. Ставрополе, г. Нальчике, г. Владикавказе. Логичен вопрос: а разве в Майкопе, Карачаевске, Черкесске, Магасе, Назрани, Грозном, Махачкале не занимаются исследованием прошлого своих народов? Конечно, занимаются! Но, к сожалению, материалов о деятельности новых научных центров в этих городах у нас просто нет. Мы сознательно отказались от мысли анализировать деятельность сложившихся коллективов историков классических вузов и гуманитарных институтов, поскольку это - тема особого разговора и требует детального разбора выдвигаемых идей и концепций. Причем глубокая аналитическая работа сегодня чрезвычайно необходима, поскольку без этого не возможно движение и развитие кавказоведения. В-третьих, за прошедшие годы в регионе так и не появился координационный центр, который объединил бы усилия кавказоведов Северного Кавказа для решения наиболее важных проблем. В-четвертых, отсутствует информационный центр, элементарная база данных, кто и чем сегодня занимается. Выводы. Эффективный и качественный рост кавказоведения возможен в ближайшее время при решении следующих задач: 1. Необходимо создать координационный научный центр (5-6 человек), желательно, во Владикавказе или Нальчике, который бы разработал программу научных исследований, объединяющую историков региона. 2. Необходимо создать при координационном центре отдел библиографии. который ежеквартально составлял бы сводку всей печатной и электронной продукции о народах Северного Кавказа, публикуемой в России и за рубежом. 3. Подготовить обобщающий труд «Северный Кавказ в доцивилизационный период». 4. Подготовить обобщающий труд «Этнография народов Северного Кавказа». 5. Подготовить обобщающий труд «Источниковедение истории народов Северного Кавказа». 6. Подготовить обобщающий труд «Историография истории народов Северного Кавказа». 7. Подготовить обобщающий труд «История народов Северного Кавказа: от античности до эпохи модернизации». 8. Подготовить обобщающий труд «История народов Северного Кавказа в эпоху буржуазной модернизации». 9. Подготовить обобщающий труд «История народов Северного Кавказа в условиях советского общественного строя». 10. Подготовить обобщающий труд «История народов Северного Кавказа на современном этапе». Этот ряд можно продолжить по проблемно-тематическому принципу. Все разговоры об интеграции научного сообщества останутся беспредметными, пока не появится координирующий центр и общее для всех дело. Примечания 1 Юрченков В. А. Региональная историография. Российский опыт// Регионология. 1993. № 1. С. 96. 2 Ш а д ж е А., ШеудженЭ. Северокавказское общество: опыт системного анализа. Москва - Майкоп, 2004. С. 135. 3 Личность, культура, этнос: современная психологическая антропология. Под. Ред. А.А. Велика. М., 2001. С.230. 4 К о с и к о в И. Г., К о с и к о в а Л. С. Северный Кавказ. Социально-экономический справочник. М ., 1999. С.9. 5 Ш т о м к а П. Социальное измерение как травма // Полис. 2001. № 1. С. 6-16. Е го ж е: Культурная травма в посткоммунистическом обществе. Полис. 2001. № 2 С. 3-12. 6 Новая и новейшая история. 1993. № 2 С. 51. 7 Б о р о в А. X. Историческая наука Кабардино-Балкарии: к постановке теоретико-методологических проблем // Вестник КБГУ. Серия Гуманитарные науки. Вып. 2. Нальчик, 1996. С. 83. 8 К у з н е ц о в В. А., Ч е ч е н о в И. М. История и национальное самосознание (Проблемы современной историографии Северного Кавказа). Пятигорск, 1998. 9 Матвеев В. А. Россия и Кавказ в объективе исторических познаний: от державности к «тюрьме народов», национализму, евразийству и росийскости. Армавир - Ростов-на-Дону, 1998. 10 Р а т у ш н я к В. П. История Кубани XVI начала XX вв. в отечественной историографии 1920 1980 гг. // Проблемы историографии и истории Кубани. Краснодар. 1994. 11 Д з и д з о е в В. Д. «Борьба против поли гики геноцида», плагиат и историческое мифотворчество // Вопросы политологии, истории и социологии (Сборник научных трудов). Вып. 1. Владикавказ, 1999. С. 28-114. 12 К у ч и е в А. Г. Историю искажать нельзя // Факты и историю искажать нельзя (По поводу книги «Пережитое» А.Галазова и не только...). Владикавказ, 2003. С. 3-16. 13 Б о р о в А. X. Указ. соч. С. 83. 14 Г у р е в и ч А. Я. О кризисе современной исторической науки // Вопросы истории. 1991. № 2-3. С. 32. 15 И с к е н д е р о в А. А. Историческая наука на пороге XXI века // Вопросы истории. 1996. № 4. С. 8; Его же: Что скрывается за «новыми» парадигмами истории?// Вопросы истории. 1998. № 4. С. 175. 16 Смоленский Н. И. Теоретический плюрализм и проблемы исторической науки // Новая и новейшая история. 1996. № 3. С. 76-79; Семенов Ю. И., Материалистическое понимание истории: недавнее прошлое, настоящее, будущее // Там же. С. 80-81. 17 Теоретико-методологические проблемы исторических исследований // Новая и новейшая история. 1995. № 4. С. 3. 18 С а х а р о в А. Н. О новых подходах к истории России // Вопросы истории. 2002. № 8. С. 5. 19 О социально-культурных процессах на Северном Кавказе и основных направлениях их исследования // Научная мысль Кавказа. 1996. № 4. С. 83. 20 Н и ц ш е Ф. О пользе и вреде истории для жизни. Соч. в 2-х т. Т. 1. М., 1990. С. 158-230. 21 Т о ш Д. Стремление к истине: как овладеть мастерством историка. М, 2000. С. 22. 22 К о в а л ь ч е н к о И. Д. Теоретико-методологические проблемы исторических исследований. Заметки и размышления о новых подходах // Новая и новейшая история. 1995. № 1. С. 6. 23 Ш а д ж е А., Ш е у д ж е н Э. Указ. соч. С. 142. 24А в д у л о в Н. С. Научно-исследовательский институт Кавказа открыт//Научная мысль Кавказа. 1995. № 1. С. 93.25 О социально-культурных процессах на Северном Кавказе и основных направлениях их исследования // Научная мысль Кавказа. 1996. С. 89. 26 Там же, с.90. 27 Кто есть кто в кавказоведении. Ростов-на-Дону, 1997. 28 Народы Центрального Кавказа в 40-х - начале 60-х годов XIX века. Сборник документальных материалов. В 2-х т. Т. 1. Территория, население и особенности социально-экономических отношений у народов Центрального Кавказа в 40-х - начале 60-х годов XIX века. М., 2005; Т.2. Проекты и решения сословных и земельных отношений у народов Центрального Кавказа в 40-х - начале 60-х годов XIX века. Авторы-составители: к.и.н., доцент Кузьминов П.А. (КБГУ), д.и.н., профессор Мальбахов Б.К. (СОИГСИ). Под ред. проф. Дзидзоева В.Д. (СОИГСИ) и проф. Махначевой М.П. (Историко-архивный институт РГТУ). 29 Адат. Кавказский культурный круг: традиции и современность. МНИИНК. Москва - Тбилиси, 2003. 30 Сборник Русского исторического общества. Россия и Северный Кавказ. Т.2 (150). М. 2000. 31 Сборник Русского исторического общества. Россия и мусульманский мир. Т. 7 (155). М., 2003. 32 Кавказский сборник. Т.1 (33). М., 2004; Т. 2 (34). М., 2005. 33 Кавказская война: истоки и начало. 1770-1820 годы. Воспоминания участников кавказской войны XIX века. СПб., 2001. 34 Россия и Кавказ сквозь два столетия. СПб., 2001. 35 Кавказ: земля и кровь. Россия в кавказской войне XIX века. СПб., 2000 и др. 36 Г о р д и н Я. Кавказ: земля и кровь. С. 323. 37 E-mail: center @ ippk, rsu. Ru. 38 И в а н e с к о A. E. Нартовский Сырдон персонаж «второго плана»? // Человек второго плана в истории. Вып. I. Ростов-на-Дону, 2004. С. 29-42. 39 К у з ь м и н о в П. А. М.Т. Лорис-Меликов на Кавказе // Человек второго плана в истории. Вып. 2. Ростов-на-Дону, 2005. С. 79-96. 40 Состояние и проблемы изучения, сохранения и использования историко-культурного наследия (к 150-летию со дня рождения Е.Д. Фелицина). Материалы Северо-Кавказской региональной научно-практической конференции 19-22 октября 1998 г. Краснодар, 1998; Музейный вестник (К 25-летию музея-заповедника им. Е.Д. Фелицина). Краснодар, 2001 и др. 41 Кубань: проблемы культуры и информагизации. Краснодар, 1995 г. и др. 42 Региональные исследования по отечественной истории и культуре. Вып. 1-3. Краснодар, 2000-2003. 43 Историческая мысль Кубани на пороге третьего тысячелетия. 60-летию профессора Б.А. Трехбратова посвящается. Краснодар, 2000. 44 Я к а е в С. Н. Ф.А. Щербина. Вехи жизни и творчества. 4.1. Краснодар, 2004. С.4. 45 Научно-творческое наследие Ф.А. Щербины и современность. Сборник материалов межрегиональной научно-практической конференции. Краснодар, 2004. Научно-творческое наследие Ф.А. Щербины и современность. Сборник материалов III межрегиональной научно-практической конференции. Краснодар, 2005. 46 Очерки истории Кубани с древнейших времен по 1920 г. Под общей ред. проф. В.Н. Ратушняка. Краснодар, 1996; ТрехбратовБ. А. История Кубани с древнейших времен до начала XX века. Краснодар, 2000. 47 История Кубани с древнейших времен до конца XX века. Краснодар, 2004. 48 Т р е х б р а т о в Б. А. Малоизветные страницы биографии Ф.А. Щербины. // Кубанский краевед. Вып. I. Краснодар, 1989. 49 М о ш к о в и ч Г. Г. Книговед, книголюб, библиограф... // Кубанский краевед. Вып.2. Краснодар, 1990. 50 Р а т у ш н я к В. Н. Исследователь истории казачества // Кубанский краевед. Вып.3. Краснодар, 1992. 51 Ратушняк Т.В. Становление и развитие краеведения на Кубани в конце XVIII XIX вв. // Голос минувшего. Кубанский исторический журнал. 1998. М» 3-4. 52 К у ц е н к о И. Я. Историк М.Н.Коваленский // Голос минувшего. Кубанский исторический журнал. 2000. № 3-4. 53 Б о й ч у к И. Г. Просветительская деятельность Е.Д. Фелицина // Голос минувшего. Кубанский исторический журнал. 2001. № 3, 4. 54 В е р ш и г о р а А. Д. Черноморского войска войсковой старшина Магомет-Гирей // Там же, 1998. № 3-4. 55 Историческое регионоведение Северного Кавказа. Материалы 8-й Всероссийской научно-практической конференции. 4.1. Армавир, 2003. 56 Историческое регионоведение Северного Кавказа - вузу и школе. Материалы 4-й Международной научно-практической конференции, посвященной 35-летию научно-педагогической школы В.Б. Виноградова. 4.1. Армавир, 1999. 57 Из истории и культуры линейного казачества Северного Кавказа. Материалы 3-й Международной Кубанско-Терской научно-просветительской конференции. Краснодар - Армавир, 2004. 58 В и н о г р а д о в Б. В. Кавказ в политике государя Павла 1 (1796- 1801 гг.) Армавир - Славянск-на-Кубани, 1999. 59 В и н о г р а д о в В. Б., Романова И. В. Казаки Средней Кубани в современной исторической литературе. Армавир - Успенское, 2002. 60 К и п к е е в а 3. Б. Российский фактор в миграциях и расселении закубанских аулов XIX века. Армавир - Ставрополь, 2002. 61 Виноградов В. Б, Шаова (Кайтмесова) С.Д. Кабардинцы и вайнахи на берегах Сунжи (XVI - середина XVIII в.). Армавир Майкоп, 2003 и др. 62 В и н о г р а д о в В. Б. Российскость как основа русско-кавказского совместничества (вводная к дискуссии) // Российскость: понятие, содержание, историческая реальность. Армавир, 1999. С.З. 63 Там же, с.4. 64 Ставропольский альманах Российского общества интеллектуальной истории. Вып. 5. Ставрополь, 2004. 65 Колесникова М.Е. Вклад интеллигенции Северного Кавказа в развитие исторического краеведения в регионе на рубеже XIX -XX вв. // Интеллигенция Северного Кавказа в истории России. Материалы межрегиональной научной конференции. В 2-х ч. Ставрополь, 1998. Ч. 2; Ее же: Проблемы и направление краеведческих исследований на Северном Кавказе на рубеже XIX XX вв. // Из истории народов Северного Кавказа. Сб. науч. ст. Вып.5. Ставрополь, 2002 и др. 66 Айдемиров Н. Г Мировоззрение Казем-бека - ученого и мыслителя // Интеллигенция Северного Кавказа в истории России: Материалы межрегиональной научной конференции. В 2-х ч. Ставрополь, 1998. 4.1. 67 Назарова И. М, Герман Р. Э. Хан-Гирей - выдающийся представитель адыгской культуры // Там же. 4.2. 68 К р и к у н о в Л. Н. Г.Н.Прозрителев — основатель Ставропольской ученой архивной комиссии // Там же. Ставрополь, 2000. 69 Назарова И. М Исследователь Кавказа И.Ф. Бларамберг // Там же. 70 Цит. по: Айдемиров Н.Г. Указ. соч. С. 13. 71 Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру. (Тезисы I Международного конгресса 11-14 сентября 1996 года). В 2-х ч. Пятигорск, 1996. 12 История Северного Кавказа с древнейших времен по настоящее время. (Тезисы конференции 30-31 мая 2000 г.) Пятигорск, 2000. 73 Ф о м е н к о В. А. Пятигорье в XV - середине XVIII века. Пятигорск, 2002; Крепости Азово-Моздокской линии. Пятигорск, 2003 и др. 74 К читателям // Живая старина. 1991. № 1. С. 6. 75 Живая старина. 1991. № 1; 1992. №2; 1993. № 3. 76 Д у б р о в и н Н. Ф. Черкесы (адыги). Материалы для истории черкесского народа. Вып. 1. Нальчик, 1991. С.11. 77 Библиография Кабардино-Балкарии, Карачаево-4еркесии и Адыгеи / Сост. Р.У. Туганов. Т. I. 4.1. Нальчик, 1997; Т. 1.4. 2. Нальчик, 1998; Т. 3. Нальчик, 2000. 78 Э ф е н д и е в С. И. К.Ш. Кулиев. Биография поэта 1917-1959 гг. Т. 1. Нальчик, 1997 г.; Биография поэта 1959-1985 гг. Т. 2. Нальчик, 1997; Друзья поэта. Т. 3. Нальчик, 2000. 79 Бейтуганов С. Посемейные списки населенных пунктов Нальчикского округа 1886 г. Т. 1. Нальчик, 1999; Посемейные списки населенных пунктов Нальчикского округа 1886 г. Т. 3. Нальчик, 2004. 80 Черкесы в период правления Екатерины II. 1763-1774 гг. / Сост. Р.У. Туганов. Нальчик, 1996; Черкесы в период правления Екатерины II. 1774-1781 гг. Т.2. / Сост. Р.У. Туганов. Нальчик, 1998; Черкесы в период правления Екатерины II. 1781-1786 гг. Т. 3. / Сост. Р.У. Туганов. Нальчик, 2000; Черкесы в период правления Екатерины II. 1787-1791 гг. / Т. 4. Сост. Р.У Туганов. Нальчик, 2004. 81 Сборник документов по сословному праву народов Северного Кавказа 1783-1897 гг. Сост. Х.Думанов, А Мусукаев, А Максидов. Нальчик, 2003; Т. 2. Нальчик, 2004. 82 Трагические последствия Кавказской войны для адыгов. Сост. Р.Х.Гугов. Нальчик, 2000. 83 Народное образование в Кабарде и Балкарии в XIX - начале XX века. Сост. М.З.Соблиров. Нальчик, 2001. 84 Периодическая печать Кавказа об Осетии и осетинах. Сост. Л.A. Чибиров. Т. I. Пхинвали, 1980; Т.2. Цхинвали, 1982; Т.З. Цхинвали, 1987; Т.4. Цхинвали, 1989; Т.5. Цхинвали, 1991. Источник: Кавказоведение: опыт исследований Материалы международной научной конференции (Владикавказ, 13-14 октября 2005 г.). С. 5 - 34. при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна
Вернуться назад |