История: Международные отношения и политика России на Северном Кавказе в 30—40-х годах XIX в.

Опубликовал admin, 15 мая 2011
После Адрианопольского мира упрочение позиций России на Северном Кавказе в основном стало делом внутренней политики. Насаждение военно-административной власти царизма сопровождалось усилением гнета местных феодалов над горским населением. Особенностью этого процесса в 30-х годах XIX в. стало соединение сопротивления царизму с подъемом антифеодального движения против местной знати среди горцев Чечни и нагорного Дагестана, что придало движению небывалый размах и силу. Международная обстановка — политика Османской империи и Англии - также оказывала влияние на ход событий, особенно на Северо-Западном побережье Кавказа, куда проникали османские контрабандисты и английские агенты, подстрекавшие горцев к сопротивлению.

Царское правительство следовало уже намеченному во время войны 1828—1829 гг. курсу на сохранение Османской империи и в 30-х годах не имело против нее агрессивных планов (которые по инерции приписываются политике России западными историками даже в тех случаях, когда этого не было) 1. Особый комитет, созданный царем в 1829 г., подробно обосновал мнение Николая I и гр. К. В. Нессельроде2 о том, что для России соседство ослабевшей Османской империи выгоднее, чем ее распад пли раздел, которыми воспользовались бы прежде всего сильные и враждебные России государства Западной Европы.

На политику России большое влияние оказало польское восстание 1830 г. Даже после его подавления царское правительство опасалось ослаблять свои силы на западе империи. В 1833 г. оно заключило конвенции с Австрией и Пруссией о сохранении существующих границ между тремя монархиями и о взаимной поддержке на случай новых революций, если об этом будет просить заинтересованное правительство. Европейские дела затрудняли отправку на Кавказ крупных военных сил, а положение Османской империи становилось все более шатким вследствие освободительной борьбы угнетенных народов и сепаратистских устремлений могущественных мусульманских феодалов, управлявших отдаленными окраинами.

Между тем Восточный вопрос все более обострялся. В 1833 г. власть султана оказалась на краю гибели в результате восстания египетского паши Мехмета-Али. Этот правитель Египта хотел получить в управление Сирию, освободиться от власти султана и основать свое сильное и самостоятельное государство под знаменем ислама. Французское правительство и буржуазия помогали его планам в Сирию своему влиянию. Когда в 1833 г. войска Мехмета-Али разгромили султанскую армию в Малой Азии и двинулись на Константинополь, султан Махмуд II обратился за поддержкой к царскому правительству. Только после высадки с кораблей русского флота десанта в 14 тыс чел. в Ункяр-Искелесси (у входа в Босфор на азиатском побережье) Мехмету-Али пришлось вернуть свою армию и признать свою неудачу. Номинально он остался в зависимости от султана, но, получив Сирию и другие владения, сохранил фактическую самостоятельность и продолжал строить планы создания новой великой мусульманской державы, способной поднять престиж ислама и распространить свое влияние даже на Кавказ, куда эмиссары его стали проникать через Иран.

С Россией Османская империя заключила Ункяр-Искелессийский договор (1833 г.), по условиям которого царь обещал оказывать султану помощь в случае новой опасности, а султан дал обязательство закрыть Дарданелльский пролив для военных кораблей всех других держав. Срок действия договора - 7 лет 3. Дружба и союз с Османской империей укрепляли престиж и влияние России, расширяли свободу действий для реакционной политики царизма в Западной Европе, гарантировали свободу русской торговли через Черноморские проливы и не допускали высадки десанта западных держав на Черноморском побережье 4 В дополнение к этому в сентябре 1833 г. в Мюнхенгреце между Австрией и Россией была подписана конвенция, по которой обе стороны обязались противодействовать замыслам египетского паши и сохранять статус-кво в отношении Османской империи. Николай I опасался ее распада и захвата проливов Англией: «Не могу,- писал он,- допустить другим завладеть Царь-градом» 5.

Но Черноморское побережье Северного Кавказа оставалось уязвимым. Положение там осложняла попытка османских эмиссаров и контрабандистов помешать утверждению России на побережье между Анапою и Поти. Царское командование сразу после войны пыталось занять войсками опорные пункты приморской полосы, создать там цепь береговых укреплений и распространить военно-административную власть на адыгские народы, по встретило отпор и потерпело неудачу, а повеления Николая I П. Ф. Паскевичу иметь в виду «усмирение навсегда горских народов пли истребление непокорных» 6 натолкнулись на серьезные препятствия. Дело шло медленно, хотя с 1834 г. политика царизма на Северо-Западном Кавказе заметно активизировалась7.

Османские эмиссары действовали среди горцев подстрекательствами и ложными обещаниями. В 1830 г. они распускали слухи в Абхазии о скором прибытии султанских войск и возвращении пм Анапы, Сухум-кале и Поти. С южного берега Черного моря тайно привозилось оружие и боеприпасы. Множество плоскодонных маленьких судов контрабандистов снаряжались между Трапезундом и Синопом. Эти «кочермы» пробирались вблизи самого берега к скрытым причалам в устьях небольших рек Северо-Западного Кавказа, выгружали соль, железо, свинец, серу, порох, английское оружие и «красные товары» и ежегодно вывозили с Кавказа множество невольников, получая огромные барыши 8.

После 1829 г. работорговля на побережье была официально запрещена, это затруднило ее, но на деле контрабандисты еще долго продолжали свое дело. Российская миссия в Константинополе следила за контрабандистами и присылала о них много сведений. Порта формально вынуждена была по требованию России запрещать контрабанду, но фактически османские власти поощряли ее и нередко сами в ней участвовали, о чем султанскому правительству было хорошо известно.

Николай I повелел рассматривать османских контрабандистов как пиратов и разбойников, захватывать их суда с оружием и боеприпасами и отводить их в русские порты. С 1832 г. иностранным судам разрешалось заходить только в Анапу и Редут-кале, а в других местах они подлежали конфискации. Заведены были таможни и карантинные правила в связи со случаями чумы в османских владениях. С 1830 г. у восточного берега Черного моря началось крейсерство русских военных кораблей -шхун и корветов, но они глубоко сидели в воде и не могли подходить близко к берегу, где по ночам проплывали суда контрабандистов, оставаясь незамеченными. Только часть их удавалось захватить или уничтожить 10.

Многие адыгские феодалы, ориентируясь на Османскую империю, побуждали население к вооруженным выступлениям против царизма, помогали тайному ввозу оружия и пороха, продолжали ожидать помощи от Англии, эмиссары которой в 30-х годах часто появлялись и подолгу жили среди горцев 11.

Попытки адыгских феодалов и османской агентуры не допустить утверждения власти России на Черноморском побережье Северо-Западного Кавказа находили поддержку в Англии 12. Британское правительство не признавало присоединения «Черкесского» побережья к России по Адрианопольскому миру на том основании, что адыги не считали себя зависимыми от Османской империи. Впоследствии К. Маркс отметит, что «Турция не могла уступить России то, чем не владела сама» 13. Но царское правительство следовало отнюдь не принципам народного верховенства, а политике абсолютных монархий и находило Адрианопольскнй трактат вполне достаточным основанием для дальнейшего подчинения адыгов своей власти. Западные капиталистические державы также действовали силой и в Азии и в Африке, не считаясь с местным населением.

Ункяр-Искелессийский договор вызвал в Англии яростные нападки за то, что будто бы Россия навязала Порте свой «протекторат». Британская буржуазия была заинтересована в торговом пути в Иран и в Индию через Проливы, Трапезунд, Эрзерум и Тавриз, и газеты требовали, чтобы путь этот был поставлен под контроль Англии14. Колониальная политика и англо-русские противоречия на Среднем и Ближнем Востоке принимали широкий размах. В центре внимания британских колониальных кругов было завершение завоевания Индии и попытки подчинения близких к ней стран, в частности Афганистана. В английских газетах и парламенте развернулась шумная кампания о «русской угрозе» Индии и защите от России Ирана и Османской империи как государств, прикрывающих подступы к Британской Индии со стороны России, хотя никаких планов вступления в Индию у России не было, да и не могло быть15.

Британские памфлеты 30-х годов XIX в. во весь голос распространяли выдумки «о полете российского орла к самому сердцу Британской Индии» и утверждали, что подчинение Польши и «квазипротекторат» России над Турцией — лишь начало реализации тайных замыслов Петра I, угрожающих британской мощи в Азии 16. Тогда в Западной Европе широко распространились вымыслы о мнимом «Завещании» Петра Великого с планом захвата Константинополя и завоевания мирового господства 17. В политической кампании против России принимала участие польская дворянская эмиграция с целью вызвать конфликт западных держав с Россией и заручиться их поддержкой. Но главными вдохновителями неон этой шумихи были британские политические, чиновные и торговые круги, связанные интересами с Индией, Ираном и Османской империей. Немалое внимание уделялось и Кавказу.

Британское посольство в Константинополе стояло за решительную поддержку горцев Северо-Западного Кавказа против России. В 1830 г. па пост секретаря британской миссии в Константинополе был назначен фанатичный сторонник этой политики публицист Дэвид Уркварт, известный близостью с польской эмиграцией 18.

Д. Уркварт видел в Кавказе ворота в Иран и Индию. С ведома и согласия посланника Понсонби он помогал отправке в «Черкесию» пороха и оружия, действиям проникавших туда английских осведомителей, передаче ими писем от Сефер-бея. Английские агенты обманывали горцев ложными обещаниями о присылке от Порты и египетского паши огромного флота и войска и о помощи Англии, составляли от имени «черкесов» разные послания к Порте и британскому королевскому двору. На «Черкесском» побережье бывали и подолгу жили среди адыгов Белл, Лонгворт, Стюарт, Найт и другие английские резиденты, побуждавшие «черкесов» к военным действиям против России. Сначала горцы верили в их посулы, но потом неизменно обманывались в своих надеждах. Занятость Англии колониальной политикой в Индии и в других странах не позволяла ей в 30—40-х годах пойти на серьезный конфликт с Россией.

С согласия Понсонби, с ведома и по меньшей мере с неофициального согласия Пальмерстона Уркварт подготовил отправку к «черкесским берегам» принадлежавшей Д. Беллу шхуны «Виксен» с грузом английского оружия. Целью экспедиции было поставить под вопрос права России на это побережье и спровоцировать конфликт между Англией и Россией. 24(14) ноября 1837 г. российский бриг «Аякс» захватил шхуну «Виксен», самовольно зашедшую в бухту Суджук-кале, но обнаружил на ней лишь контрабандный груз соли. По-видимому, две пушки, которых не досчитались при осмотре судна, оружие и боеприпасы были уже выгружены на берег и увезены в горы, ибо на борту их не оказалось. Шхуна подверглась конфискации за нарушение таможенных и карантинных правил, что вызвало яростные протесты в английской печати и парламенте и призывы отправить британский флот в Черное море. Но Пальмерстон с присущими ему коварством и хитростью не оставил следов своей осведомленности о плавании «Виксена», чтобы в случае провала свалить все на прямых организаторов этой затеи. Британское правительство обошло молчанием вопрос о правах России на берег от Анапы до Поти, но вынуждено было признать законность конфискации шхуны в месте, где были русские корабли и укрепления. Британское посольство в Петербурге подтвердило, что в бухте Суджук-кале действительно находилось русское укрепление с гарнизоном 19. В то время еще действовал Ункяр-Искелессийский договор, и Англии нелепо было просить султанское разрешение на проход британского флота через Босфор. Уркварт был в ярости, но дело окончилось увольнением его с дипломатической службы20.

Но и после провала авантюры со шхуной «Виксен» действия английских и османских агентов па Северном Кавказе не прекратились. 8,37 г русские консулы доносили, что английские суда подвозили оружие из Константинополя в Трапезунд для переправки его на «Черкесское» побережье. По данным штаба войск Кавказской линии в конце 1-х годов к берегам Черкесии часто причаливали турецкие «кочермы» и «сандалы» со свинцом, порохом, солью и подстрекательскими письма-«шли невольников. Иногда эти суда захватывались русскими кораблями. В горах проживали английские агенты Белл и корреспондент «Морнинг Кроникл» Лонгворт — они уверяли горцев, что скоро будет нанесен решающий удар могуществу России, и помогали подвозу оружия и пороха из Трапезунда и Самсуна 21.

Уже в 1837 г. экономическая слабость России и подстрекательства британской миссии привели к падению русского влияния в Константинополе. В Османскую империю увеличивался ввоз английских товаров, и в 1838 г. был подписан англо-турецкий торговый договор о снижении на них пошлин. Британское правительство давало Порте советы о внутренних преобразованиях. Управление внешними делами Порты было передано в руки враждебных России лиц.

Английских дипломатов занимали не столько «черкесы», сколько назревание нового кризиса Османской империи, снова поставившего на карту ее существование. Опасность для султана и на этот раз исходила из Египта. Египетский паша Мехмед-Али считал, что султан давно уже продался «гяурам» («неверным»), и готовил новый удар по Османской империи с целью объединения и централизации ее владений под властью арабов. На Северо-Восточный Кавказ поступали его прокламации, которыми он «наделял» Шамиля чрезвычайной властью22.

В 1839 г. султан сам поспешил послать войска против мятежного паши, но они были наголову разбиты, и тогда решающую поддержку султану оказала Англия. Британский флот двинулся к берегам Сирии и вынудил Мехмета-Алп отказаться от своих замыслов. Франция поддерживала пашу, но и ей пришлось отступить. В этих условиях возобновление Ункяр-Искелесспйского договора на новый срок стало невозможным. В 1840 г. Россия вынуждена была подписать с Англией, Австрией и Пруссией Лондонскую конвенцию о том, что Османская империя ставится под их совместное покровительство, а Мехмет-Али сохраняет под своим управлением только Египет. Замена союза России с Турцией этим соглашением была крупным поражением политики России на Ближнем Востоке. В 1841 г. Николай I не без труда добился подписания новой Лондонской конвенции пяти великих держав с участием Франции о том, что Черноморские проливы будут закрыты для прохода военных кораблей других государств в Черное море в мирное время, а в условиях войны решение зависело от воли султана. Тем самым Порта получала право в военное время пропускать в Черное море мощные флоты западных держав для нападения на русское побережье. Что правительство и буржуазия Англии менее всего думали о «целостности» Османской империи, показало занятие в 1842 г. Адена британским флотом.

В то время казалось, что Турция — совсем «больной человек». Николай I, как и многие другие в то время, преувеличивал близость распада Османской империи и обдумывал варианты ее возможного раздела между великими державами. Царь пометил на докладе К. В. Нессельроде: «Константинополь всем, т. е. никому; стража на Босфоре - наша, на Дарданеллах - Англии или Австрии» 23.

Попытки царя выяснить позицию Англии на случай раздела Османской империи и обсудить это с британским послом Сеймуром натолкнулись на ледяное молчание. Причиной было то, что под видом совместного покровительства великих держав в Константинополе уже взяло верх британское влияние. Английская и французская торговля в османских владениях быстро расширялась, а из Молдавии и Валахии стремительно рос вывоз хлеба в Западную Европу. Военное и торговое значение Черноморских проливов возрастало. Поэтому Великобритания и Франция предпочитали укреплять свои позиции в Османской империи и сближаться с нею против России. Такой курс давал перспективу свободного прохода их флотов в Черное море в случае русско-турецкого столкновения, а это могло серьезно изменить и положение на Кавказе.

В 40-х годах действия английских агентов и османских контрабандистов на Северо-Западном Кавказе продолжались. Против турецких судов, подвозивших оружие и боеприпасы на «Черкесское» побережье, использовались казацкие большие лодки. Они могли вплотную подходить к берегу и даже высаживали десантные группы для уничтожении контрабандистов и освобождения невольников. В 1844 г. было захвачено 12, в 1845 г.- 10 и в следующем году 6 османских судов. С одного из них были освобождены 78 женщин, увозимых для продажи в рабство. В 1847 г. к берегам «Черкесии» послан был английский пароход «Кенгуру» с английским оружием, боеприпасами и отрядом польских эмигрантов24.

В 40-х годах царское командование, как увидим ниже, перешло к системе окружения и сокращения подвластных горцам территорий в Чечни и Дагестане, отрезая горцев от плоскости и лишаи их продовольствия и всего необходимого. Но результаты этой стратегии не могли проявиться сразу, хотя к середине 40-х годов высший подъем горского движения миновал.

Ресурсы имамата в таких условиях возрастать не могли. Собственное производящее хозяйство нагорного Дагестана и Чечни было слабым, а соседние горские селения и сельские общества начинали отходить от движения. Реакционная идеология мюридизма, «газават» (война против «неверных») все более заводили его в тупик.


Примечания:

1 Обзор работ западных историков см. в кн.: Георгиев В. А. Внешняя политика России на Ближнем Востоке в конце 30 - начале 40-х годов XIX в. М., 1975.

2 Многие документы этих обсуждений впервые опубликованы в издании: Внешняя политика России XIX и начала XX в. М., 1988. Т. 15.

3 Текст см. в кн.: Договоры России с Востоком/Сост. Т. Юзефович. СПб., 1869. С. 89-92.

4 Нарочницкий А. Л. Международные отношения европейских государств от Июльской революции во Франции до Парижского мира (1830—1856). М., 1946. С. 10-11.

5 Щербатов А. П. Генерал-фельдмаршал кн. И. Ф. Паскевич. СПб., 1888-1904. Т. 1-17; 1896, Т. 5. С. 169; Маркова О. П. Восточный кризис и движение мюридизма // Ист. зап. 1953. Т. 42.

6 Письмо Николая I И. Ф. Паскевичу от 25 сент. (7 окт.) 1829 г. //Движение горцев Северо-Восточного Кавказа 20-50-х годов XIX в. Махачкала, 1959. С. 58. Док. № 32. (Далее: ДГСВК).

7 Еще в 1831-1832 гг. было построено укрепление Суджук-кале (Геленджик), в 1836 г.—Александровское и потом Кабардинское, в 1836 г.- Ново-тропцкое. Михайловское и укрепление Св. Духа па мысе Адлер. В 1838 г. после десанта в устье р. Туапсе возведены были укрепления: Вельяминовское, Тепгинское, Новороссийское и Александрия в устье р. Сочи (впоследствии укрепление Новомысское), в 1839 г.— форты Головинский и Лазарев. См.: Чирг А. Ю. Закрепление России на Черноморском побережье Кавказа и меры борьбы против контрабандной торговли, 1829—1864 гг.// Некоторые вопросы общественно-политических отношений на Северо-Западном Кавказе в конце XVIII - первой половине XIX в. Майкоп, 1985. С. 69-73.

8 Эти сведения поступали от главнокомандующего Отдельным Кавказским корпусом и из других источников. См.: Шамиль — ставленник султанской Турции и английских колонизаторов: Сб. документов. Тбилиси, 1953. С. 17. 19, 27 и след.

9 Еще в 1827 г. царские власти разрешили принимать беглых рабов и крестьян из-за Кубани. За полвека их с гор сбежало несколько тысяч человек. См.: Чирг А. Ю. Указ, соч С. 76

10 В 1832 г. 15 захваченных у контрабандистов судов было продано с аукциона за 17 950 р. В 1833 г. русские военные корабли уничтожили 3, а в 1835 г. 2 судна контрабандистов. См • Чирг А. Ю. Указ. соч. С. 67-71.
В 1835 г. была разрешена русским купцам торговля в тех местах побережья, где были русские гарнизоны. Торговля стала развиваться в Новороссийске, Геленджике и Анапе, куда привозили соль, ткани, сафьян! холст. Эти товары шли в обмен на лес, дрова, скот, воск, сало, кожи и ремесленные изделия. Но когда сопротивление горцев усилилось, царские власти в карательных целях запретили этот меновый торг к ущербу самой же России. См.: Там же. С. 89-93.

11 Натухайский (по другим сведениям, - шапсугский) князь Сефер-беи в 1834 г. прибыл в Константинополь и послал оттуда воззвание к соплеменникам с призывом к восстанию против России, обещая скорое прибытие войск султана и египетского паши. В 1836 г. российское правительство добилось от Порты высылки Сефер-бея из столицы, и он был поселен вблизи Филиппополя, что показало горцам его бессилие. Но Сефер-бей продолжал свою деятельность и в дальнейшем. См.: Красный архив. 1940. Т. 102. С. 237. Примеч. 22.

12 Gleason J. Н. The Genesis of Russop-hobia in Great Britain. Cambridge. 1950. P. 286.

13 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 9. С. 417.

14 The Times, 1835. July 11, 15.

15 Версия эта была выдвинута в Англии еще в 1791 г. во время приготовлений английского флота для вмешательства в русско-турецкую войну 1787-1792 гг., чтобы придать этим воинственным планам «оборонительную» внешность. Но тогда на первом плане были европейские проблемы. См.: Gerhard D. England und der Auf-stieg Russlands. Miinchen, 1933. с. 328, 363. В дальнейшем внимание переключилось на угрозы Наполеона Бонапарта нанести удар по Британской Индии во время завоевания Египта и к походу при Павле I русских казаков на Индию (продвинувшихся, впрочем, не далее приволжских степей). Легенду о «русской угрозе» Индии подробно осветил Е. Л. Штейн-борг в статье «Английская версия о „русской угрозе" Индии в XIX-XX вв.» (Ист. зап. 1950. Т. 33. С. 47-66).

16 См. анонимный памфлет «India, Great Britain and Russia». (2-е пзд. 1839) // Gleason J. H. Op. cit. P. 54, 212-215, 287.

17 Данилова Е. Н. «Завещание» Петра Великого // Тр. Историко-архивного института. 1946. Т. 2. С. 203-270.

18 Дэвид Уркварт, родом шотландец, принадлежал к тори. В 1834 г. он несколько месяцев пробыл среди «черкесов», т. е. адыгских народов Северо-Западного побережья Кавказа. Вернувшись, он распространял выдумки о том, что там живет не менее 6 млн человек. Уркварт уверял, что Россия следует «Завещанию» Петра I и намерена во что бы то ни стало овладеть Константинополем, хотя британское посольство в Петербурге начисто опровергало эти измышления. Вместе с польскими эмигрантами он с 1834 г. выпускал сборники «Portfolio» с дипломатическими документами, вывезенными польскими повстанцами в 1830 г. из Варшавы, и включал туда материалы о Кавказе, в том числе составленные им самим от имени «черкесов» просьбы к Англии о помощи. См.: Gleason J. H. Op. cit.; Portfolio. L., 1834. Т. 4-5: Bolsover G. H. David Urquhart and the Eastern Question. 1833-1837: A Study in Publicity and Diplomacy // The Journal of Modern History. 1936. Dec. Vol. 8, N 4. P. 444-464; Webster Ch. Urquhart, Ponsonby and Pal-merston // The English Historical Review. 1947. July. Vol. 62, N 244. P. 327-351.

19 Документы об этом инциденте опубликованы в журнале «Красный ар-хпв» (т. 102. С. 188-190 и след.).

20 Д. Уркварт продолжал писать памфлеты против России. Со временем он стал членом парламента и, по словам К. Маркса, был «неутомимым противником лорда Пальмерстона», которого поносил за его будто бы недостаточную враждебность к России. Связи Уркварта с польской эмиграцией и английскими агентами в «Черкесии» не прерывались. Маркс познакомился с ним в 50-х годах и вынес впечатление, что это — «совершеннейший маньяк» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 28. С. 274). Ф. Энгельс видел в Уркварте «сумасшедшего депутата парламента, который считает Пальмерстона платным агентом России» и высмеивал увлечение его Турцией (Там же. С. 186, 602).

21 Сведения об этих агентах и их записок о пребывании в Черкесии еще требуют более детального и критического изучения. См.: Bell I. S. Journal of a Residence in Circassia during the Year 1837, 1838 and 1839. L., 1840. Vol. 1, 2; Longwarth Y. A. A Year among the Circassians. L., 1890. Vol. 1. 2.

22 He исключено, что часть этих послании была фальшивой. См.: Маркова О. П. Восточный кризис и движение мюридизма // Ист. зап. 1953 Т. 43. С. 222-223.

23 Та же мысль высказывалась в записке, представленной российским послом Брунновым британскому правительству в 1839 г. См.: Мартене Ф. Ф. Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россиею с иностранными державами. СПб., 1895. Т. 11. С. 123; Bolsover G. H. Nicolas I and the Partition of Turkey//The Slavonic Review. L., 1948. Vol. 27, N 68. P. 119-127.

24 Адамов Е., К у таков Л. Из истории происков иностранной агентуры во время кавказских войн: Документы // Вопр. истории. 1950. № 11. С. 123.


Источник:
История народов Северного Кавказа (конец XVIII в. - 1917 г.).— М.: Наука. 1988.— 659 с.
при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна

Похожие новости:

  • Завершение вхождения Северного Кавказа в состав России. Итоги.
  • Русско-турецкая война (1828—1829) и завершение вхождения Северо-Западного Кавказа в состав России
  • Русско-иранская (1804—1813), русско-турецкая (1806—1812) войны. Завершение вхождения Дагестана в состав России
  • Черкесы в планах польской эмиграции и их английских и турецких покровителей (30-е гг. XIX в.)
  • Черкессия в политике Николая I в 20-30 годах XIX века
  • Меморандум Сафер-Бея Заноко Императору России
  • Политическая обстановка в Черкесии 1859-1864 гг.
  • Кавказская война 1817-1864
  • Информация

    Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.

    Цитата

    «Что сказать вам о племенах Кавказа? О них так много вздора говорили путешественники и так мало знают их соседи русские...» А. Бестужев-Марлинский

    Реклама

    Популярное

    Авторизация

    Реклама

    Наш опрос

    Ваше вероисповедание?

    Ислам
    Христианство
    Уасдин (для осетин)
    Иудаизм
    Буддизм
    Атеизм
    другое...

    Архив

    Октябрь 2021 (1)
    Март 2021 (7)
    Февраль 2021 (5)
    Январь 2021 (6)
    Ноябрь 2020 (3)
    Октябрь 2020 (1)
      Осетия - Алания