Вопрос о причинах Октябрьской революции и гражданской войны в отечественной историографии исследован достаточно хорошо, однако большинство работ посвящено раскрытию экономических, политических, социальных и других сторон русской революции и совершенно выпускается из виду её правовой аспект, в основе которого лежит проблема революционного государства, основанного на идее парламентаризма.

Именно в этой области с наибольшей четкостью проявился недостаток государственно- правовой зрелости власти и политических сил после февраля 1917 года, их полная неспособность стать во главе буржуазно- демократических преобразований в стране, что привело общество к Октябрьской революции и гражданской войне, а государственность России получила иную, чем в Западной Европе, направленность.

Как правило, любая революция несет в себе два начала: разрушительное и созидательное. Первое связано со сломом существующей политической системы, ниспровержением законности и правопорядка, расстройством законодательства. Во втором представляется действие тех политических сил, которые в силу разных обстоятельств противостоят революционному хаосу и направлены на восстановление дееспособности государственных структур и создание на их базе новых. Среди таковых основную роль призваны играть институты представительной власти, так как именно они являются главной политической опорой вновь формируемой исполнительной вертикали. Об этом наглядно говорит исторический опыт всех буржуазно-демократических революций в странах Западной Европы, где народное представительство обычно играло главную роль в строительстве новой государственности.

По воле судьбы Россия после февраля 1917 года оказалась в ином положении, так как для русской революции изначально не было характерным проявление активной творческой деятельности законодательных органов.

В отечественной исторической литературе твердо утвердилось мнение об изначальной политической слабости Государственной Думы, о ее второстепенности по отношению к самодержавному характеру власти и управления Российской Империи. И с этим трудно не согласиться, так как корона рассматривала Думу в виде досадного придатка к своей административной системе и, идя порой на отдельные уступки и компромиссы, отнюдь не делились с ней властью, оставаясь единственным её олицетворением вплоть до 1917 года1.

В глазах общественного мнения до начала развития всеобщего кризиса самодержавия с лета 1915 года Дума никак не олицетворялась со всенародным представительством и не воспринималась в качестве отдельной власти. По мнению современников, она являлась лишь выразителем интересов цензовой общественности, в связи с чем, занимала в системе имперской власти маргинальное, а не суверенное и независимое положение.2

Своеобразие политической действительности России того периода заключалось, по оценке П.С. Струве, в том, что «конституция существовала только в законе и отсутствовала в правосознание правящих; конституция отсутствовала в жизни, в том политическом воздухе которым дышит обыватель внутри страны».3 И как позже еще верно подметил П.Н. Милюков: «В России после 1907 года имел место лжеконституционализм, который привел к трагедии 1917 года».4

События февраля 1917 и предопределили дальнейшую судьбу Государственной Думы. Её подвешенное состояние между непреступной самодержавной властью и оппозиционным обществом определило её дальнейшее место и роль в системе новой власти. Дума совершенно не была «подготовлена к вспыхнувшейся революции и для воплощения таковой не имела никакого плана...» - вспоминал в последствии М.В. Родзянко.5 Об этом говорит и попытка левых депутатов во главе с А.Ф. Керенским и И.Г. Чхеидзе призвать парламент возглавить революцию, но они натолкнулись на пассивное неприятие большинства собрания, в результате чего представители поспешили, согласно указу от 25 февраля закрыть последнее в истории дореволюционной Думы заседание. Таким образом в обстановке полного паралича власти российский парламент, оставаясь единственным законным органом власти и признанным «центром революции», самоустранился от активного вмешательства в события, что способствовало образованию политического вакуума, который привел к революционной анархии в государственно-правовой сфере.

Образование Временного комитета Думы, который, по сути, был призван консолидировать действия законодательной и исполнительной власти против революции путём установления связи между остатками парламента и любыми представителями правительства, являлось незаконным актом, и его деятельность не оговаривалась никаким документом.

Нелегитимный и сугубо охранительный характер комитета проявился в первом же воззвании к населению с обещанием сформировать не «ответственное перед Думой» правительство, что предопределило бы создание в России парламентской монархии, а просто - «министерство доверия».

Однако Временный комитет, замышлявшийся как вспомогательный орган Думы, логикой революционных событий все больше отделялся от неё, становясь независимым. Об этом говорит и то, что Временным комитетом в обход Думы было подписано соглашение с Петросоветом о создании Временного правительства. Тем самым Дума была вытеснена на обочину политической жизни.

Главную роль в этом компромиссе играл Совет, поэтому новоиспеченный кабинет сразу отвернулся же от « призрачных институтов старой власти», то есть от Думы и её комитета, которые в сложившейся обстановке уже не могли быть гарантом легитимности нового строя. Наступивший политический тупик привел в конечном итоге к резкой поляризации политических и общественных сил, к Октябрьской революции и, как следствие, гражданской войне.

Тем самым, время парламентаризма уходило в прошлое. Несмотря на формальную поддержку, реальные политические силы не воспринимали Думу, как орган общенационального представительства. Временное правительство и возглавлявшие революционные массы Советы усматривали в парламенте ущемление своих прав, а либеральная общественность делала ставку на будущее Учредительное собрание. «Государственная Дума умерла, да здравствует Всероссийская Учредительное собрание!» - таким был всеобщий лозунг, озвученный меньшевиком М.И. Скобелевым 27 апреля на заседании Думы, приуроченном к 11-ой годовщине российского парламента.6 Но, как известно, избранное демократическим путем Учредительное собрание по воле большевиков на первом своем заседании 5 января 1918 года приказало долго жить, практически не начав работу, что в значительной мере явилось причиной возникновения гражданской войны.

История Государственной Думы показало полную неприемлемость идеи западного парламентаризма применительно к условиям российской действительности. Созданная в годы первой революции, как компромисс между самодержавием и революционными массами, Дума не стала в народном сознании тем самым представительным органом власти, так как российское общество принимало парламентаризм лишь в качестве придатка власти, которую государственная традиция и политическая культура всегда связывали с единодержавием. И созданный в условиях неограниченного самодержавия российский парламент не смог стать центром революции. Образование Временного комитета стало робкой попыткой удержать развитие событий в умеренном русле, однако как призрак коронного парламента он, в обстановке общего недовольства старой властью, сразу был оттеснен от государственного руля и обречён на политическое небытие, следствием чего явилась полная революционная анархия, которая в значительной мере способствовала возникновению Октябрьской революции и, как следствие этого, широкомасштабной гражданской войны с непримиримым противостоянием Советской власти и белых режимов.

И хотелось бы выделить еще одну сторону, которая возможно оказалась «судьбоносной. Тогдашние политические лидеры, которые считали себя критически мыслящими личностями, уверовали в собственную непогрешимость, считали, что знают и владеют абсолютной истиной. В своем стремлении преобразовать страну, её жизнь они пытались подчинить её бесконечное многообразие своему единому рациональному стандарту, своим политическим воззрениям, наработкам и амбициям, и тащили народ через многочисленные муки к очередным миражам.

И какую же судьбу и жизнеустройство каждый из них, и все они, готовили для своего Отечества, для своего народа? Тем более, что почти все они активно участвовали в общественно-политической жизни, в том числе и в Государственной Думе. Они готовили и февраль, и октябрь 1917 года, они входили во власть находились в ней, обладая всей полнотой политических полномочий.

А кто из них облегчил участь населения? Или такое может быть только в России, где у населения мифологическое мышление, а у политических лидеров утопическое сознание?

Ими не было создано законодательное правовое поле и вместо правовых законов стали править иные законы - законы революции, а государственность России получила совсем иную, чем в Западной Европе, направленность.


Примечания

1 Милюков П.Н Воспоминания М., 1991, Демин В.А. Государственная Дума России (1906-1917): механизмы функционирования . М., 1996 и др.

2 Станкевич В.Б. Воспоминания М.1997, СС. 30-31

3 Струве П.Б. Политика, культура, религия. М.1997, с.137

4 Куринов О.А. Государственные Думы 3 и 4 созывов и последние попытки конституционной реформы монархического строя в России «Август 1915, ноябрь 1916 гг.»// История государства и права, №6, 2002. С.11

5 Родзянко М.В. Государственная дума и Февральская революция 1917 года. Вып.2 Архив Русской революции. М.1991. Т.6. С.58

6 Суханов Н.Н. Записки о революции. Т. 1, М., 1991. С. 136-140