В республиканской Турции северокавказские общества и землячества начали создаваться после перехода страны к многопартийной политической системе в 1945 г. Первое северокавказское общество возникло в Стамбуле в 1946 г. под названием Общество взаимопомощи «Дружеская рука» (Dosteli Yardımlaşma Cemiyeti). Его основатели намеренно воздержались от использования в названии организации терминов «Кавказ», «черкесский» и т.п., опасаясь потенциально неоднозначной реакции турецких националистических общественных и политических кругов. Только в 1952 г. общество было переименовано в Кавказское культурное общество (Kafkas Kültür Derneği). Большинство его учредителей являлись представителями диаспорной интеллигенции, родившимися и выросшими в Турции [1, 110‑120]. В 1953 г. под эгидой этого общества начал издаваться журнал «Кафкас». В уставе организации указывалось: «Общество является благотворительным и не имеет политической ориентации. Его цель — обеспечивать знакомство, взаимную помощь и поддержку среди его членов, повышать их культурный уровень, способствовать развитию молодых дарований. Общество будет оказывать материальную и моральную помощь малоимущим землякам в получении образования, лечении и других социальных нуждах» [2, 2‑3].

В сущности, перечисленные цели явно или завуалированно составляли основу практической повестки дня подавляющего большинства других северокавказских организаций, возникших в Турции до 70‑х гг. В их деятельности могут быть выделены три базовые черты. Во-первых, созданные в данный период в крупных городах кавказские общества стремились стать площадкой для осуществления мероприятий, направленных на поддержание социальной солидарности среди интенсивно мигрировавших из сел в города соотечественников, рассчитывая сплотить их под своей «крышей». Во-вторых, общества старались оказывать посильную помощь соотечественникам, приезжавшим из сел в города для учебы, лечения и т.д., рассматривая эту миссию как своего рода долг / служение своему народу, сохраняющему в сельской местности оригинальную национальную культуру. В-третьих, постоянной заботой активистов обществ было сохранение, развитие и воспроизводство («передача новым поколениям») в городских условиях «черкесской культуры» (рассматриваемой обычно как более высокая и утонченная по сравнению с доминирующей), основным средством для чего на начальном этапе представлялось укрепление личностных связей между представителями городских черкесских общин. Несколько забегая вперед, укажем, что последняя задача вышла в 70‑х гг. на передний план, что стало следствием осознания факта невозможности полноценного воспроизводства традиционной культуры даже в сельской местности и расширения возможностей для открытого формулирования этнических озабоченностей в этот период [3, 121‑124]. Отметим здесь же, что хотя почти во всех рассматриваемых ниже объединениях численно преобладали этнические адыги и абаза (абхазы и абазины), в их создании и деятельности, как правило, принимали участие и представители более малочисленных в диаспоре северокавказских групп: чеченцы, осетины, дагестанцы и др.

В 1951 г. в Стамбуле было создано Северокавказское общество турецкой культуры и взаимопомощи (Kuzey Kafkasya Türk Kültür ve Yardım Derneği). Оно впервые в Турции содержало в своем названии слово «Кавказ». Учредителями общества являлись главным образом лица, прибывшие в Турцию с Кавказа в качестве политэмигрантов в начале 20‑х гг. и так или иначе связанные с провозглашенной в 1918 и ликвидированной большевиками в 1921 г. Северо-Кавказской (Горской) Республикой. К ним примкнула и группа турецких черкесов, вышедших из Общества взаимопомощи «Дружеская рука» ввиду его «недостаточной политизированности». Вскоре после образования вновь созданное объединение вступило в Федерацию обществ турецких переселенцев и беженцев, стоявшую на ультранационалистических (пантюркистских), антисоветских и антикоммунистических позициях [4, 453].

Начиная с этого времени среди организаций, позиционирующих себя в Турции как северокавказские, наметились две идейные тенденции. Первая линия, гораздо более распространенная и фактически доминирующая, ставила во главу угла деятельность, направленную на сохранение и развитие национальной культуры и укрепление социальной солидарности и взаимопомощи внутри диаспоры. Несмотря на трансформацию форм активности и программных установок на протяжении последних нескольких десятилетий, в целом для организаций, придерживающихся этой линии, были характерны следующие фундаментальные принципы: а) безусловный приоритет «национального / культурного» над «глобальным / политическим», б) придание большого значения сохранению (в том числе сбору и фиксации) и развитию бытующей в Турции северокавказской народной культуры, в) нацеленность на удовлетворение нужд прежде всего проживающих в Турции этнических северокавказцев, г) придание первостепенного значения связям диаспоры с Кавказом как безусловной этнокультурной метрополией и источником поддержания и укрепления национальной идентичности. Последователи этой линии, несомненно, могут быть квалифицированы как черкесские диаспорные «культурные националисты». Для второй линии, в значительной мере подпитывавшейся идеологической обстановкой эпохи «холодной войны», Кавказ являлся в первую очередь внешней, политической целью, стратегическим же идеалом выступало его «освобождение» от русского / советского господства. Это очень скоро сблизило стоявшие на данных позициях кавказские группировки с действовавшими в стране пантюркистскими (туранистскими) движениями и по сути дела превратило первых в сателлитов последних. С учетом этого обстоятельства, вероятно, вообще может быть поставлена под сомнение правомерность причисления сторонников данной линии к черкесскому этнонациональному движению.

В 60‑х и особенно 70‑х гг. активность диаспорных черкесских националистов стремительно росла. В этот период кавказские общества появились почти во всех районах проживания северокавказцев, включая не только крупные города и провинции, но и округа, уезды и отдельные села. На фоне происходивших в стране процессов демократизации и оживления общественно-политической жизни большинство обществ определенно выдвинуло на передний план задачу «сохранения и развития культуры». Этому смещению программного акцента, несомненно, также способствовали дальнейшее усиление миграции черкесского населения из сельской местности в города, значительное ускорение процесса разрушения ранее самодостаточной и закрытой социально-экономической и культурной структуры самих черкесских сел и, не в последнюю очередь, начало первых контактов диаспоры с исторической родиной.

Национально-культурная деятельность обществ в эти годы стала гораздо более разнообразной и целенаправленной. Если в 50‑е гг. она ограничивалась в основном организацией вечеров народных танцев, встреч соотечественников, публикацией перепечатанных или переводных материалов фольклорно-исторического содержания в журналах и бюллетенях, то с 70‑х гг. к этому добавились любительские театральные постановки, хоровые выступления и, что особенно важно, курсы по изучению родного языка. Помимо этого в рассматриваемые десятилетия впервые стали проводиться неофициальные «переписи» черкесского населения страны и отдельных регионов, полупрофессиональные исследования социокультурного и экономического профиля локальных групп диаспоры, сбор и публикация этнокультурного наследия северокавказцев Анатолии и др. [5] Еще один важный сдвиг в стратегии кавказских обществ состоял в том, что в отличие от ориентированной преимущественно на собственную общину, но закрытой по отношению к внешнему миру культурной деятельности предыдущего периода активисты 70‑х гг., придя к выводу о недостаточности подобного подхода, стали уделять больше внимания мерам по пропаганде северокавказской культуры в доминирующем обществе и осторожному формулированию требования предоставления культурных прав [6, 3‑5]. С указанными изменениями было связано и начало дискуссии в кавказских обществах и их печатных органах о путях и способах противодействия ассимиляции и обеспечения этнокультурного выживания турецких черкесов. При этом следует отметить, что, несмотря на наличие у данной дискуссии определенных политических аспектов, черкесские организации и активисты, как правило, последовательно избегали участия в каких бы то ни было партийных ассоциациях, стремясь оставаться вне бурной внутриполитической жизни страны.

Наиболее известной и авторитетной черкесской организацией этого периода являлось созданное в 1961 г. в Анкаре Северо-Кавказское культурное общество (Kuzey Kafkasya Kültür Derneği). В его уставе нашли отражение вышеупомянутые сдвиги в базовых ориентациях черкесского движения. В частности, целями общества провозглашались «сохранение традиционных кавказских культурных ценностей и их развитие в гармонии с современной мировой цивилизацией; повышение культурного уровня членов организации и их превращение в просвещенных и полезных обществу граждан, уважающих собственную традиционную культуру и знающих реалии мира и страны; способствование повышению уровня благосостояния соотечественников посредством поощрения взаимопомощи и солидарности среди них…» и др. [7, 2] Эти принципы вскоре были закреплены и в программных документах большинства «северокавказских культурных обществ» других городов и регионов страны. Наряду с различного рода культурными мероприятиями анкарское общество регулярно проводило научно-популярные конференции, лекции и т.п., при нем функционировали курсы адыгского и некоторых других кавказских языков. С 1964 по 1975 г. оно издавало ежемесячный журнал «Кафкасья», сыгравший чрезвычайно важную культурно-просветительскую функцию в диаспоре.

Активизация в среде черкесских интеллектуалов и активистов дискуссии относительно условий и перспектив сохранения национальной идентичности и этнокультурного наследия привела на рубеже 60‑х — 70‑х гг. к выдвижению идеи «возвращения на Кавказ» и началу обсуждения таких понятий, как «эмиграция», «родина», «репатриация» и т.п. Впервые в концептуализированном виде эта идея была сформулирована в 1970 г. в газете «Камчи» (Кнут), издававшейся группой молодых членов анкарского Северо-Кавказского культурного общества. Констатировав тот факт, что «черкесская нация сегодня проживает в двух разных средах — на истинной родине (anavatan, дословно: мать-родина) и в эмиграции», газета формулировала вывод о невозможности ввиду дисперсного расселения сохранения культуры и идентичности в эмиграции и настаивала на необходимости «повторного объединения нации на настоящей родине», то есть Северном Кавказе [8]. Хотя в результате имевшего место 12 марта 1971 г. вмешательства военных в общественно-политическую жизнь страны выпуск «Камчи», как и многих других сочтенных «опасными» органов печати, был прекращен, в 1975 г. отстаивание указанной линии, получившей название «возвращенчества» (dönüşçülük), было продолжено журналом «Ямчи» (Бурка), также выпускавшимся активистами анкарского общества, а впоследствии и рядом других изданий и групп. Наиболее заметной идейной новацией данного периода стало переосмысление исторической сущности факта переселения черкесов с Кавказа в османскую Турцию, выразившееся во введении в оборот наряду с понятием «(э) миграция» (muhaceret, göç) — и все больше вместо него — терминов «вынужденное переселение» (mecburi göç, göçürme) и «изгнание» (sürgün) [9, 6‑15]. Важно также отметить, что сторонникам «возвращенческого» подхода удалось установить связи с советскими автономными республиками Северного Кавказа через общества «Родина» и некоторые из них время от времени посещали историческую родину.

В идейной позиции данного течения, которое в конце 70‑х гг. приобретало все большую популярность среди активистов черкесских обществ, можно выделить несколько основных тезисов и одновременно наиболее обсуждаемых тем, в частности: (истинная) родина как источник и хранитель национальной культуры и индивидуальности; миграция / изгнание как причина прерывания естественной национальной и социальной эволюции и утраты родины; проживание в чуждой среде как результат миграции / изгнания; нарастающее разрушение культуры и идентичности и ассимиляция как результат дисперсного проживания на чужбине и действующих политико-правовых ограничений; реинтеграция с родиной в форме «возвращения» как единственное средство спасения от ассимиляции и завершения прерванного процесса нацие­образования. Суть этой идеологии была выражена в выдвинутой в эти годы формуле (цели-требовании): «Превратиться в общество, самостоятельно определяющее собственную судьбу на собственной земле» [9, 13‑15].

В практической деятельности кавказских организаций важнейшим новшеством стало проведение с середины 70‑х гг. ежегодных «дней памяти и траура» 21 мая, в годовщину официального окончания Кавказской войны в 1864 г., ознаменовавшегося массовым исходом черкесов и других горцев в Османскую империю.

Военный переворот 12 сентября 1980 г. нанес серьезный удар по всем институтам гражданского общества в Турции. Созданные в предыдущий период черкесские организации и органы печати были либо запрещены военной администрацией, либо их деятельность была приостановлена. Многие их активные члены подверглись репрессиям за «сепаратизм» и «раскольничество».

Лишь с середины 80‑х гг., по мере возвращения страны к гражданскому правлению и восстановления действия демократических норм, начали предприниматься первые усилия по воссозданию организационной структуры черкесского движения. С начала же 90‑х гг. произошел резкий всплеск в этом процессе, проявившийся в повсеместном возрождении ранее действовавших обществ и создании новых. Поворотным моментом в деятельности диаспорных северокавказских организаций можно считать состоявшиеся в Анкаре в мае 1989 г. масштабные мероприятия, посвященные 125‑й годовщине выселения черкесов с Кавказа, в которых впервые приняли участие представительные делегации из многих стран проживания диаспоры и, что было особенно важно, с исторической родины. Это событие дало несомненный импульс также процессу учреждения транснациональной адыго-абхазской организации — Международной черкесской ассоциации (окончательно оформившейся в 1991 г. в Нальчике), основными инициаторами создания которой выступили черкесские активисты Турции [4, 455‑456].

В самой Турции продолжалось укрепление позиций сторонников «возвращенчества» в среде диаспорных активистов. Так, в конце 80‑х — начале 90‑х гг. благодаря специальным усилиям посланцев анкарского Северо-Кавказского культурного общества этот принцип / идеал был официально воспринят и поддержан стамбульским Кавказским культурным обществом и целым рядом других кавказских организаций, ранее воздерживавшихся от его открытого провозглашения [10, 560].

Возобновление активности в диаспорной среде совпало с фундаментальными переменами на исторической родине. Распад Советского Союза привел к интенсификации контактов между черкесами, проживающими по разные стороны Черного моря, одновременно увеличив и уровень их взаимных ожиданий. Благодаря демократизации общественно-политического режима в России, в том числе в северокавказских республиках, уже к концу 80‑х гг. на Северный Кавказ (главным образом в Кабардино-Балкарию и Адыгею) переселилось из Турции некоторое количество активных приверженцев «возвращенческой» линии. С другой стороны, укрепление связей с исторической родиной способствовало сближению друг с другом также и северокавказских общин, проживающих в различных странах мира. Несомненно, что в этот же период, началось постепенное утверждение в правящих кругах как Турции, так и России восприятия черкесов как достаточно значимого транснационального актора в переднеазиатско-кавказском регионе, что сопровождалось заметной активизацией контактов диаспорных элит с официальными структурами обоих государств [11, 150‑160].

В то же время, несмотря на открывшиеся на рубеже 80‑х — 90‑х гг. перед представителями диаспорного этнонационального движения исторические возможности для реализации их программы реинтеграции с «исконной родиной», многие реалии Северного Кавказа и прежде всего охватившие регион в этот период межнациональные конфликты и войны указывали на наличие ранее не учитывавшихся серьезных препятствий на пути к этой цели. Впрочем, сами по себе эти катаклизмы, в особенности борьба Абхазии против агрессии Грузии, послужили импульсом для организации в Турции и на международном уровне акций солидарности, кампаний сбора гуманитарной помощи, отправки на Кавказ добровольцев и т.п., что немало способствовало дальнейшей консолидации диаспорных элит и расширению социальной базы черкесских организаций.

Вышеописанные процессы резко актуализировали задачу формирования объединенной и централизованной общедиаспорной структуры в Турции. Первые попытки создания подобной «зонтичной» организации были предприняты в самом начале 90‑х гг. после серии инициированных анкарским и стамбульским обществами встреч и консультаций, в которых участвовали и представители десятков других региональных кавказских центров страны. В результате в апреле 1990 г. был образован неформальный орган — Координационный совет кавказских обществ (Kafkas Dernekleri Koordinasyon Kurulu; Каф-Кур). Работа по его окончательной институционализации была прервана из‑за начала летом 1992 г. грузино-абхазской войны, однако в мае 1993 г. на данной базе было учреждено и официально зарегистрировано единое Кавказское общество Турции (Türkiye Kafkas Derneği; Каф-Дер), в которое на начальном этапе вошла 21 региональная организация. Ввиду того, что действовавший в тот период закон об обществах не допускал создания федераций, Каф-Дер возник как унитарная структура, а вступившие в него общества-члены были преобразованы в его местные филиалы [12, 1‑3]. На протяжении 90‑х и начала 2000‑х гг. основные усилия руководителей новой организации были направлены на расширение количества и географии ее филиалов (их число в результате увеличилось до 35) и укрепление ее правовой и финансовой базы.

После принятия в стране в начале 2003 г. (в рамках реформирования национального законодательства в соответствии с рекомендациями ЕС) нового закона об ассоциациях, разрешившего создание федераций обществ, был запущен новый раунд консультаций и согласований среди диаспорных активистов, итогом чего стало основание в июле того же года Федерации кавказских обществ (Kafkas Dernekleri Federasyonu; Каф-Фед). В связи с этим филиалы распущенного Каф-Дер были вновь преобразованы в самостоятельные общества, которые выступили наряду с некоторыми другими объединениями учредителями Каф-Фед. К 2014 г. в федерации состояло около 60 организаций-членов, действующих почти во всех регионах страны со сколько‑нибудь значительными северокавказскими общинами [13]. Наличие столь разветвленной и многочисленной сети низовых структур сделало Каф-Фед наиболее представительной и потенциально наиболее мощной организацией за всю историю черкесского этнонационального движения в Турции. Отметим, что именно она представляет черкесскую диаспору Турции в Международной черкесской ассоциации.

Устав Каф-Фед декларирует в числе ее основных целей «повышение культурного и экономического уровня членов входящих в федерацию организаций; развитие сознания кавказства и знаний о нем; сбор и сохранение кавказских культурных ценностей и ознакомление с ними турецкой и мировой общественности; укрепление дружбы и сотрудничества между кавказским обществом и другими обществами; выработку предложений по мирному решению всех проблем кавказского общества; содействие установлению и развитию добрых взаимоотношений в экономической и культурной сферах между Кавказом, другими странами и обществами, где проживают кавказцы, с одной стороны, и Турцией и турецким обществом — с другой; внесение вклада в развитие прав человека на национальном и международном уровнях; и тем самым многостороннее служение своим членам, обществу, стране проживания и человечеству». Особо подчеркивается, что Каф-Фед в своей деятельности «исходит из понимания того, что отличные культурные идентичности являются не предметом критики, а служат богатством, упрочивающим чувства единства и сплоченности в обществе, … и верит, что проживающие в разных странах кавказские общины образуют и укрепят мосты дружбы и мира между странами своего проживания». При этом федерация «воздерживается от любых позиций и действий, могущих негативно повлиять на отношения с Кавказом, и поддерживает инициативы, способствующие развитию этих отношений» [14].

Основные усилия Каф-Фед за прошедшие после ее основания годы были сосредоточены на культурно-образовательных проектах и укреплении разносторонних взаимосвязей с исторической родиной. Наряду с организацией в Турции языковых курсов, конференций, фестивалей, изданием ежемесячного журнала «Нарт» и т.п., федерацией в сотрудничестве с официальными и общественными структурами на Северном Кавказе на регулярной основе осуществляются «культурные туры» на Кавказ, программы краткосрочного и долгосрочного обучения диаспорной молодежи в учебных заведениях таких республик, как КБР и РА, обмен художественными коллективами, организация молодежных лагерей и др. Под патронажем Каф-Фед действует Фонд кавказских исследований, культуры и солидарности (Kafkas Araştırma, Kültür ve Dayanışma Vakfı; Каф-Дав), имеющий богатую библиотеку и архив и активно занимающийся изданием кавказоведческой литературы [15].

Совместно с некоторыми другими организациями Каф-Фед проводит ежегодные широкомасштабные памятные мероприятия 21 мая в Стамбуле, Анкаре и на побережье Черного моря в окрестностях городка Кефкен, где в 60‑х гг. XIX в. высаживались группы мухаджиров с Северо-западного Кавказа. Одновременно федерация не раз высказывалась за необходимость активизации процесса репатриации на историческую родину, рассматривая ее не только как средство этнокультурного «выживания» диаспоры, но также и как инструмент «исправления» демографической ситуации в пользу автохтонного населения, в первую очередь в таких республиках, как Адыгея, Карачаево-Черкесия и Абхазия. В своем диалоге с российскими инстанциями Каф-Фед последовательно ставит вопрос об отмене или расширении существующих квот приема репатриантов в адыгских республиках и легализации двойного гражданства для представителей диаспоры. В 2005 г. федерация выразила обеспокоенность в связи с попытками русских общественных движений Адыгеи добиться отмены системы этнических квот и преференций для представителей титульного народа республики [16].

Вместе с тем руководство федерации избегает неоправданной политизации трагических и дискуссионных фактов кавказской истории, явно не желая ставить под удар достигнутый уровень своих взаимоотношений с российскими государственными органами и свой имидж умеренного, нацеленного на конструктивный диалог формирования. Как отмечалось в заявлении Каф-Фед от 30 июня 2005 г., для правильного понимания современного социально-политического положения Северного Кавказа и его возможной эволюции нельзя не учитывать тот факт, что регион на протяжении двухсот лет является частью российской государственной и общественной системы и что Россия по‑прежнему остается и останется влиятельной державой в мире [16]. В программных документах организации и публичных заявлениях ее лидеров, как правило, избегается политическая эксплуатация темы черкесского геноцида, хотя сам данный термин (тур. soykırımı) используется для характеристики событий последнего этапа Кавказской войны наряду с терминами «изгнание» и «депортация». Каф-Фед также не выступила принципиально против проведения зимней Олимпиады в Сочи в 2014 г, ограничившись в основном предложениями о внесении черкесской этнической тематики в символику игр. Такая позиция не раз становилась предметом критики и нападок со стороны более радикальных черкесских групп в Турции и других странах [11: 170]. Отметим также, что Каф-Фед декларировала недвусмысленную поддержку позиции России в период Пятидневной войны августа 2008 г. и последовавшего признания Москвой независимости Южной Осетии и Абхазии и внесла немалый вклад в организацию соответствующих массовых акций в крупнейших турецких городах.

С другой стороны, будучи всетурецкой северокавказской структурой, Каф-Фед с момента своего основания считает своим долгом и прерогативой транслирование проблем и озабоченностей черкесского населения в высшие эшелоны политического истэблишмента страны. На протяжении последних десяти лет организация неоднократно в публичной и непубличной форме доводила до руководства Турции и основных политических сил страны свои требования и ожидания по весьма широкому спектру вопросов, составляющих актуальную повестку дня диаспорного северокавказского сообщества. В развернутом виде они были сформулированы в заявлении от 11 мая 2011 г. под названием «Демократические требования черкесов Турции». Констатировав, что забота о сохранении культуры и идентичности этнических меньшинств является обязанностью государства перед своими гражданами, а наличие в Турции сохраняющего свою индивидуальность и поддерживающего связи с Кавказом черкесского меньшинства соответствует экономическим, социальным и политическим интересам страны, документ перечислил восемь базовых условий, реализация которых должна обеспечить «выживание» турецких черкесов как народа. Эти требования включают в себя, в частности, следующее [17]:

1. Разработка новой демократической конституции Турции, основанной на современном понимании прав и свобод человека. В ней должны быть отменены все запреты на свободное практикование гражданами своих языков, религий и культур. Все международные акты, гарантирующие соблюдение и развитие языковых и культурных прав, должны быть в полном объеме ратифицированы и введены в действие турецким государством.

2. Обеспечение свободы самоидентификации и культурных прав. Должны быть устранены все препятствия для выражения и поддержания черкесской идентичности и признано существование черкесов как общества и культуры. Черкесы должны иметь возможность по своему усмотрению выбирать имена для своих детей и названия для населенных пунктов, в которых они проживают. Переименованным при кемалистском режиме в 20‑е — 30‑е гг. ХХ в. черкесским селам должны быть возвращены их прежние названия. Должна вестись активная борьба против сегрегации и любых проявлений расизма, первым долгом из школьных учебников должны быть изъяты все формулировки, разжигающие рознь и ненависть на почве языковых, религиозных и этнических различий.

3. Введение преподавания родных языков. Государство должно не просто разрешать, но и поддерживать сохранение гражданами своих языков и культур. В рамках этого начиная со ступени начального образования должны быть введены факультативные уроки черкесского языка, отменены все ограничения на преподавание родных языков в школах и при обществах, открыты языковые курсы при посредничестве центров народного образования и подобных учреждений, подготовлены преподаватели родных языков, разрешены академические исследования в области кавказоведения в университетах.

4. Осуществление теле- и радиовещания на черкесском языке. Должны быть созданы государственные теле- и радиоканалы, ведущие круглосуточное вещание исключительно на северокавказских языках. Частным черкесоязычным СМИ должна оказываться государственная поддержка.

5. Поддержка ориентированных на черкесскую культуру организаций гражданского общества. Должна предоставляться государственная поддержка организациям гражданского общества, деятельность которых направлена на сохранение и развитие черкесской культуры.

6. Признание права на репатриацию. День 21 мая должен рассматриваться как символическая дата геноцида и изгнания черкесов, а этот исторический факт должен быть признан. Ввиду того, что черкесы были изгнаны с родины насильственно, они имеют право на репатриацию. С Россией должно быть заключено соглашение о двойном гражданстве, чем связи черкесов Турции с их исконной родиной получат легальное подкрепление. Желающим репатриироваться на Кавказ должен быть обеспечен трансфер социальных прав, для чего между Россией и Турцией также должно быть заключено специальное соглашение.

7. Укрепление отношений с северокавказскими республиками. С республиками Северного Кавказа, в которых у проживающих в Турции черкесов имеются родственники, в особенности с Адыгеей, Карачаево-Черкесией и Кабардино-Балкарией, должны развиваться экономические и культурные взаимоотношения. Турецким гражданам, поселившимся на Северном Кавказе или открывшим там бизнес, должна оказываться поддержка, а обучающимся там в университетах студентам предоставляться кредиты и стипендии.

8. Признание Абхазии и Южной Осетии. Абхазия и Южная Осетия должны быть признаны Турцией в качестве суверенных государств. Политика изоляции в отношении них должна быть прекращена. Должно быть возобновлено ранее действовавшее морское сообщение между Трабзоном и Сухумом и налажено авиасообщение между Стамбулом и Сухумом. Военная помощь Грузии должна быть прекращена. Между учреждениями и организациями Абхазии и Южной Осетии, с одной стороны, и Турции, с другой, должно развиваться сотрудничество в экономической, культурной и образовательной областях.

Результатом обращений Каф-Фед к различным учебным заведениям страны стало начало практической работы по созданию в нескольких турецких университетах (в городах Самсун, Кайсери, Дюздже, Стамбул и др.) отделений адыгского и абхазского языков с санкции министерства национального просвещения Турции. Кроме того, в 2004 г. на государственном телеканале ТРТ-6 была начата трансляция получасовых программ на указанных языках [18].

В целом, однако, Каф-Фед не удалось на данном этапе добиться от турецких властей реальной поддержки своих основных требований, особенно имеющих политический характер.

Помимо Каф-Фед и входящих в нее обществ, составляющих пока мэйнстрим черкесского движения в Турции, в стране действует целый ряд других формальных и неформальных объединений, придерживающихся иных взглядов и подходов по базовым вопросам развития северокавказского общества как в диаспоре, так и на исторической родине. Из них необходимо выделить следующие:

Федерация обществ единого Кавказа (Birleşik Kafkas Dernekleri Federasyonu; Бир-Каф-Фед) была создана в 2004 г. в Анкаре на базе девяти северокавказских обществ различных регионов Турции, количество которых к настоящему времени возросло до пятнадцати. При этом восемь из этих организаций представляют сравнительно малочисленные дагестанскую, чеченскую и карачаево-балкарскую диаспоры и лишь остальные семь собственно черкесскую (адыгскую и абхазо-абазинскую) [19; 20]. Бир-Каф-Фед выступает за создание «единого независимого Северного Кавказа» от Черного до Каспийского моря. Историческим идеалом федерации выступает Северо-Кавказская (Горская) Республика 1918‑1921 гг. Соответственно, в день ее провозглашения, 11 мая, Бир-Каф-Фед начинает свои ежегодные десятидневные памятные мероприятия (конференции, лекции, выставки и т.п.), которые завершаются 21 мая — в день «изгнания черкесов». Организация издает журнал «Бирлешик Кафкасья» (Единый Кавказ). Лидеры и активисты организации традиционно придерживаются правоконсервативных взглядов. В противовес поддерживаемой Каф-Фед «возвращенческой» линии Бир-Каф-Фед выдвинула тезис «нео-возвращенчества» (neo-dönüşçülük), согласно которому сначала необходимо добиться выделения Северного Кавказа в единое самостоятельное государство и лишь после этого в повестку дня может быть поставлен вопрос массовой репатриации этнических северокавказцев из диаспоры. Показательно в этой связи, что в отличие от Каф-Фед Бир-Каф-Фед в своих публикациях и заявлениях почти не использует термин «истинная родина / мать-родина» (anavatan), предпочитая ему понятие «родина предков» (atavatan), что также отражает более дистанцированный, пусть внешне и весьма ностальгический, взгляд на Кавказ [10, 566‑567, 569‑570].

Основанный в 1995 г. в Стамбуле Кавказский фонд (Kafkas Vakfı) представляет умеренно-исламистское направление в северокавказском диаспорном движении. В период чеченских войн фонд активно занимался организацией сбора помощи для находившихся на территории Турции членов чеченских вооруженных формирований и их семей, лоббированием и пропагандой в интересах сторонников чеченской независимости в стране и за рубежом, используя для этого свои связи в клерикальном и правонационалистическом сегментах турецкого политического истэблишмента. Интересно, что во второй половине 90‑х гг. фонд фактически взял под свой контроль процесс «религиозного просвещения» соотечественников на исторической родине, главным образом в адыгских республиках и Краснодарском крае; именно под его эгидой осуществлялись направление из Турции на Северный Кавказ мусульманских священнослужителей, обучение кавказской молодежи в турецких духовных учебных заведениях, финансирование строительства мечетей, перевод и распространение религиозной литературы, организация мусульманских праздников в селах и др. При этом фонд, по утверждениям его представителей, категорически выступал против создания шариатского государства в регионе и старался экспортировать туда культуру светского неполитического ислама, доминирующую в самой Турции, на этой почве не раз вступая в конфликты с действовавшими в регионе более радикальными исламскими проповедниками нечеркесского происхождения из той же Турции и арабских стран [11, 120‑125]. В 2000 г. фондом было создано Агентство Кавказ (Ajans Kafkas), крупнейший турецкоязычный онлайн-ресурс, сыгравший в последующие годы важную роль в распространении в стране информации о Кавказе и кавказской диаспоре. В то же время очевидно, что на протяжении 2000‑х гг. Кавказский фонд неуклонно терял свое влияние как на исторической родине, так и среди черкесской диаспоры в Турции. Ввиду этого организация была вынуждена существенно снизить общественно-политическую активность и в последние годы занимается преимущественно издательской деятельностью, проведением научных и культурных мероприятий и т.п.

Федерация абхазских обществ (Abhaz Dernekleri Federasyonu; Абхаз-Фед) начала формироваться в 2008 г. Особый импульс эта работа получила после признания Россией независимости Абхазии в августе того же года. Инициатором создания данной узко-этнической федерации выступило действующее в Стамбуле с 1967 г. и являющееся одним из учредителей Каф-Фед Кавказско-абхазское культурное общество (Kafkas Abhazya Kültür Derneği). В 2009 г. оно заявило о выходе из Каф-Фед в связи с недостаточной представленностью там этнических абхазов и необходимостью более эффективного удовлетворения их культурных интересов в диаспоре и поддержания более интенсивных связей с исторической родиной. Данная инициатива была поддержана Кавказско-абхазским комитетом солидарности (Kafkas Abhazya Dayanışma Komitesi), который с 1992 г. совместно с другими северокавказскими организациями осуществлял значительную работу по оказанию разносторонней помощи Абхазии. Вместе с тем такая деятельность была негативно воспринята многими известными диаспорными активистами, включая ряд видных членов двух упомянутых организаций, выразившими озабоченность в связи с дезинтеграционными тенденциями в черкесском (адыго-абхазском) сообществе Турции. Тем не менее в июне 2010 г. Абхаз-Фед была окончательно учреждена [10, 560, 567‑568]. В настоящее время в нее входят десять региональных абхазских (культурных) обществ, большая часть которых возникла в последние годы в результате выделения из ранее единых кавказских ассоциаций [21]. В качестве своих важнейших целей федерация провозглашает сохранение и укрепление абхазской идентичности и культурных ценностей, обеспечение признания Турцией независимости Абхазии и содействие развитию отношений между двумя странами и др. [22]

Помимо рассмотренных выше организаций, в Турции в настоящее время зарегистрированы и функционируют несколько десятков позиционирующих себя как северокавказские обществ, фондов, гражданских инициатив, платформ, интернет-групп и иных объединений различной направленности. Наиболее заметными из них являются Общество кавказских предпринимателей (Kafkas İş Adamları Derneği; КАФИАД; 1997 г.), Демократическая черкесская платформа (Demokratik Çerkes Platformu; 2003 г.), Черкесская инициатива за демократию (Demokrasi İçin Çerkes Girişimi; 2009 г.), Инициатива за права черкесов (Çerkes Hakları İnisiyatifi; 2010 г.), Кавказский форум (Kafkasya Forumu; 2003 г.), Патриоты Черкесии (Çerkesya Yurtseverleri; 2010 г.); Кавказский дом (Kafkasevi; 2007 г.) и др.

Таким образом, в течение второй половины 1980‑х — 2000‑х гг. происходило постепенное превращение северокавказской диаспоры и ее институтов во все более заметный элемент социально-политического и культурного ландшафта как Турции, так и исторической родины. По мере демократизации общественно-политической жизни в Турции наблюдался устойчивый количественный рост северокавказских организаций различной идейной и функциональной ориентации, сопровождавшийся также ростом качественного уровня проводимых ими мероприятий. Ведущие диаспорные объединения выдвигали все более четкие и конкретные требования как внутритурецкого, так и более широкого содержания. В последние два десятилетия они активно ставят в повестку дня вопросы облегчения взаимоотношений с исторической родиной и приобретения двойного гражданства. В то же время диаспора добивается от турецких властей государственной поддержки в деле сохранения и развития национальных культур и языков, их преподавания и изучения в образовательных и академических учреждениях, теле- и радиовещания и т.д. Важно при этом, что сегодняшние либеральные процессы в стране создают достаточно благоприятный фон для выдвижения подобных требований и их дальнейшей радикализации.

Можно ожидать, что в ближайшей перспективе будут нарастать усилия черкесских организаций и активистов по укреплению и расширению связей между диаспорой и республиками Северного Кавказа. В то же время очевидно, что на интенсивность этих контактов будут оказывать заметное влияние характер и уровень отношений Турции с Российской Федерацией. С другой стороны, весьма вероятно, что более активной и целенаправленной будет становиться деятельность диаспорных структур, в том числе и лоббистская, с целью оказания влияния на взгляды и позицию представителей турецкого государственно-политического истэблишмента по различным вопросам кавказской политики.

---

Литература:

     1. Ramazan M. Bir Kafkas Göçmeninin Anıları. İstanbul, 1997.
     2. İstanbul Kafkas Kültür Derneği’nin Nizamnamesi // Kafkas Dergisi. 1953. № 1.
     3. Bjeduğ M., Taymaz E. «Sürgün» Halk Çerkesler // Birikim. 1995. № 71‑72.
     4. Taymaz E. Kuzey Kafkas Dernekleri // Türkiye’de Sivil Toplum ve Milliyetçilik. İstanbul, 2001.
     5. Kafkasya. 1973‑1975. № 37‑48.
     6. Güsar V. Cumhuriyetimizin Ellinci Yıldönümü ve Türkiye Çerkesleri // Kafkasya. 1973.
№ 39‑42.
     7. Ankara Kuzey Kafkasya Kültür Derneği’nin Tüzüğü. Ankara, 1970.
     8. Büyük Göç’ün Getirdikleri // Kamçı. 1970. № 2.
     9. Nart Savsur. Çerkes Milli Sorunu ve Çözüm Yolları // Yamçı. 1977‑1978. № 7‑16.
     10. Özgür E. Türkiye’deki Kuzey Kafkas Diaspora Kurumları ve Lobi Faaliyetleri // 1864 Kafkas Tehciri: Kafkasya’da Rus Kolonizasyonu, Savaş ve Sürgün. İstanbul, 2014.
     11. Besleney Z. A. The Circassian Diaspora in Turkey. London, 2014.
     12. Kaf-Der Bülten. 1993. № 3.
     13. Üye Dernekler [сайт]. URL: http://www.kaffed.org / kaffed / uye-dernekler.html
     14. Kafkas Dernekleri Federasyonu Tüzüğü [сайт]. URL: http://www.kaffed.org / kaffed / kaffed-tuzuk.html
     15. Kafkas Araştırma, Kültür ve Dayanışma Vakfı [сайт]. URL: http://www.kafdav.org.tr / site
     16. Kafkasya Politikası [сайт]. URL: http://www.kaffed.org / kaffed / taleplerimiz / item / 399‑kafkasya-politikasi.html
     17. Türkiye Çerkeslerinin Demokratik Talepleri [сайт]. URL: http://www.kaffed.org / kaffed / taleplerimiz / item / 939‑turkiye-cerkeslerinin-demokratk-talepleri.html
     18. Alkan A. T. Çerkez Televizyonu Hayırlı Olsun [сайт]. URL: http://www.zaman.com.tr / ahmet-turan-alkan / cerkez-televizyonu-hayirli-olsun_802111.html
     19. Birleşik Kafkas Dernekleri Federasyonu Kuruluş Deklarasyonu [сайт]. URL: http://birkaffed.org.tr / ?page_id=347.
     20. Üye Dernekler [сайт]. URL: http://birkaffed.org.tr / ?page_id=28.
     21. Üye Dernekler [сайт]. URL: http://abhazfederasyonu.org / 57‑2
     22. Abhaz Dernekleri Federasyonu Tüzüğü [сайт]. URL: http://abhazfederasyonu.org / federasyon-tuzugu

---

---