На пути к современной цивилизации горцы Большого Кавказа пережили немало драматических стра­ниц той эпохи, которая известна в науке как героическая. Расставаясь с родовой организацией общественной жизни и совершая решающую для их истори­ческих судеб революцию, горские племена, объединенные в «вольные» общества, в XIX в. изумили Россию и Европу не только героизмом, кровью и разрушениями, но и созданием в небывало короткие сроки нового общест­ва, его ранней формы государственной организации. Это был первый крупномасштабный шаг к новому общественному порядку, занявшему у азиатских и европейских народов столетия. Шаг этот предпринимался несмотря на то, что на пути к новому укладу жизни стояла Россия, к тому времени ставшая сверхдержавой. Трагической кульминацией революционного преобразования «вольных» обществ явилась для горцев Кавказская война, длившаяся более полувека.

Кавказская война — традиционная в науке проблема. Обширна и литера­тура вопроса: этой темой занимались и историки, и военные, и политики, и писатели, и просто любители кавказской экзотики.

Не столь разнообразными, как литература, оказались, однако, методологи­ческие подходы, с позиций которых освещалась Кавказская война. Пожалуй, два взгляда, — оба политические, — в разное время высказанные о войне, имели решающее значение в периодически вспыхивавших политико-идеоло­гических страстях. Один из них сложился в русской дореволюционной исто­риографии, видевшей в Кавказской войне лишь противоборство между Рос­сией и горцами Кавказа. Другой — плод непрофессиональных суждений И. В. Сталина, в 1936 г. назвавшего Кавказскую войну «национально-освобо­дительным движением», Второму взгляду суждено было не только пережить, своего автора, но и приобрести со временем особую распространенность. Этим двум основным подходам соответствовали принятые в советской литера­туре оценочные понятия — «реакционности» или «прогрессивности», напоми­нающие нам расхожий принцип — «Что такое хорошо» и «Что такое плохо».

Стереотипы в методологии и оценках, которых придерживались ученые, диссонировали с фактами Кавказской войны, явно разрушали ее историческую ткань. По этой главной причине до сих пор историки не дали нам системати­ческой истории Кавказской войны, где бы наряду с чисто военными событиями на «холст художника» ложились и факты, составлявшие суть самой войны. То же самое следует сказать об идеологах и вождях Кавказской войны, полу­чивших в литературе невыразительные характеристики: полных трагической судьбы, незаурядно сфокусировавших в себе доблести воина, эрудицию фило­софа-богослова, острое чутье политика, вождей-героев Кавказской войны — Магомета Ярагского, Сеида-эффенди, Кази-муллу, Гамзат-бека, Шамиля, Бейбулата Таймазова, Хаджи-Мурата, Мухаммеда Эмина и др. Одни относят их к лику «добрых», другие — «злых». Столь устойчивый примитивизм, как в «научных» средствах освещения Кавказской войны, так и оценках ее участни­ков, во многом объясним тем политико-идеологическим режимом, в условиях которого изучались сложные проблемы войны.

Первые попытки освободить проблему от ее тесных «идеологических одежд» и поставить в рамки академической науки были предприняты после 1983 года (См. М. М. Блиев. Кавказская война: социальные истоки, сущ­ность. — История СССР, № 2, 1983; Его жег К проблеме общественного строя горских («вольных») обществ Северо-Восточного и Северо-Западного Кавказа XVIII —первой пол. XIX в. — История СССР, № 4, 1989). Нетради­ционная концепция о Кавказской войне, высказанная в указанных работах, вы­звала неоднозначную реакцию: как и ожидалось, наиболее яростные критики прибегали к необоснованным политическим обвинениям, а те, кто «поддер­жал» новое понимание проблемы, желая того или нет, по существу изрядно ее вульгаризировали (например, В. Б. Виноградов), Уместно сказать и о главном аргументе, чаще всего приводимом всеми оппонентами. Речь идет об отдель­ных высказываниях К. Маркса, Ф. Энгельса, А. С. Пушкина, А. И. Герцена, Н. А. Добролюбова и др. по поводу Кавказской войны, в контексте которых якобы следует считать мой подход ошибочным, Возражая указанному кон­кретному постулату, полагаю, что практика, когда результаты исследования априори соотносятся с «высказываниями классиков», в науке вряд ли допусти­ма. Во всяком случае, в предлагаемой работе приоритет отдается другому — надежности исторического источника и диалектичности метода познания.

Следует обратить внимание еще на одно обстоятельство. В постперестроеч­ный период, когда, казалось, история Кавказской войны освободится наконец от идеологических пут, возникла целая «историко-публицистическая культура», полная националистических мифов, как никогда до этого отдалившая проблему от интересов науки. При разработке научной идеи серьезное внимание уделя­лось взгляду самого имама Шамиля на Кавказскую войну. Следует учесть, что ни­кто из ученых, в том числе и кавказоведов, так глубоко не чувствовал природы войны, ее целей и перспектив, как выдающийся имам, признанный «альфой и омегой» Кавказской войны. Известно, что в свое время книги и статьи русских и западных писателей о войне подвергались со стороны Шамиля резкой критике. Упрекая русских и европейских авторов в незнании предмета, в непонимании истоков и сущности кавказского мюридизма, он вместе с тем оставил нам свое видение Кавказской войны — важнейший историографиче­ский факт, которому в настоящем исследовании придается особое значение.

Работа над монографией велась на протяжении более десяти лет. Ее завер­шение совпало с тревожным на Кавказе временем, с заревом пожара «второй Кавказской войны». Знающему весь драматизм, в котором сегодня оказались народы Кавказа, возможно, покажется неуместным издание книги с трагиче­скими страницами более полувековой войны. Осознавая это, авторы все же решаются издать свой труд в глубокой надежде на то, что в нем будет найде­на главная для нас Истина — универсальный путь к общественному прогрессу лежит не через жестокий опыт войны, а мирное созидание.

Предлагаемая вниманию читателя монография выполнена на основе науч­ных идей, ранее выдвинутых мною в печати. Считаю своим долгом выразить искреннюю благодарность проф. В. В. Дегоеву, разделившему эти идеи и лю­безно согласившемуся на написание третьего раздела книги, в котором в ряде случаев встречается и иное прочтение материала.



при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна