Проблемы хозяйственной жизни натухайцев, шапсугов и абадзехов, получивших в русской литературе название «демократических племен», представлены как в разнообразных источниках, так и в общих и специальных работах.

Однако это не только не исключило спорности проблемы, но и умножило число вопросов, по которым в настоящее время нет единства взглядов. Споры, естественно, вызваны наличием у историков различных методологических подходов. Дореволюционные авторы (Г. В. Новицкий, Хан-Гирей, Ф. Щербина, Н. Ф. Дубровин и др.), как правило, не соотносившие явления хозяйственного строя с общественной организацией адыгов, при известных различиях, по-существу, воспроизводили идентичную по своим основным чертам экономику «демократических племен». Советским историкам проблема предстала в более сложном видении, поскольку они справедливо заметили диалектическое единство хозяйственного и общественного строя. Но именно это бесспорное достижение исследователей и породило различия во взглядах на характер экономики «демократических племен».

Главный пункт расхождений — это все то же соотношение скотоводства и земледелия. Еще в прошлом веке, совершив поездку в Закубанье, Г. В. Новицкий нашел, что Северо-Западный Кавказ географически делится на две зоны — равнинную и горную. В соответствии с этим оп рассматривал основные направления хозяйственной деятельности адыгов. В частности, по описанию Г. В. Новицкого, «всех Адехе в отношении к хлебопашеству можно разделить на два разряда: на жителей равнин, у коих хлебопашество в цветущем состоянии, и на жителей гор, у коих каменистые твердыни, их окружающие, не представляют мест, достаточных к посеву нужного к прокормлению себя хлебом»111. Как свидетельствовал Г. В. Новицкий, на равнине адыги сеяли пшеницу. рожь. ячмень, овес, просо, особенно полбу, табак и «собирают все в избытке». Жители гор лишены «средств к хлебопашеству», и, несмотря на огромные усилия, горцы мо-гут сеять просо и табак «в малом количестве». Г. В. Новицкий также считал, что «демократические племена» «хлебом ежегодно пользуются от жителей долин, отдавая им за оный свои изделия, а потому находится в сем отношении во всегдашней у них зависимости»112. С появлением работы Г. В. Новицкого было положено начало четкому разграничению географических зон и типов хозяйств у адыгов.

Историк Кубанского казачьего войска Ф. Щербина, «хорошо знавший и литературу вопроса и соответствующие архивные документы»113, дал общую оценку экономике адыгов. Он полагал, что в конце XVIII — первой половине XIX в. «черкесов ни в коем случае нельзя было назвать народом земледельческим», они «были бедны и нуждались в самых необходимых предметах. В громадном большинстве случаев у них не хватало хлеба», «руки же он (черкес — ред.) берег для войны»114.

По мнению военного историка Н. Ф. Дубровина, у адыгов «земледелие вообще находилось в первобытном состоянии». Главным богатством черкесов он считал «огромные табуны лошадей и отары овец»115. Подобные цитаты можно продолжать до бесконечности. Мы ограничились лишь некоторыми из них, чтобы показать, в каком русле развивалась дореволюционная историография.

В советское время первым обратил внимание на хозяйственную жизнь адыгов Северо-Западного Кавказа М. Н. Покровский. По его оценке, в конце XVIII в. в экономике адыгов наблюдался некоторый подъем. Он четко разграничил хозяйства равнинных и горных адыгов. Первые успешно развивали земледелие: «...насколько интенсивна была земледельческая культура — показывают и до сих пор остатки искусственного орошения, фруктовых садов и виноградников около развалин черкесских аулов»116. Что касается горцев, то они главным образом занимались скотоводством: «...как и следовало ожидать от горных местностей, — подчеркивал М. Н. Покровский, — основу богатства составляло скотоводство»117. Вслед за М. Н. Покровским, в духе дореволюционной историографии, проблему освещали и другие советские авторы.

В начале 50-х гг. при обсуждении хозяйственной жизни кабардинцев в XVIII—XIX вв. была высказана мысль о спорности научных оценок по вопросу о хозяйственном строе адыгов118. Это вызвало дискуссию, оживившую изучение проблемы. В ходе нее Е. С. Зевакин отстаивал традиционные представления о хозяйственном строе адыгов. По его мнению, в горах, где каменистый грунт, крутые склоны и небольшой слой земли, «обработка полей доставляла много трудностей», поэтому земледелие являлось второстепенным занятием119 . Аналогично подходил к вопросу другой местный историк — М. В. Покровский, автор ряда оригинальных работ по истории адыгов. Рассматривая более ранний период истории адыгов, — XVI—XVII вв., — Е. Н. Кушева также сделала вывод о преобладающем характере скотоводства в горных районах Северо-Западного Кавказа120. В 1968 г. Т. X. Кумыков, ранее писавший о повсеместном господстве земледелия на Северо-Западном Кавказе, в работе «Хан-Гирей» присоединился к выводам своих коллег. «В XVIII — начале XIX в. — писал он, — в экономике адыгских народов скотоводство играло ведущую роль: адыги разводили коров, быков, буйволов, овец... в горных районах Черкессии — в большом количестве коз»121.

Одновременно получили развитие и противоположные взгляды. В 1960 г. этнограф М. Г. Аутлев заключил, что у адыгов ведущей отраслью хозяйства являлось земледелие, главным образом хлебопашество122. По поводу скотоводства он высказался как об отрасли, не намного «уступающей» земледелию.

С несколько неожиданной стороны проблему экономики адыгов рассмотрел В. К. Гарданов. Он подверг критике дореволюционных авторов за то, что они рассматривали хозяйственный уклад населения Северо-Западного Кавказа с великодержавных, шовинистических позиций123. Тезис «земледелие на равнине, скотоводство — в горах» В. К. Гарданов воспринял как «слишком прямолинейный» и находил, что «конкретно-историческая обстановка вносила существенные поправки в, казалось бы, вполне логичные схемы»124. Суть собственного вывода В. К. Гарданова состояла в следующем: значительная часть адыгов, живших на равнинах, занималась в

XVIII — первой половине XIX в. преимущественно скотоводством, а не земледелием125, у «демократических племен», напротив, земледелие приобрело особое значение, причем наряду с хлебопашеством у них было также развито садоводство126. Предлагая принципиально новое представление по проблеме, В. К, Гарданов подчеркнул, что «все русские и иностранные авторы, посещавшие в первой половине

XIX в. территорию этих племен, единодушно отмечали, что земли здесь (в горных районах Северо-Западного Кавказа — ред.) были густо населены и прекрасно обработаны»127.

В контексте приведенного В. К. Гардановым аргумента, а заодно — более подробного знакомства с русскими и иностранными авторами, писавшими о характере хозяйственной деятельности адыгов, еще раз вернемся к дореволюционной историографии проблемы.

В начале XVIII в. французский путешественник Ферран, побывавший в Черкесии, писал, что «страна Черкесская прекрасна, изобилует плодоносными деревьями, орошается водами, но нисколько не возделана»128. Ферран не указал, какую часть Черкесии он имел в виду, говоря о прекрасной стране. Однако, судя по отзыву, речь идет о горных районах Северо-Западного Кавказа; только в этих местах он мог наблюдать «изобилие» плодоносных деревьев, поскольку на равнине в те времена подобных садов не было129. Одновременно с Ферраном в Черкесии побывал немецкий путешественник Энгельберт Кемпфер. Он отметил, что адыги «не сеют ни ржи, ни овес, но только гречиху для своих лошадей и некоторый род зернового хлеба... Их главное богатство состоит в скоте и особенно в прекрасных лошадях... затем козах и овцах»130. Не так обще, а более конкретно о «демократических племенах» отозвался Абри де Ла Мотрэ, также побывавший в Черкесии в первой половине XVIII в. Он считал, что главной пищей горцев являлось мясо; по его сведениям, из-за ограниченности баранины, говядины и др. адыги предпочтение отдают конине131. Об этом же писали И. Г. Гербер132 и Ксаверио Главани133. По свидетельству Ксаверио Главани, итальянского путешественника, адыги «употребляют в пищу много мяса и мало хлеба, который приготовляется из просяной муки»134.

Среди западноевропейских авторов более полно и конкретно об адыгах писали лица, находившиеся на русской службе. Выполняя на Кавказе различные правительственные задания, они, как правило, располагали достаточно надежной информацией, К таким авторам относится, в частности, П. С. Паллас, русский академик, посетивший Северный Кавказ в конце XVIII в. В его описании народов Северного Кавказа имеются сведения о шапсугах — одном из «демократических племен» Северо-Западного Кавказа. Имея, как сообщает П. С. Паллас, «мало земли для обработки и скота», шапсуги больше всего занимались набегами135. Аналогично характеризовал это адыгское племя и Г. Ю. Клапрот, с той лишь разницей, что, по его сведениям, у шапсугов «много скота, и они мало обрабатывают землю»136. Зато описание И. Ф. Бларамберга, автора начала XIX в., полностью перекликается с информацией П. С. Палласа: «Большинство шапсугов, — писал И. Ф. Бларамберг, — живут семьями, у них мало скота и они мало обрабатывают землю; главным источником средств к существованию для них служит разбой»137.

Отдельно эти же авторы описывали натухайцев — одно из многочисленных адыгских племен, также относящееся к «демократическим». По П. С. Палласу, натухайцы «самые могущественные из всех абазов (адыгов — ред.)... у них... мало земли для обработки, но благодаря прекрасным пастбищам они могли бы разводить больше скота»138. Г. Ю. Клапрот139 и И. Ф. Бларамберг140 фактически подтвердили свидетельства П. С. Палласа о занятиях натухайцев. Они же сообщали об абадзехах — третьем «демократическом племени» на Северо-Западном Кавказе. По сведениям Г. Ю. Клапрота и И. Ф. Бларамберга, поля у абадзехов «не очень обширны», здесь каждый имеет свой собственный пахотный участок, «небольшой лес» и «маленькое пастбище для скота»141. И. Ф. Бларамберг добавил, что абадзехи «куда беднее черкесов в долинах и предгорьях, и поскольку у них нет пастбищ, они содержат только ишаков и коз, которые питаются мхом и листвой кустарников»142. Своеобразным обобщением свидетельств западных и русских авторов о горских племенах являются записи шотландского путешественника Роберта Лайэлла, посетившего Северный Кавказ в 1821 г.: «Все горские племена на Кавказе, кажется, имеют очень много общего и стремятся продолжать тот образ жизни, который вели их предки. Мало занимаясь земледелием, они поддерживают себя охотой, скотоводством и грабежами»143.

Одним из хорошо осведомленных русских авторов был С. М. Вроневский. Таким его признавал и В. К. Гарданов144 , сторонник идеи о второстепенности скотоводства у горцев Северо-Западного Кавказа. С. М. Броневский считал, что «черкесы держут многочисленные стада рогатого скота и овец, небольшое число коз... По числу лошадей и скота измеряется у них богатство частных людей»145. Особенно ценными в разрешении спора о соотношении земледелия и скотоводства в экономике адыгов могли бы послужить сведения Хан-Гирея, природного черкеса, современника той хозяйственной жизни адыгов, о ко -торой идет речь. В известных своих «Записках о Черкесии» Хан-Гирей писал о земледелии и скотоводстве как об отраслях экономики адыгов. Вместе с тем, как бы определяя их реальное соотношение, он сообщал: «Черкесы же... не могут заниматься, как должно, земледелием, хотя прекрасная их почва как бы имеет право требовать большого к себе внимания»146, и что «они занимаются скотоводством и во времена идолопоклонства чтили каких-то богов —- покровителей скотоводства»147. В данном случае Хан-Гирей писал о всех адыгах — равнинных и горных. Но у него есть сведения отдельно о «демократических племенах», что особенно важно. Указывая на скотоводство как на основное их занятие, Хан-Гирей пояснил: «В особенности жители гор большими стадами разводят коз, для корма которых не требуется большого количества сена, даже в горах и вовсе не употребляют сена, а гоняют коз в леса, где срубливают деревья, ветвями которых эти животные питаются гораздо лучше, чем сеном»148. Свидетельство Хан-Гирея о широком разведении «демократическими племенами» коз подтверждается также данными Т. Лапинского. По сведениям последнего, у абадзехов, шапсугов и натухайцев коз было в четыре раза больше, чем овец, и что этих животных насчитывалось у них «свыше полутора миллионов»149.

Коснемся еще одной работы — этнографического очерка барона К. Ф. Сталя, — на которую принято ссылаться, когда речь идет о хозяйственных занятиях адыгов. Проведя несколько лет среди адыгов, К. Ф. Сталь располагал богатой и разнообразной информацией. Однако барон находился на военной службе, не был профессиональным этнографом или историком. К тому, о чем писал К. Ф. Сталь, следует относиться по-меньшей мере внимательно, так как в его очерке, в силу невысокого уровня обработки материала, нередки противоречивые суждения. В свое время В. К. Гарданов не учел это важное обстоятельство, что не в малой степени вызывало в нем убеждение о главенствующей роли земледелия у «демократических племен». Доказывая свой тезис, В. К. Гарданов цитировал то место из работы К. Ф. Сталя, где сообщалось: «Черкесы, как прочия горские племена, народ земледельческий. Земледелие, скотоводство и пчеловодство суть главные занятия черкеса»150. Однако из поля зрения была упущена последующая фраза, в которой К. Ф. Сталь оценивал земледелие и скотоводство черкесов как находящиеся в состоянии «первобытном, младенческом»151. В другом месте своего очерка К. Ф. Сталь писал: в Черкесии «почва везде плодоносная, пастбищные места превосходны. Черкесы и ногайцы небольшие охотники до земледелия, и поэтому оно у них неважно. Небольшие посевы кукурузы, проса и пшеницы окружают аулы. Напротив того, скотоводство, коневодство, овцеводство и пчеловодство в хорошем положении и составляют главное занятие народа»152. Несмотря на столь разноречивые суждения в общем контексте конкретных данных создается представление о том, что К. Ф. Сталь не расходился с авторами, писавшими об адыгах как о скотоводах.

В пользу идеи о господстве земледелия у «демократических племен» приводится еще один аргумент — наличие у черкесов неплохих садов. Действительно, путешественники нередко писали об этом. Джеймс Белл. например, сообщал, что в Черкесии «низкие холмы обрамляют долину, и там, где земля не возделана, они покрыты плодовыми деревьями и чудесным ковром травы и диких цветов»153. Идиллическую картину садового ландшафта в Черкесии описывали также Г. В. Новицкий и И. Клиген. На основе данных этих авторов, В. К. Гарданов, а вслед за ним и Б. А. Калоев писали, что «абадзехские и шапсугские аулы... буквально утопали в садах»154. Из этого факта и сделаны два принципиальных вывода — о земледелии как ведущей отрасли хозяйства и мягком климате в горных районах Северо-Западного Кавказа, прилегающих к побережью Черного моря. Сознавая, что обычное садоводство не в состоянии существенно изменить хозяйственную структуру, В. К. Гарданов и Б. А. Калоев поднимают садоводство у «демократических племен» на уровень самостоятельной отрасли экономики, дававшей горцам большие доходы и восполнявшей им недостаток в хлебе. Высказанные этнографами положения были сделаны, однако, без учета целого ряда обстоятельств. Наиболее существенные из них, на наш взгляд, следующие. Это прежде всего природно-климатические условия. Считается, что Северо-Западный Кавказ климатически больше соответствует средиземноморскому. Однако эту характеристику необходимо рассматривать как самую общую, поскольку в пределах региона выделяются еще несколько высотных климатических поясов, или зон. В частности, «демократические племена» размещались в трех климатических зонах — субальпийская, собственно альпийская и нивальная — зона вечных снегов, Отмечается также — и это очень существенно, — что нивальная зона, влияющая на формирование климатического режима двух предыдущих зон, расположена на Северо-Западном Кавказе ниже, чем в других районах Большого Кавказа. Так, если на Северо-Восточном Кавказе снеговая линия находится на высоте 3370—3600 м над уровнем моря, то на Северо-Западном Кавказе — на отметке 2730— 3000 м . Следовательно, Западный Кавказ является более оледенелым, чем Восточный, из-за чего в климатическом отношении горные районы, занятые «демократическими племенами», уступали остальной части Большого Кавказа. То же самое следует сказать о почвах. Ссылаясь на Дюбуа де Монпере, В. Г. Гарданов указывал, что почва в горных районах Северо-Западного Кавказа имеет существенный недостаток — быстро сохнет и трескается156.; Еще раньше об этом писал В. В. Докучаев, установивший, что вообще на Северном Кавказе чернозем залегает лишь до высоты 305—457 м над уровнем моря, на южном склоне — до 610 м157 . Кроме того, как и везде на Большом Кавказе, в горах Северо-Западного Кавказа не было достаточных площадей, пригодных для земледелия. Это вынуждало абадзехов, натухайцев и шапсугов широко прибегать к террасному земледелию, которое жестко ограничивало возможности развития полеводства.

Второе обстоятельство, которое следует учитывать при оценке роли садоводства в экономике горных адыгов, это строгая его локализация на сравнительно небольшой территории Черноморского побережья, в предгорной зоне Северо-Западного Кавказа. Описание Джеймса Белла, — «низкие холмы обрамляют долину, и там, где земля не возделана, они покрыты плодовыми деревьями», — цитированное В. К. Гардановым и Б. А. Калоевым, относится к типичному ландшафту предгорной полосы Северо-Западного Кавказа.

Наконец, о садоводстве как отрасли экономики. Известно, что основным критерием оценки отраслей и систем хозяйства является эффективность всего хозяйства, а не отдельной, второстепенной его отрасли, даже если она приняла интенсивные формы. Садоводство не представляло на Северном Кавказе основного направления в экономике. В условиях альпийской зоны, где размещалась основная часть «демократических племен», исключались сколько-нибудь широкие занятия садоводством. Сады разводили в субальпийской зоне, но и здесь они не могли развиться до уровня самостоятельной экономической отрасли; для этого необходимы были достаточно развитые торгово-экономические связи как внутри «демократических племен», так и с внешним миром. Племенная разобщенность, господство натурального хозяйства и набеги горцев — неодолимые трудности, встававшие на пути этих связей. Здесь уместно вспомнить слова К. Маркса о том, что плоды земли присваиваются трудом, зависящим «от климата, физического состава почвы, физически обусловленного способа ее эксплуатации, от отношения к враждебным или соседним племенам и от изменений, которые влекут за собой переселения, исторические события и т. д.»158.

В целом природно-экологический режим горных районов Северо-Западного Кавказа давал горцу лишь возможность ограниченно заниматься земледелием, не обеспечивавшим его хлебом или какой-либо другой земледельческой продукцией. Вместе с тем существовали относительно неплохие условия для раз-вития скотоводства. В этом отношении Северо-Западный Кавказ имел ряд преимуществ перед Северо-Восточным и Центральным Кавказом — традиционно скотоводческими районами. По мнению специалистов, субальпийские и альпийские луга Северо-Западного Кавказа отличаются более высоким и густым травостоем; запасы сухого сена на один гектар достигают 25—30 ц159. Существенную роль в развитии скотоводческих хозяйств «демократических племен» играли значительные лесные массивы на Северо-Западном Кавказе; листья дубовых и буковых рощ горцы скармливали своим крупным стадам коз.

К скотоводческому типу хозяйства была приспособлена общественная организация всех «демократических племен» Северо-Западного Кавказа. Эта особенность жизни горцев достаточно широко проиллюстрирована В. К. Гардановым в его монографии об адыгах. Данные В. К. Гарданова позже дополнены материалами Б. М. Джимова160 и М. А. Меретукова161. Этнографам удалось обосновать тезис о сохранении у «демократических племен» патронимической семьи и объяснить причины ее консервативности. Так, по сведениям М. А. Меретукова, у шапсугов встречались семейные общины, насчитывавшие по 40, 50, 60, а иногда более 100 человек. В таких общинах родство доходило до четвертого поколения. Наличие столь крупных семейных общин и устойчивость в них родовых порядков обусловливались скотоводческим типом хозяйствования, требовавшим применения коллективного труда крупных родовых союзов. М. А. Меретуковым опубликован полевой материал, согласно которому патронимические семьи шапсугов держат скот в больших количествах; семья Тлиф Сафчах из 34 душ имела 400 овец, 60 коз, 30 коров, 6 быков, а семья Непсэу Мшеост из 24 членов содержала 300 овец, 50 коз, 20 лошадей, 5 быков, 4 коровы и т. д. На основании изучения патронимической семьи, ее внутренней организации М. А. Меретуков пришел к выводу о скотоводческом направлении хозяйственной деятельности этой семьи162.

Подводя итог краткому обзору, отметим, что в XVIII — первой половине XIX в. в «вольных» обществах Северо-Восточного и Северо-Западного Кавказа основная роль в экономике принадлежала скотоводству. В условиях горной зоны Большого Кавказа эта отрасль консервировала отсталые формы хозяйствования, являлась носительницей патриархально-родовых начал в общественной жизни. Вместе с тем в «вольных» обществах Большого Кавказа в скотоводстве были скрыты потенциальные силы, которым при определенной историко-экономической ситуации суждено было изменить коренным образом облик горских обществ. Начало преобразований этих обществ лежало в появлении частной собственности на стада, ведшей «к обмену между отдельными лицами, к превращению продуктов в товары»163.

В отличие от скотоводства, горское земледелие — второстепенный вид хозяйствования — обнаруживало интенсивные формы труда, но оно лишено было главного — экономического эффекта. Кроме того, земледелие не обладало социальной потенцией, которую таило в себе скотоводство: оно не являлось сферой формирования частной собственности, способной привести общество к кардинальным социальным переменам. В рассматриваемое время и скотоводство, и земледелие в условиях гор и высокогорья не были рассчитаны на производство излишков продукции, что сдерживало поступательное хозяйственное развитие «вольных» обществ, обеспечивая общинно-родовым отношениям достаточную устойчивость164. В этом, казалось, замкнутом круге, не дававшем «вольным» обществам стать на путь прогресса, выход виделся в двух предпосылках — в обнищании и набегах («завоеваниях»), которые подорвали бы общинно-родовую связь — основу господствовавшего общественно-экономического уклада.

Источники:
111. Новицкий Г.В. Географическо-статистическое обозрение земли, населенной народом Адехе. — Тифлисское ведомство, 1829, № 23. 112. Там же.
113. Гарданов В.К. Общественный строй адыгских народов (XVIII — первая иол. XIX в.). М., 1967, с.
114. Щербина Ф. История Кубанского казачьего войска. Екатеринодар, 1913, т. II, с. 28—30.
115. Дубровин И.Ф. Черкесы (адыге). Краснодар, 1927, с. 27.
116. Покровский М.Н. Дипломатия и войны царской России в XIX столетии. М.. 1923, с. 199.
117. Там же.
118. Кумыков Т.Х. Указ. соч.; Мужев И.Ф. Указ. соч.
119. Очерки истории Адыгеи. Майкоп, 1957, с. 158—159.
120. Кушева Е.Н. Народы Северного Кавказа..., с. 147.
121. Кумыков Т.Х. Хан-Гирей. Нальчик, 1968, с. 72—73.
122. Аутлев М.Г. Адыгейцы. — Народы Кавказа, М., 1960, т. I, с. 203.
123. Гарданов В.К. Указ. соч., с. 53; обвиняя своих предшественников, В.К.Гарданов имел в виду набеги, о которых русские историки писали как о форме «хозяйственной деятельности».
124. Там же, с. 60.
125. Там же.
126. Там же, с. 62.
127. Там же, с. 65.
128. Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов ХIII —XIX вв. Составитель В.К.Гарданов. Нальчик, 1474. с. 111.
129. Гарданов В.К. Укач. соч., с. 63.
130. Адыги, балкарцы и карачаевцы..., с. 114—116.
131. Там же, с. 144.
132. Там же, с. 154.
133. Там же, с. 161.
134. Там же.
135. Там же, с. 215—216.
136. Там же, с. 241.
137. Там же, с. 356.
138. Там же, с. 216.
139. Там же, с. 243.
140. Там же, с. 356.
141. Там же, с. 239.
142. Там же, с. 369.
143. Там же, с. 327.
144. Гарданов В.К. Указ. соч., с. 57.
145. Броневский С. Указ. соч., с. 136.
146. Хан-Гирей. Записки о Черкесии. Нальчик, 1978, с. 256.
147. Там же, с. 258.
148. Там же, с. 261.
149. См. Гарданов В.К. Указ. соч., с. 91.
150. Сталь К.Ф. Этнографический очерк черкесского народа.— КС, 1900, т. 21, с. 100.
151. Там же.
152. Там же, с. 87.
153. Адыги, балкарцы и карачаевцы..., с. 461.
154. Гарданов В.К. Указ. соч., с. 99; Калоев Б.А. Указ. соч., с. 100—101.
155. Гарданов В.К. Указ. соч., с. 75—77; Калоев Б.А, Указ. соч., с. 100—101.
156. Гвоздецкий Н.А. Указ. соч., с. 139.
157. Гарданов В.К. Указ. соч., с. 71.
158. Докучаев В.В. Соч., т. VI, с. 472.
159. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч.. т. 46, ч. 1.... с. 474.
160. Гвоздецкий Н.А. Указ. соч., с. 149, 152.
161. Джилмова Б.М. Общественный строй дореформенной Адыгеи (1800—1868 гг.). УЗАНИИ, 1970, т. II.
162. Меретуков М.А. Семейная община у адыгов. — УЗАНИИ, 1970, т. II, с. 10.
163. Там же, с. 241, 246.
164. Там же, с. 113.


при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна