Новости » Осетия: Мы пережили это
Опубликовал Gabaraty, 23 августа 2008
Кто ответит на вопросы осетинской матери?
Директор Дворца детского творчества Южной Осетии Ариана Джиоева вместе с семьей пережила осаду Цхинвала в подвале собственного дома. Мы попросили ее поделиться впечатлениями от пережитого.
- Как пережила... Наверное, так же, как и все мои земляки. Вы видите эти разбитые улицы, продырявленные заборы, разрушенные дома. В подвале каждого из этих домов прятались, спасая свою жизнь, люди - женщины, старики, дети. Кто-то выжил, для всех прочих эти катакомбы и приусадебные участки стали последним пристанищем.
Мы, конечно, готовились - морально, психологически, наши ребята готовились к этой войне, ожидая чего-то подобного со стороны Грузии, но то, что мы пережили в эти дни... Такое количество боеприпасов - пуль, мин, бомб, ракет - Грузия самостоятельно собрать никак не могла. Меня до сих пор мучает вопрос: сколько килограммов взрывчатки пришлось за три дня беспрерывных бомбежек на каждого жителя Цхинвала?
В один момент мы завели бензиновый движок и включили каким-то образом уцелевший телевизор: иностранные журналисты показывали, как бомбили грузинские танки в грузинском же селе Тквиави. Две бомбы попали в жилые дома и около 8 домов загорелось. Люди бегали, нашлась откуда-то вода, пожарная команда тушила возгорание. Мне хочется спросить всех грузин, которые организовали эту бойню: а вы давали нам возможность спасать наших раненых, выносить их из огня, тушить наши дома?! Нет!!! Мертвый ребенок три дня лежал в подвале среди живых людей, потому что его невозможно было вынести, невозможно было похоронить по-человечески...
Они не давали нам ни секунды передышки, парализовали жизнь. Умер сын в доме, и родители не могут с ним проститься. Не знаю, что может быть страшнее для осетина, чем когда покойник лежит один в доме, его некому проводить... К ним никто не пришел, никто не разделил горе, потому что к дому нельзя было подобраться, все обстреливалось.
После первого ночного артобстрела было около 10 минут затишья. Я вышла на улицу, вышли соседи - узнать, кто остался жив. Все в пыли и копоти, мы не узнавали друг друга. Муж собрался по родственникам пройтись, узнать, что с ними (тогда никто еще не знал, что это было только начало войны и на нас вновь полетят снаряды, мины), и сын напросился. Я уцепилась за него, мужу говорю - хоть мальчишку пожалей, дома оставь. Тут в нескольких метрах от нас две мины разорвались. Осколками ранило меня и старика из дома напротив.
Соседский парень - Алан Атаев, совсем молодой, но уже ведущий стоматолог республики - тоже на улице был. Его разорвало на части... Атик - мы все его так называли - прошлым летом крышу своего дома отремонтировал. Хвалили - наконец-то у тебя руки до чего-то, кроме гнилых зубов, дотянулись. Крыша осталась целой, а Атика уже нет в живых... Его мать только по обуви узнала...
Разве это можно забыть?! Как мне теперь передать, как я боялась, вздрагивала от каждого взрыва? Люди одинаково вздрагивают. В речку, в холодную воду прыгаешь - тоже вздрагиваешь, зная, что тебя никуда не унесет, что эта вода ничего плохого тебе не сделает. А когда даже в подвале ты каждую секунду ждешь, что потолок, просто не выдержав очередного взрыва, обрушится тебе на голову и похоронит твою мать, сына, всю твою семью? Главное, что происходит внутри тебя в этот момент...
В нашем подвале - два с половиной на три метра - прятались 10 человек, трое из которых старушки. Что мне сказать, когда на узком лежаке рядом со мной лежит мой 18-летний сын и я молю его простить нас: мы могли дать тебе нормальную человеческую жизнь, а обрекли на такое... Он вынужден был сидеть с нами в подвале, ухаживая за стариками и ранеными.
Наша бабушка в последние годы дальше первой ступеньки в этот подвал не спускалась, говорила, что обратно не поднимется. Сейчас она 5 дней в нем просидела, вверх-вниз столько раз «бегала», что трудно себе представить.
Самое ужасное, что всякие там Саакашвили думали, что таким вот образом заставят нас вернуться в их государство. Как они себе представляли жить с нами дальше, жить ВМЕСТЕ?
Ведь, по их плану, они должны были в результате короткой победоносной войны завоевать Южную Осетию, а потом, продемонстрировав свою высокую демократичность, объединить нас под флагом Грузии. Как бы они лично со мной пытались налаживать какие-то демократические отношения? В какие демократические ценности - американские, европейские, не слишком важно - должна поверить мать трехмесячной девочки, чью отрезанную голову положили на материнскую грудь? Какое государство должен будет защищать, когда вырастет, осетинский мальчишка, чью бабушку и пятилетнюю сестру грузинский солдат размазал по дороге гусеницами танка? В какой их написанный закон, в какой грузинский парламент должны верить осетины, чьи близкие были уничтожены грузинскими «градами»?
Мы - мирный народ и, клянусь, простили бы им все эти долгие годы унижений, обстрелов, горя, простили, если бы они хотя бы попытались осознать, что творят на этой земле, если бы повинились. Смогли бы простить даже после 1992 года... Но сегодня они сделали все, чтобы мы окончательно отвернулись от грузинского народа. Мать моего мужа - грузинка, и, благословляя детей, говоря какие-то святые вещи, она в волнении переходила на грузинский. Теперь она готова вырвать свой язык, чтобы больше не говорить эти слова.
17 лет... Только благодаря России мы начали как-то возрождаться, начали оттаивать от первой войны. Я никак не могу успокоиться: мы только пошили костюмы нашему танцевальному коллективу. 60 человек - все работники дворца шили. Когда у нас рукав хорошо садился, мы по всему зданию бегали, показывали, готовы были на себя примерять эти лоскутки. Теперь все сгорело...
Когда я еще смогу одеть этих детей, когда я смогу их вывести на сцену, которой теперь у нас тоже нет? Дворец детского творчества сожгли, как и Юго-Осетинский госуниверситет, школы, музеи, больницы...
Когда наши дети вернутся в Южную Осетию и вернутся ли теперь вообще? Как они будут жить с искореженной памятью, изломанной психикой? Что с ними будет?
Эта грязная война породила очень много вопросов, кто сможет ответить на них? Грузия, Россия, Америка? Не знаю... Эта война продолжается уже 17 лет - с первого дня после развала СССР начались наши мучения. Сегодня хочется верить, что народ Южной Осетии уже отстрадал то, что послал нам Всевышний и теперь на нашей земле наступит, наконец, мир. А иначе... Мне лично кажется, что чем постоянно жить в таком ужасе, лучше один достойный конец...
Цхинвал
Игорь ЦАГОЕВ
Директор Дворца детского творчества Южной Осетии Ариана Джиоева вместе с семьей пережила осаду Цхинвала в подвале собственного дома. Мы попросили ее поделиться впечатлениями от пережитого.
- Как пережила... Наверное, так же, как и все мои земляки. Вы видите эти разбитые улицы, продырявленные заборы, разрушенные дома. В подвале каждого из этих домов прятались, спасая свою жизнь, люди - женщины, старики, дети. Кто-то выжил, для всех прочих эти катакомбы и приусадебные участки стали последним пристанищем.
Мы, конечно, готовились - морально, психологически, наши ребята готовились к этой войне, ожидая чего-то подобного со стороны Грузии, но то, что мы пережили в эти дни... Такое количество боеприпасов - пуль, мин, бомб, ракет - Грузия самостоятельно собрать никак не могла. Меня до сих пор мучает вопрос: сколько килограммов взрывчатки пришлось за три дня беспрерывных бомбежек на каждого жителя Цхинвала?
В один момент мы завели бензиновый движок и включили каким-то образом уцелевший телевизор: иностранные журналисты показывали, как бомбили грузинские танки в грузинском же селе Тквиави. Две бомбы попали в жилые дома и около 8 домов загорелось. Люди бегали, нашлась откуда-то вода, пожарная команда тушила возгорание. Мне хочется спросить всех грузин, которые организовали эту бойню: а вы давали нам возможность спасать наших раненых, выносить их из огня, тушить наши дома?! Нет!!! Мертвый ребенок три дня лежал в подвале среди живых людей, потому что его невозможно было вынести, невозможно было похоронить по-человечески...
Они не давали нам ни секунды передышки, парализовали жизнь. Умер сын в доме, и родители не могут с ним проститься. Не знаю, что может быть страшнее для осетина, чем когда покойник лежит один в доме, его некому проводить... К ним никто не пришел, никто не разделил горе, потому что к дому нельзя было подобраться, все обстреливалось.
После первого ночного артобстрела было около 10 минут затишья. Я вышла на улицу, вышли соседи - узнать, кто остался жив. Все в пыли и копоти, мы не узнавали друг друга. Муж собрался по родственникам пройтись, узнать, что с ними (тогда никто еще не знал, что это было только начало войны и на нас вновь полетят снаряды, мины), и сын напросился. Я уцепилась за него, мужу говорю - хоть мальчишку пожалей, дома оставь. Тут в нескольких метрах от нас две мины разорвались. Осколками ранило меня и старика из дома напротив.
Соседский парень - Алан Атаев, совсем молодой, но уже ведущий стоматолог республики - тоже на улице был. Его разорвало на части... Атик - мы все его так называли - прошлым летом крышу своего дома отремонтировал. Хвалили - наконец-то у тебя руки до чего-то, кроме гнилых зубов, дотянулись. Крыша осталась целой, а Атика уже нет в живых... Его мать только по обуви узнала...
Разве это можно забыть?! Как мне теперь передать, как я боялась, вздрагивала от каждого взрыва? Люди одинаково вздрагивают. В речку, в холодную воду прыгаешь - тоже вздрагиваешь, зная, что тебя никуда не унесет, что эта вода ничего плохого тебе не сделает. А когда даже в подвале ты каждую секунду ждешь, что потолок, просто не выдержав очередного взрыва, обрушится тебе на голову и похоронит твою мать, сына, всю твою семью? Главное, что происходит внутри тебя в этот момент...
В нашем подвале - два с половиной на три метра - прятались 10 человек, трое из которых старушки. Что мне сказать, когда на узком лежаке рядом со мной лежит мой 18-летний сын и я молю его простить нас: мы могли дать тебе нормальную человеческую жизнь, а обрекли на такое... Он вынужден был сидеть с нами в подвале, ухаживая за стариками и ранеными.
Наша бабушка в последние годы дальше первой ступеньки в этот подвал не спускалась, говорила, что обратно не поднимется. Сейчас она 5 дней в нем просидела, вверх-вниз столько раз «бегала», что трудно себе представить.
Самое ужасное, что всякие там Саакашвили думали, что таким вот образом заставят нас вернуться в их государство. Как они себе представляли жить с нами дальше, жить ВМЕСТЕ?
Ведь, по их плану, они должны были в результате короткой победоносной войны завоевать Южную Осетию, а потом, продемонстрировав свою высокую демократичность, объединить нас под флагом Грузии. Как бы они лично со мной пытались налаживать какие-то демократические отношения? В какие демократические ценности - американские, европейские, не слишком важно - должна поверить мать трехмесячной девочки, чью отрезанную голову положили на материнскую грудь? Какое государство должен будет защищать, когда вырастет, осетинский мальчишка, чью бабушку и пятилетнюю сестру грузинский солдат размазал по дороге гусеницами танка? В какой их написанный закон, в какой грузинский парламент должны верить осетины, чьи близкие были уничтожены грузинскими «градами»?
Мы - мирный народ и, клянусь, простили бы им все эти долгие годы унижений, обстрелов, горя, простили, если бы они хотя бы попытались осознать, что творят на этой земле, если бы повинились. Смогли бы простить даже после 1992 года... Но сегодня они сделали все, чтобы мы окончательно отвернулись от грузинского народа. Мать моего мужа - грузинка, и, благословляя детей, говоря какие-то святые вещи, она в волнении переходила на грузинский. Теперь она готова вырвать свой язык, чтобы больше не говорить эти слова.
17 лет... Только благодаря России мы начали как-то возрождаться, начали оттаивать от первой войны. Я никак не могу успокоиться: мы только пошили костюмы нашему танцевальному коллективу. 60 человек - все работники дворца шили. Когда у нас рукав хорошо садился, мы по всему зданию бегали, показывали, готовы были на себя примерять эти лоскутки. Теперь все сгорело...
Когда я еще смогу одеть этих детей, когда я смогу их вывести на сцену, которой теперь у нас тоже нет? Дворец детского творчества сожгли, как и Юго-Осетинский госуниверситет, школы, музеи, больницы...
Когда наши дети вернутся в Южную Осетию и вернутся ли теперь вообще? Как они будут жить с искореженной памятью, изломанной психикой? Что с ними будет?
Эта грязная война породила очень много вопросов, кто сможет ответить на них? Грузия, Россия, Америка? Не знаю... Эта война продолжается уже 17 лет - с первого дня после развала СССР начались наши мучения. Сегодня хочется верить, что народ Южной Осетии уже отстрадал то, что послал нам Всевышний и теперь на нашей земле наступит, наконец, мир. А иначе... Мне лично кажется, что чем постоянно жить в таком ужасе, лучше один достойный конец...
Цхинвал
Игорь ЦАГОЕВ
- Просмотров: 5241
- Версия для печати