Ушел из жизни Муслим Магомаев. Человек-эпоха. Человек-легенда. Человек-стиль. Это был по-настоящему всенародный любимец. Его поклонники, конечно, не будут писать на стенах домов «Магомаев - жив!» и даже не наденут футболок с этой надписью. Однако эта кончина потрясла общество гораздо сильнее, чем смерть любого рок-идола.
Магомаев был плоть от плоти страны, которую мы уже почти забыли, нашей Родины, о которой молодые сейчас все больше узнают по рассказам самых мелких людей того времени. Засыпанные перхотью диссиденты, не способные увидеть всю красоту и величие советской культуры, пытаются навязать нам образы своей тусклой жизни, свои анекдотики и гнусную макулатуру самиздата, как если бы Советский Союз в этом и заключался. И мы тоже волей-неволей начинаем верить в какие-то скучные будни советского человека, лишенного телеканалов, доверху заполненных петросянами и познерами, живущего на серых улицах без веселого мелькания пестрой рекламы, страдающего от официозной эстрады, где не было биланов и моисеевых.
Но время от времени сквозь это нагромождение антисоветской старческой тухлятины вдруг, словно яркая вспышка сквозь запыленное стекло, прорывается голос Муслима, и нам приоткрывается дверь в совсем другой мир. В прекрасный, величественный мир здоровых, сильных, жизнерадостных и уверенных в своем будущем людей. В мир, где светило яркое солнце, где был чистый воздух, где царила вечная весна и все дороги были открыты.
Магомаев никогда не претендовал на идеологию и тем ни менее был символом той эпохи, которую назовут впоследствии гнусным словом «застой», хотя для нас она всегда останется Золотым Веком. Это был подлинный джентльмен Варшавского Договора. Диссиденты и фарцовщики, слушавшие на замызганных кухоньках своих картавых хрипящих бардов, или инфантильные «дворники и сторожа» со своими вечно вторичными магнитоальбомами, замолкали и тушевались, когда из радиоприемника доносился сильный и искренний, мужественный и веселый голос Магомаева. Сразу все становилось на свои места. То, что позволено Юпитеру, не позволено говядине. Кому-то петь на эстраде, советской эстраде. А кому-то тренькать на гитарках в подвальных помещениях.
Он был удивительно цельным и честным человеком. Никакой двойной жизни, никакого семеныча из бобинного магнитофона, никаких реверансов тусклому племени. Советский аристократ, образец для подражания, символ того, как талант пробивает себе дорогу из самых дальних закоулков огромной империи. Сейчас азербайджанская диаспора самая многочисленная в Москве, больше миллиона торговцев на рынке, мелких коммерсантов, таксистов, строителей. И ни одного Магомаева. Почему? Почему тогда люди счастливо и с достоинством жили в своих родных городах и союзных республиках, а талант пробивал себе дорогу в столице, а теперь все наоборот?
Человек Большого Стиля, Магомаев был всегда верен ему. Когда произошла вся перестроечная мерзость и на эстрадную сцену вывалилась свора пугачевских трансвеститов, Магомаев не принял в этом участия. Он не катался в туры на пароходах, не выступал в новогодних шоу, не был героем светской жизни и желтой прессы. Он не был замечен в братании с политиками, в выступлениях на корпоративах, в дружбе с олигархами, в предвыборных «чёсах». Не стал он и эксплуатировать ностальгию людей по Золотому Веку, изображать из себя прирученную обезьянку, по миллиону раз старательно коверкая слова, напевая «маи гада маё багатства». Не стал занимать дипломатические должности в образовавшемся на месте Азербайджанской ССР государственном образовании, чтобы, используя любовь к себе россиян, добиваться преференций по квотам на завоз гастарбайтеров. Изредка Магомаев давал концерты для своих поклонников, пел на нормальных эстрадных площадках свои песни, без дрыганья и с достоинством, как это было принято среди культурных людей Большого Стиля. И такое поведение является образцом благородства. Именно так и должен был вести себя советский аристократ посреди толп взбесившейся черни.
Магомаев никогда не пел на злободневные темы. Не подобает такому человек быть суетливым и озабоченным. Его песни о высоком. О сильных людях, о любви, о Родине. И поэтому они останутся с нами навсегда.

Прощай, аристократ Империи