Адыгейская пословица гласит: «Невезучего укусит собака, даже если он будет верхом на верблюде». Нечто подобное происходит и с адыгейским языком: прошли столетия, прежде чем он получил то, что имели другие — языки, письменность. Теперь же, став письменным, он не может избавиться от сложных и не очень сложных проблем. К сложным мы относим проблему увеличения функциональных возможностей и расширения сфер употребления адыгейского языка, к менее сложным — сохранение самобытности в условиях интенсивного контактирования с более богатым русским языком и затянувшуюся из-за неверной концепции об однодиалектной основе нашего литературного языка стабилизацию литературных норм и др.
В науке принято считать, что последние две проблемы легче поддаются сознательному воздействию со стороны общества. Поэтому нам кажется, что их можно было бы решить, не затягивая, при более заинтересованном нашем отношении к родному языку.
В этой связи хочется напомнить об ошибочном употреблении слов «адыг» и «адыгейский». Речь идет об употреблении этих слов в русском языке. Во-первых, их правильное использование определяется историей и их значениями в адыгейском языке. Во-вторых, рассматриваемое употребление исходит от адыгейцев, пишущих на русском языке, потом уже этой практике следуют неадыгейцы, пишущие на адыгейские темы.
Ошибочное употребление слова «адыгский» вместо слова «адыгейский» нередко имеет место у нас в Адыгее не только в газетных публикациях, но и в научных статьях, в серьезных книгах, на радио и телевидении. Между тем, разграничение значений этих слов стало традицией практически давно, оно закреплено и теоретически: в адыгейско-русских и русско-адыгейских словарях можно найти нормы их употребления в русском языке. Это касается и слов «адыг», «адыгеец» и «адыгейка».
Несмотря на такую практическую и теоретическую ясность вопроса, за последнее время непоследовательное употребление слов «адыгский» и «адыгейский» становится распространенным, что, на наш взгляд, просто неграмотно. Правда, формы «адыг», «адыгский» как будто звучат «патриотичнее» и ближе к своим истокам. С таким мнением можно было бы согласиться, если бы не необходимость считаться с современными реалиями — единством и различиями трех родственных народов: адыгейцев, кабардинцев и черкесов.
Для тех, кто не пользуется словарями, сошлемся на авторитет известных языковедов: доктора филологических наук, главного научного сотрудника Института языкознания АН РФ, академика РАЕН М.А.Кумахова (специалист по адыгским языкам) и доктора филологических наук, главного научного сотрудника АРИГИ, академика АМАН У.С.Зекоха (специалист по адыгейскому языку).
М.А.Кумахов исследует адыгские языки в равных хронологических рамках — от языка единого народа адыгов до языков, выделившихся из этого единства: адыгейского и кабардинского (или кабардино-черкесского). Говоря о языке единого народа, адыгов, он пользуется термином «общеадыгский язык» (в смысле «адыгский язык»), а ведя речь о современном состоянии языков адыгейцев, кабардинцев и черкесов, употребляет термин «адыгские языки» и соответственно «адыгейский язык» и «кабардинский язык» (или «кабардино-черкесский язык»).
А У.С.Зекох в статье «О единстве адыгских народов» (газ. «Гъуазэ»— «Вестник», 19.06.1991 год) рассматривает и употребление названных терминов на основе истории адыгов и их языков. Он справедливо полагает, что слово «адыг» означает происхождение человека, а не его принадлежность к отдельно взятой адыгской нации: адыгейской, кабардинской и черкесской. И, считает автор, понятие «адыги» объединяет родственные народы, живущие в Республике Адыгея, в Кабардино-Балкарской Республике, в Карачаево-Черкесской Республике. Поэтому, чтобы избегать путаницы по отношению к представителю (или к представителям) одного из трех адыгских народов, правильнее пользоваться соответственно терминами: «адыгеец» («адыгейцы»), «кабардинец» («кабардинцы») и «черкес» («черкесы»), а не «адыг» («адыги»). Слово же «адыги» — это oбщее название всех трех народов.
Как видно из сказанного, У.С.Зекох в отличие от М.А.Кумахова в качестве отдельного выделяет и черкесский язык. При этом он следует практике самих адыгов Карачаево-Черкесии, которые называют свой вариант кабардинского языка «черкесский язык». Нам кажется, что это справедливо.
Со словом «адыг» («адыги») связано еще одно неудобство. Как известно, правила в языке предусматривают и последовательность в правописании. Мы имеем в виду отношения между формами «адыг» и «адыгейка». По правилам русской орфографии (речь — о чередовании согласного «г» с согласным «ж») следовало бы писать не «адыгейка», а «адыжка», но последняя форма режет слух и вызывает не очень приятные ассоциации со словами лодыжка, бедняжка и т.п. У писателя Аскера Евтыха как бы случайно (может, это пробный шар писателя?) встречается форма «адыжка», но он обычно пользовался словом «адыгейка».
Требует соблюдения определенных норм и употребление слов «черкес» и «черкесский». В прошлом (например, в 18 — 19 веках) адыги были известны остальному миру как «черкесы» (хотя в это понятие нередко включались и неадыгские народы). Теперь же основное значение слова «черкес» («черкесы») — адыгское население Карачаево-Черкесии. С этим связаны и разные формы прилагательного «черкесский». Правда, они используются в научной литературе в качестве уточнения к термину «адыгский», например, у М.А.Кумахова: «адыгские (черкесские) языки».
Таким образом, если речь идет о коренном населении Республики Адыгея правильным нужно считать, на наш взгляд, только формы «адыгеец» («адыгейцы») и «адыгейка» («адыгейки») и прилагательное «адыгейский» в разных формах: адыгейский народ, адыгейская литература, адыгейские блюда, адыгейские обычаи...

Казбек Хут