Земледелие. Территория Северного Кавказа по своему топографическому положению разделялась на равнинную, предгорную, горную и высокогорную. Это обстоятельство отразилось и на хозяйственном укладе горского и русского крестьянства.

В высокогорной части, где земель, пригодных для пахоты, было крайне мало, жители вели упорную борьбу с природой. Жители этих районов на крутых склонах гор создавали пахотные участки в виде террас. Затрачивая, таким образом, сверхчеловеческие усилия, горцы превращали горные склоны в поля, годные для пахоты.

Иную картину представляли равнинная и предгорная территории Северного Кавказа. Наличие плодородных земель и благоприятные климатические условия позволяли населению заниматься земледелием в широких масштабах. В первой половине XIX в. на Северном Кавказе имела место однопольная, двухпольная, трехпольная системы и залежно-переложная система, при которой после нескольких лет обработки землю оставляли отдыхать, перенося пахоту на новые целинные пли залежные Различие систем севооборота было обусловлено разнообразием естественногеографических зон Северного Кавказа.



На Западном Кавказе земледелие было развито в Сочинской, Цемесской, Суджукской и Адагумской долинах, в бассейнах рек Псекупса и Пшиша, на левобережьях рек Кубани и Дабы. Традиционным было земледелие и у кабардинцев. Но производство земледельческих продуктов стояло на низком уровне, хотя под влиянием русских переселенцев земледелие у кабардинцев приобретало более интенсивный характер. У адыгов, обитавших в горной зоне, земледелие также стало ведущей отраслью сельскохозяйственного производства. В хозяйстве ногайцев, особенно кубанских, в первой половине XIX в. происходил интенсивный процесс перехода от скотоводческого хозяйства к скотоводческо-земледельческому. Карачаевцы, несмотря на крайне неблагоприятные условия для занятия земледелием (только один процент земель был пригоден для земледелия), благодаря огромному труду по расчистке участков сумели превратить эти небольшие участки — сабаны — в плодородные поля и выращивали на них неплохой урожай. У балкарцев земледелие носило также подсобный характер. Балкарцы, как и другие жители гор, в полном смысле слова отвоевывали у природы каждый клочок земли, вырубая лес, очищая земельные участки от кустарников и камней. Несмотря на большие трудности, они орошали землю, удобряли. В ущельях Балкарца была устроена целая сеть ирригационных каналов. Земледелие занимало большое место в хозяйстве осетин. И здесь занятие земледелием было очень трудоемким делом. На Восточном Кавказе наибольшего развития полеводство достигло в равнинной и предгорной части Чечено-Ингушетии и Дагестана. В первой половине XIX в. здесь увеличивались площади под посевами зерновых. «Повсюду,— писал в 1839 г. генерал А. П. Пулло,— расчищались леса, и на огромных протяжениях были лишь засеяны поля, орошаемые искусными каналами»8. Преобладающими культурами в равнинной части Чечни и на плоскости Дагестана были озимая пшеница, кукуруза, ячмень, просо и др. Производимый здесь в первой половине XIX в. хлеб шел не только на внутреннее потребление, но и вывозился на продажу в нагорный Дагестан, в г. Кизляр, и в другие районы. Намного увеличилось в первой половине XIX в. производство риса. В районе Кизляра в 1811 г. посеян был 501 пуд и собрано 4840 пудов риса, в 1835 г. посеяно 14850 пудов и собрано 40 тыс. пудов9.

Среди сельскохозяйственных культур в первой половине XIX в. увеличился удельный вес посевов кукурузы и пшеницы. Большое значение, особенно в Чечено-Ингушетии, стала занимать кукуруза. Кукуруза и пшеница вызревали на высоте до тысячи метров над уровнем моря, выше они часто погибали от ранних заморозков. Поэтому горцы выводили наиболее подходящие для климатических условий сорта хлебов. Это были либо морозоустойчивые семена пшеницы, либо скороспелые и засухоустойчивые сорта. И все же в нагорной и высокогорной частях основными хлебными злаками оставались ячмень, рожь.

Несмотря на огромный труд, затрачиваемый горцами для повышения урожайности, все же урожаи были невелики: сам-3, сам-5, а в неурожайные годы сам-друг, т. е. собирали зерен только в два раза больше, чем тратили на посев. Бывали и совсем неурожайные годы, когда не собирали даже посевных семян.

Пахотные орудия народов Северного Кавказа имели много общего. Население равнинной части обрабатывало землю тяжелым передковым плугом, в который впрягали три-четыре пары волов. В горной части орудием вспашки служил легкий горский плуг, сделанный из дерева, но с железным лемехом. Вспашка получалась неглубокой, плуг рыхлил только верхний слой почвы, что было рациональнее в условиях тонкого плодородного слоя. Примитивной бороной была волокуша, состоящая из куста терновника пли хвороста, зажатого между двумя досками. Чтобы хворост прижать к земле, на доску клали тяжелые камни или чаще всего усаживали ребятишек, для которых это было большим развлечением. Волокуша, как и плуг, прикреплялась к ярму, в которое впрягали быков. Пропалывали посевы особой лопаткообразной мотыгой или выдергивали сорняки вручную.

Жатву производили серпами, которые изготовляли, как и лемех для плуга, местные кузнецы. Косили самодельными косами. Скирдовали деревянными вилами. Молотили на утрамбованном току, на который складывались колосья. Двигаясь по току, волы при помощи привязанных к ярму двух досок10, на которые клали груз, вымолачивали из колосьев зерно. Рушение проса делалось толчеями. Зерно сгребали деревянными лопатами.

Садоводство и огородничество. В первой половине XIX в. заметное развитие на Северном Кавказе получило садоводство и огородничество. Намного увеличилось количество садов и улучшилось качество фруктов. Северном Кавказе стали выращивать сорта плодов, завезенные из других мест. Так что в середине XIX в. садоводство стало занимать видное место в хозяйстве жителей Северного Кавказа. У адыгов садоводство было развито в ущельях Хосты, Кудепсты и Аше, в верховьях Шахе, в урочище Гостагакей, округе Вардапе и др., изобиловавших великолепными яблоками, грушами, сливами, персиками и другими фруктами и К тому времени у адыгов широко применялся наиболее целесообразный способ разведения плодовых пород путем прививки дикорастущих плодовых деревьев черенками культурных плодовых растений. Жители побережья в значительных масштабах занимались и виноградарством. Его выращивали в долине Псезуапс, округах Вардане и Сочи и других местах.



В середине XIX в. в Кабарде насчитывалось несколько десятков крупных садов. В Осетии садоводство получило развитие в районе Алагира. Широко было развито садоводство и на Северо-Восточном Кавказе. Нередко оно велось террасным способом и требовало большого труда ряда поколений 11.

Большое количество садов имелось и в нагорных районах, по берегам Андийского. Аварского и Казикумухского Койсу. Горные ущелья представляли собой естественные парники, превращенные трудом горцев в сады, в которых произрастали персики, абрикосы, тутовник, хурма и другие сорта фруктов, требующих значительного тепла. Кавказская администрация проявляла заботу о развитии садоводства в крае. В районе Дербента были посажены новые сады, где выращивали груши, сливы и другие деревья, выписанные из Крыма. Разводилась мушмула; для обучения правильному уходу за этой культурой вызван был специалист из Венгрии. В результате всего этого к 1851 г. количество садов в районе Дербента составило около полутора тысяч.

Особенно заметных успехов в первой половине XIX в. достигло виноградарство. Русское правительство, заинтересованное в развитии отечественного виноделия проявляло заботу об увеличении на Кавказе площадей под виноградниками и об улучшении сортов. С этой целью было посажено значительное число привезенных из-за границы и Крыма лоз муската и других лучших французских сортов винограда в Приморском и Северном Дагестане. Заметное развитие виноградарство получило и в районе Кизляра. Если в 1800 г. в Кизляре и его окрестностях насчитывалось 1400 виноградных садов, то в 1818 г. – до 4500. Достаточно сказать, что в 1846 г.только в Кизляре имелось 11530250 виноградных кустов12. В том же году для улучшения местных сортов винограда в Кизляр было прислано из Крыма 5 тыс. отборных виноградных лоз. В первой половине XIX в. развивалось виноградарство и в Ставропольском уезде. Адыги занимались виноградарством в долине р. Псезуапс, округах Вардана и Сочи. В то же время заметное развитие получило огородничество: лук, чеснок, морковь, редька, фасоль и др.

Технические культуры. Благодаря быстро развивающейся хлопчатобумажной промышленности России, где в качестве красителя наряду с голландским крапом употреблялась и кавказская марена, стало быстро развиваться на равнинном и Северо-Восточном Кавказе мареноводство. Мы не располагаем данными о производстве марены, но о развитии этой культуры можно судить по цифрам, показывающим размеры вывоза марены из Дагестана. Если в 1807 г. из Дербента вывозили 6-7 тыс. пудов марены, а в 30-х годах вывоз ее достиг 35 тыс. пудов, то в 1845 вывезли 80750 пудов, а в 1860 г. – более 134980 пудов. В интересах обеспечения развивающейся текстильной промышленности России сырьем предпринималась попытка увеличения посевов хлопчатника и улучшения качества хлопка. В 1833-1839 г.г. кавказская администрация поощряла в Дагестане посев выписанных из-за границы семян хлопчатника длинноволокнистых (американских и египетских) сортов.

В первой половине XIX в. увеличилось и производство шелка, особенно после строительства так называемой Царь-Абадской шелкомотальной фабрики близ Нухи. Только в 1846 г. из Дагестана в Нуху было привезено 12040 пудов шелка-сырца 13. шелководство развивалось в Кайтаге, Табасаране, Кумыки, в районе Кизляра. Ежегодное производство шелка в районе Терека составляло в начале XIX в. 215-305 пудов, в 20-х годах – до 378 пудов, в 30-х годах – 375 пудов. Однако наблюдавшийся в Кизляре и его окрестностях на протяжении первой трети XIX в. подъем шелководства в дальнейшем сменился упадком этой отрасли хозяйства. В 1846 г. шелкозаводчики получили только 120 пудов шелка-сырца14.

Русское правительство было также заинтересовано в увеличении производства на Кавказе шафрана. Поэтому делались попытки увеличить площади и особенно улучшить сорт шафрана в районе Дербента, Кизляра. Только в одном Кизляре в казенных и «нескольких обывательских садах» в первой четверти XIX в. была посажена 1 тыс. луковиц, которые хорошо привились. Собранный шафран «нимало не уступает лучшему европейскому»15. В первой половине XIX в. дальнейшее развитие получило табаководство. Кроме местных сортов, в Дагестане и других районах стали выращивать и привозные сорта. Так, в 1849 г.семена гаванского табака, привезенные с острова Куба, были посеяны в Дербентском уезде, в Южном Табасаране и Ахтах. Разведением табачных плантаций занимались западные адыги. Здесь же стали разводить чай.

Животноводство. Наряду с земледелием животноводство па Северном Кавказе являлось основной отраслью хозяйства. Вековой опыт занятия животноводством выработал наиболее рациональные способы ведения хозяйства в зависимости от природных условий, экономических связей и конкретной исторической ситуации. Жители равнинной и предгорной зон Северного Кавказа занимались разведением преимущественно крупного рогатого скота, у населения нагорной зоны было развито овцеводство. На Кавказе сложились своеобразные системы: у адыгов — отгонная со стойловым содержанием зимой; у народов Дагестана, Чечено-Ингушетии и др.— отгонно-пастбищная система, связанная с дальними перегонами с летних пастбищ в горах на зимние, расположенные на равнинах. Причем у каждого народа были свои скотоперегонные дороги с источниками воды и удобными местами отдыха. По мере таяния снегов скот двигался все выше в горы, в район субальпийских и альпийских лугов. С конца августа начиналось обратное движение стад, так как в горах бывают ранние заморозки.

Отгонная система была сопряжена с большими трудностями. Кроме длительных, а порой и изнурительных переходов, необходимо было у феодалов арендовать зимние пастбища. Надо было заготовить корма и иметь кошары для овец. Поскольку каждый, кто имел несколько десятков овец, не имел возможности нести все расходы, связанные с арендной платой, не в состоянии был заготовить необходимый корм и нести все обязанности, связанные с зимовкой скота, то несколько хозяйств создавали объединения для перегона скота и организации, называемые «кош». Крупный рогатый скот, за редким исключением, па зиму оставался в горах на стойловом содержании, в то время как на равнине большая часть скота находилась круглый год под открытым небом, на подножном корму. Велики были потери скота от бескормицы и эпизоотии, часто поражавших стада. Коровы и быки были низкорослы и малопродуктивны. Адыги, жившие на равнинах, а также жители приморского и предгорного Дагестана, содержали буйволов. Однако из-за трудности содержания буйволов имели в основном феодалы и зажиточная масть крестьян. Рабочее и мясное направления скотоводства обеспечивали хозяйство тягловой силой, пищей, кожей 16.

Дальнейшее развитие на Северном Кавказе в первой половине XIX в. получило коневодство, к середине века в Кабарде имелось 192 конных завода. Наиболее известными были заводы П. Коголкина, Б. Абезиванова, М. Аджиева, А. Атажукпна. Коневодство давало им большие прибыли, поскольку лошадь с клеймом кабардинских коннозаводчиков пользовалась большой популярностью не только на Кавказе, но и в России и даже за рубежом. Вообще горцы проявляли большую заботу о чистоте породы, и почти каждая лошадь имела тавро, свидетельствующее о ее происхождении из определенного табуна. Известные заводы такого рода принадлежали крупным владельцам: Касаевым (600 голов), Куденетовым (500 голов), Капланову-Нечеву, Атажукнным, Лоовым и Храмовым 17. Лошадь карачаевской породы не так высока и красива, по не уступала кабардинской в резвости и экстерьере. Она отличалась неприхотливостью в содержании, подвижностью под седлом и была незаменима как вьючное животное в условиях горного бездорожья. Карачаевскую, как и кабардинскую, лошадь не подковывали и не запрягали.

Невысокие, но сильные и неприхотливые ногайские лошади широко использовались для перевозок грузов по всему Северному Кавказу и охотно покупались соседними народами. Если до начала XI в. в Дагестане не было конных заводов, то уже в первой четверти в Засулакской Кумыкии их было 6, в каждом из которых имелось до 600 лошадей, из них лучшие принадлежали Чепалову и князю Хаспулату18. В дальнейшем коневодство стало развиваться еще более ускоренно. В 1855 г. только в дербентской губернии насчитывалось 600 конных заводов; в них было «жеребцов и маток с приплодом 2200 голов». Намного увеличилось поголовье лошадей в шамхальстве Тарковском, в ханстве Кюринском, Табасаране, «чему положил начало один из главных коннозаводчиков губернии, полковник Джамов-бек» 19.

Всего, по неполным данным, в 60-х годах XIX в. в Кабарде насчитывалось более 300 тыс. голов скота, в том числе овец - более 196 тыс., крупного рогатого скота - 85 тыс., лошадей - около 28 тыс.

В Закубанском крае до 1849 г. находилось 355 тыс. голов скота, из них лошадей — 35 тыс., крупного рогатого скота - 60 тыс., овец -260 тыс. голов20. По сведениям Лапинского (1860 г.), на всю территорию, заселенную адыгами, имелось от 100 до 120 тыс. лошадей, около 200 тыс. голов рогатого скота, 500 тыс. овец и 180 тыс. коз. Количество овец к 60-му году XIX в. в Карачае доходило до 200 тыс. голов, в Черкесии - до 90 тыс., а в Балкарии - до 100 тыс. Только в Южном Дагестане в 1852 г. лошадей было -10 931, крупного рогатого скота - 45 213, овец - 12 591 130. Из данных, относящихся к Дербентскому уезду и Самурскому округу, видно, что па каждое семейство, «полагая оное в 5 душ... приходится по одной лошади, 2-3-4 крупного и почти 5 штук мелкого рогатого скота».

Однако за этими средними, довольно высокими цифрами скрывалось острое имущественное неравенство. Прежде всего средние цифры казались высокими за счет огромных стад феодальной верхушки, владевшей сотнями голов крупного рогатого скота, за которыми ухаживали подвластные крестьяне. Крестьянские семьи редко имели Польше пары волов и одной коровы. А часть крестьян совсем не имела скота.

Пчеловодство. Обилие на Северном Кавказе медоносных растений располагало к занятию пчеловодством. Мед и воск не только использовались в домашнем хозяйстве населения, но и находили широкий сбыт на меновых дворах, рынках и ярмарках. Горский мед отличался и хорошим вкусом, и целебными свойствами. Воск ценился еще дороже. Поэтому мед и воск были важной статьей вывоза. В России «товарами произведения Черкесии и Абхазии, допускаемыми к бесплатному меновому торгу» на первом месте были «сало всякое, воск и мед»21. Пчеловодством занимались все горцы Северного Кавказа, но пчеловодство особенно было развито у адыгов, у которых оно являлось важнейшей, после земледелия и скотоводства, отраслью хозяйства

Пчел содержали в ульях-плетенках, которые изготовлялись из ивовых прутьев и прутьев фруктовых деревьев. На сапетки одевали шапочки-крышки из камыша или обмазывали глиной. Несмотря на кажущуюся примитивность, пчеловодство было приспособлено к местным природным условиям. Когда в сапетке выводилась молодая семья, ее старались отсадить и новую сапетку, для чего использовался особый сачок. Осенью сильные семьи оставлялись на племя, а слабых выкуривали серой, чтобы добыть мед. Пчеловодством нанимались всюду. Подавляющее большинство ульев принадлежало местным феодалам.

Охота и рыболовство. Немаловажное хозяйственное значение для народов Северного Кавказа имела охота. Горы и ущелья были богаты медведями и турами, оленями и козами, зайцами, куницами, лисицами и множеством птиц. Шкуры диких животных использовались для изготовления обуви и одежды, бурдюков, ружейных чехлов и других предметов. Шерсть диких коз шла для набивки седел. Большое количество пушнины продавалось в Россию. Среди товаров, допускаемых к беспошлинному пропуску в Россию через Кавказскую линию, на одном из первых мест стояли лисьи, заячьи, куньи, выдровые, хорьковые, медвежьи, волчьи, барсовые и другие меха.

Главным орудием охотника в первой половине XIX в. было огнестрельное оружие. Более древние из них были громоздки и требовали особой подставки на трех ножках, позже — на одной. Среди северокавказских народов имелись выдающиеся мастера, чьи ружья пользовались повышенным спросом даже после того, как в аулы проникли заводские «берданки».

В первой половине XIX в. расширилось рыболовство, особенно на Северо-Восточном Кавказе. В Аграханском заливе, в устьях pp. Терек, Сулак, Самур, по берегу Каспийского моря возникли рыбные промыслы. Владельцы вод стали отдавать промыслы на откуп русским рыбопромышленникам. Князь Хамзаев отдавал на откуп воды р. Сулак за 70 рублей в год, а устье р. Терек — за 350 руб. Али-Султан Казаналн-пов отдавал за 700 руб. воды Аграханского залива. В 1837 г. шамхал Тарковский заключил контракт с коллежским асессором П. С. Давыдовым о сдаче в откуп вод от Аграханского залива до р. Самура, исключая подгорные воды Дербента. «За все воды и убой тюленя» Давыдов обязался платить но 4 тыс. руб. в год22. Но не все хозяйства отдавали промыслы на откуп за «денежное содержание». Были и такие, которые предпочитали отдавать на откуп при условии уплаты натурой. В таком случае откупщики отдавали хозяевам 1/4 часть всего лова. И в том и в другом случаях откупщики, стремясь получить как можно больше прибылей, делали все, чтобы увеличить улов рыбы. Рыбные богатства хищнически эксплуатировались, вместе с этим возрастало число людей, работающих на промыслах. Как правило, квалифицированными ловцами и мастерами по обработке рыбы на промыслах были русские, а чернорабочими нанимались к откупщикам горцы. Как русские, так и горцы жили в жалких лачугах, подвергались жестокой эксплуатации. Откупщики получали большие прибыли. В больших масштабах рыболовством занимались терские казаки и так называемые «терские татары».

Хозяйство русского и украинского населения Северного Кавказа. Значительным был вклад в хозяйственное освоение северокавказских земель русским казачеством. Получив земли, казаки поднимали целину и засевали ее озимой и яровой пшеницей, рожью, ячменем, овсом, гречихой, переняли у горцев культуру проса, возделывали бахчевые и огородные культуры.

Казаки заимствовали у местных народов сельскохозяйственный календарь, сорта злаков, способы возделывания почвы, производя посев в хорошо прогретый верхний слой почвы. От местных народов восприняли они распространенный на Кавказе сорт пшеницы «кубанская». Но сеяли они хлеб почти исключительно для собственного потребления. Урожайность пшеницы, ржи и ячменя была невелика - «сам-друг» (т.е. собирали в два раза больше, чем сеяли зерна) до сам-11. Выше была урожайность проса-до «сам-40». Кукуруза - от «сам-15» до «сам-60». Казаков отвлекали от сельского хозяйства частые военные призывы.

Еще большую роль в хозяйственном освоении северокавказского края сыграло крестьянское освоение земель. Распашка огромных целинных массивов (1/13 часть общего числа земель в Предкавказье) в первой трети XIX в. была результатом огромного и напряженного труда русских и украинских переселенцев в хозяйственном освоении обширного края за сравнительно короткое время. Это был шаг вперед па пути развития не только производительных сил Северного Кавказа, но и экономики всего Российского государства.

Русские и украинские крестьяне, переселившиеся на Северный Кавказ, шли сюда навсегда, обрабатывали землю и создавали свое хозяйство. Они переносили на новые места свои навыки, знания и умения, не чурались использовать опыт и трудовые навыки местного населения, перенимая у него новый сельскохозяйственный календарь, новые культуры, новые породы скота. В свою очередь, русское и украинское крестьянство щедро делилось своими навыками с горскими народами и кочевавшими здесь ногайцами и калмыками. Глубокая вспашка требовала замены сохи на тяжелый плуг; в этих условиях при пахоте быки заменяли лошадей. Совершенствовались и многие другие сельскохозяйственные орудия.

Количество высевного хлеба в Предкавказье увеличивалось из года в год. Если в конце XVIII в. в Кавказской губернии было собрано 37 362 четверти, то к середине XIX в.— около 2 млн. четвертей 23. Главное место в производстве зерна принадлежало государственным крестьянам Ставрополья, «чему благоприятствует как сбыт хлеба, щедро вознаграждающий труды земледельца, так и умножение рук от переселения казенных крестьян из внутренних губерний» 24.

Однако урожайность зерновых была низкой, обычно сам-3, сам-4. Благодаря наличию большого количества свободных земель широко использовалась система, когда после 2-4-разового использования земельные участки забрасывались «для отдохновения» на 8-12, даже 15- 20 лет 25. Никаких удобрений практически не применялось. Немногочисленные леса истреблялись, что вело к обезвоживанию почвы.

Периодические засухи и суховеи, налеты саранчи приводили нередко к неурожаю и голодовкам (1813, 1817, 1823, 1833, 1848 годы), вся тяжесть которых ложилась, прежде всего, на беднейшие слои крестьянства. Особенно тяжелым был неурожай и вызванный им голод в 1833 г., когда правительство вынуждено было разрешить примерно 40 тыс. крестьян выехать в другие губернии.

Сельское хозяйство северокавказского края носило экстенсивный характер. В его основе лежала отсталая переложная система, и только в отдельных районах накануне Крестьянской реформы 1861 г. стали переходить к трехполью. Посевные площади из года в год увеличивались, особенно на Ставрополье, которое с 1803 по 1849 г. увеличило хлебо-производство в пять раз. Оно становилось основной житницей, обеспечивающей хлебом не только местных крестьян, но и казачество Терека и Черноморья; хлеб вывозился для продажи горцам, в другие районы и даже за границу.

Северный Кавказ в первой половине XIX в. был районом довольно развитого скотоводства и коневодства, которые носили экстенсивный характер, и только в отдельных крупных помещичьих хозяйствах и хозяйствах богатых крестьян-скотоводов понемногу занимались разведением лучших пород скота, овец (мериносов) и лошадей (кабардинской, венгерской и английской пород).

Основными породами крупного рогатого скота были красный («астраханский» («калмыцкий», «ногайский»), а в Черномории - сероукраинскнй («слободской»), отличающийся хорошим вкусовым качеством мяса и высоко ценившийся во внутренних губерниях России. К середине XIX в. в Ставропольской губернии, Черноморском и Кавказском линейном войсках (около 90 тыс. дворов) было примерно 650 тыс. голов крупного рогатого скота и более 1,4 млн овец и около 170 тыс. лошадей 26.

Основная масса скота принадлежала казачьей и крестьянской верхушке. Значительная же часть крестьянства не имела достаточного количества скота и лошадей и вынуждена была идти в услужение к местным богачам.

В первой половине XIX в. получило некоторое развитие свиноводство. В 1830 г. в Кавказской губернии насчитывалось 75,5 тыс. голов свиней 27. Небольшое число свиней имелось и в казачьих районах. Однако в целом свиноводство не получило широкого развития и служило главным образом для удовлетворения только внутренних нужд и потребностей.

Скотоводство и коневодство в осваиваемых районах Предкавказья в первой половине XIX в. уже носили товарный характер. Северокавказский скот и лошади высоко ценились во внутренних губерниях России, постоянно поставлялись на нужды войск, расположенных на Кавказе, служили предметом торговли с горцами, частично вывозились за границу.

Переселенцы из внутренних губерний России перенесли на новые места жительства и навыки в развитии огородничества и садоводства. В Предкавказье выращивались капуста, лук, огурцы, свекла, морковь и другие овощи. Разводились фруктовые сады. Основная часть овощей и фруктов шла на удовлетворение собственных потребностей, часть — на продажу на внутренних рынках.

Значительное развитие садоводство и огородничество получило в Черномории, чему способствовали мягкий увлажненный климат и отличная черноземная почва. Сделаны были попытки улучшения садоводства. Для этой цели в Екатеринодаре был заведен питомник, в котором насчитывалось 25 тыс. кустов виноградных лоз и 19 тыс. фруктовых деревьев, взятых из Крыма. Подобный питомник к середине XIX в. по указанию кавказского наместника кн. М. С. Воронцова был заложен и в Ставрополе. В Черноморском войске было положено начало развитию табака, кунжута.

В 40-х годах XIX в. в Предкавказье началось постепенное внедрение картофеля. Как и по всей России того времени, оно проводилось принудительно и шло медленно. Урожаи из-за плохой обработки земли были низкими. И тем не менее производство картофеля возрастало из года в год.

В экономике края, особенно в его восточных районах, значительное место занимало виноградарство и виноделие. К середине XIX в. виноградарством и виноделием занимались государственные крестьяне и помещики в Кизлярском, Ставропольском, Пятигорском, Георгиевском и Моздокском уездах, а также в казачьих станицах Черноморского и Кавказского линейного войск.

Производство шелка-сырца на Северном Кавказе хотя медленно, но возрастало из года в год. Разведением тутовых садов (для шелкопрядения) были заняты казенные и помещичьи крестьяне, казаки Кавказского линейного и Черноморского казачьих войск. Особенно славился шелк из имения помещика А. Ф. Реброва. Этот шелк продавался в Москве и на. Нижегородской ярмарке. И все же шелководство в Предкавказье развивалось медленно и слабо. За сорок лет (с 1801 по 340 г.) в Кавказской губернии было получено только 8220 пудов шелка-сырца.

В Кизлярском уезде Кавказской губернии среди казаков и отдельных помещиков (Серебряков, Англинцев и др.) в конце XVI I - первой половине XIX в. были сделаны попытки в разведении хлопка 1ак, в 1802 г. здесь было получено свыше 60 пудов хлопка, в 1810 г.- 'О, в 1855 -234 пуда28. Но и эта отрасль хозяйства не получила своего развития. Население края для собственного потребления и частично на продажу занималось в небольших размерах пчеловодством, сбором марены (в Кизлярском уезде Кавказской губернии). Но и эти отрасли носили подсобный характер к основе хозяйства - хлебопашеству и скотоводству.

Более заметное развитие в крае получило рыболовство, прежде всего, в прибрежных районах Каспийского, Черного и Азовского морей и низовьях р. Терек и Кубань. В указанных районах водились ценные породы рыб — осетр, белуга, стерлядь, рыбец.

Доходы от рыболовства в Кизлярском уезде в середине XIX в. достигали значительной по тому времени суммы - 300 тыс. руб. Только в имениях Всеволожских в 1849 г. было продано рыбы па общую сумму 60 тыс. руб. Однако в силу сложившихся условий в дореформенный кризисный период хозяйство Всеволожских претерпело банкротство и было переведено в казну. Не лучше было положение и в других помещичьих хозяйствах и казачьих станицах.


Примечания:

8 ЦГВИА. Ф. ВУА. Оп. 1. Д. 643S. Л. 4.

9 АКАК. Тифлпс, 1873. Т. 5. С. 37, 324.

10 Гмелин С. Г. Путешествие по России. СПб.. 1785. Ч. 3. С. 20.

11 ЦГВНЛ. Ф. ВУА. Оп. 1. Д. 6361. Ч. 2. Л. 65.

12 ЦГАЧИ АССР. Ф. 41. Д. 615. Л. 17.

13 Сборник газ. «Кавказ». Тифлис, 1846. С. 38.

14 А КАК. Т. 5. С. 324; ЦГИА СССР. Ф. 1281. Оп. 3. Д. 70. Л. 92; ЦГА ДАССР. Ф. 107. Оп. 1. Д. 42. Л. 6.

15 АКАК. Тифлис. 1870. Т. 4. С. 102.

16 Там же. 1904. Т. 12. С. 850.

17 История, география и этнография Дагестана XVIII-XIX вв. М., 1958. С. 244.

18 КК на 1857 г. Тифлис. 1858. С. 334.

19 ЦГА КБАССР. Ф. 2. Оп. 1. Д. 1718. Л. 46-47.

20 АКАК. Т. 12. С. 850; КК на 1857 г. Тифлис. 1858. С. 334. 345-350, 361-367; КСП. Тифлис. 1900. Т. 21. С. 88.

21 АКАК. Тифлис. 1879. Т. 8. С. 638. : ЦГА ДАССР. Ф. 3. Оп. 1. Д. 2. Л. 1-4.

23 Фадеев А. В. Очерки экономического развития Степного Предкавказья в дореформенный период. М.. 1957. С. 76.

24 ЦГИА СССР. Ф. 1268. Оп. 3. Д. 275. Л. 20.

25 Г А АО. Ф. 1. Д. 208. Л. 1-38.

26 Военно-статистическое обозрение Российской империи: Ставропольская губерния. СПб., 1851. Т. 16, ч. 1. С. 205-206.

27 Журнал Министерства внутренних дел. 1830. Кн. 4. ч. 3. С. "142-143.

28 Чекменев С. А. Социально-экономическое развитие Ставрополья и Кубани в конце XVIII и первой половине XIX в. Пятигорск, 1967. С. 195-197.


Источник:
История народов Северного Кавказа (конец XVIII в. - 1917 г.).— М.: Наука. 1988.— 659 с.